— Может, мне все это померещилось, — произнесла Зоя, — когда болеешь и сидишь целыми днями дома одна в пустой квартире, становится не по себе…
Гостев был удивлен, что эта замкнутая и надменная особа вдруг так разговорилась.
— Сегодня я вновь встретила того парня. Я возвращалась от врача, уже подходила к дому. Заметив меня, он отвернулся. Как-то очень резко, даже испуганно. У меня почему-то стало нехорошо на душе.
Зоя умолкла, видимо, собираясь с мыслями. Гостев смотрел на ее профиль и думал, что, с одной стороны, ее рассказ мог быть результатом типичной женской мнительности, но отмахиваться от него не следовало.
— Почему вдруг? — нарушила молчание Зоя. — С какой стати?
— «Любопытно, — после некоторой паузы задумчиво произнес лейтенант. — Действительно, чего ради ему вас бояться? Странно, очень странно… Зоя Алексеевна, а как он выглядит?
— Ну, я его особенно не разглядывала. Пожалуй, выше вас ростом, лицо хорошее, даже мужественное. Плащ был кремового цвета. Что еще? Да, брови густые, с красивым изломом.
— А вы наблюдательны, — заметил Гостев.
Сабинина пожала плечами.
— Не больше, чем любая женщина.
— Останови здесь, — сказал Гостев водителю, когда «Волга» поравнялась с домом Сабининых.
— До свиданья, Зоя Алексеевна, — простился лейтенант, открывая дверцу машины и помогая девушке выйти. — Нам, можно сказать, повезло, что вы на больничном. Были бы на работе — могли и не повстречаться с «мистером Икс».
Сабинина шутки не оценила, и Гостев слегка покраснел, а она, стуча каблуками элегантных сапожек, вошла в подъезд. Лейтенант проводил ее взглядом и сел в машину. Тронул Плотникова за плечо. Задремавший было инспектор встрепенулся и смущенно потер рукой затылок.
— Куда сейчас? — спросил он.
— По домам, Павел Антоныч. Завтра ваша основная забота — Лида Грекова. Сначала присмотритесь к ней, потом идите на прямой разговор. Если в школе Грековой не окажется, узнайте адрес и поезжайте домой. И в первом и во втором случаях позвоните дежурному — тогда я буду знать, где вас найти. Договорились? Я с утра поеду на стройку комбината, потолкую с приятелями Сабинина.
Плотников кивнул. Ему не очень хотелось первым говорить с Грековой. Он еще не забыл недовольства Зои Сабининой в аэропорту. Но поручение есть поручение. Надо выполнять.
Накинув плащ на руку, Плотников стоял возле окна в школьном коридоре. Началась перемена, вечный школьный шум, гвалт. Грекова прошла мимо него в учительскую и закрыла за собой дверь. Инспектор сразу узнал ее по фотографии, виденной в гороно, но на всякий случай спросил у пробегавшей мимо девчушки:
— Будьте любезны, где мне найти учительницу Лидию Владимировну Грекову?
— Да вон же она прошла! С картами и указкой.
Инспектору не хотелось подходить к Грековой при учителях, и он деликатно ждал, когда раздастся звонок и Лидия Владимировна либо направится на урок, либо останется в учительской. На Плотникова никто не обращал внимания: мало ли родителей бывает в школе. Тем более что он стоял с грустным видом отца завзятого двоечника.
Грекова почему-то сразу понравилась ему. Коротко стриженные, без замысловатых зачесов темные волосы, большие, чуть печальные глаза, худенькая фигурка. Во всем ее облике чувствовалась какая-то беззащитность, неспособность противостоять житейским водоворотам. Плотников тяжело вздохнул при мысли, что ему придется бередить воспоминания учительницы. Предстоящий разговор он не обдумывал. «Как пойдет, так пускай и идет», — решил он.
После звонка Грекова вышла из учительской и медленно пошла по длинному коридору. Плотников двинулся следом, догнал ее и негромко сказал:
— Извините, Лидия Владимировна. У меня к вам есть деликатный разговор.
— Слушаю вас, — ответила она, разглядывая инспектора и виновато пытаясь вспомнить, чей же он папа. — Только достаточно времени я вам сейчас уделить не могу. У меня урок…
— Понимаю, — с готовностью кивнул инспектор. — Тогда давайте условимся, когда мы сможем поговорить. Я старший лейтенант милиции Плотников. Мы расследуем обстоятельства гибели Романа Сабинина.
Грекова тихо ахнула.
— Как хорошо, что вы пришли, — прошептала она. — Я уже не знала, что мне одной со всем этим делать… Подождите меня, пожалуйста, сорок пять минут. Сегодня у меня больше нет уроков. Этот последний…
Спустя час они ехали в автобусе к ней домой, и Лида рассказала о своей первой встрече с Романом.
…С мужем она разошлась несколько лет назад, жила вдвоем с дочкой. 23 февраля был праздничный вечер, окончился поздно. На улице холодина, свободного такси, как водится, не было, и Лида голосовала всем машинам подряд. Наконец одна притормозила. За рулем сидел молодой человек. Она попросила подвезти до дому и протянула два рубля, но водитель, улыбнувшись, денег не взял.
В машине было тепло, уютно. Мало-помалу они разговорились. Лида и не заметила, как к дому приехала.
— Хотите, я завтра за вами к школе подъеду? — предложил Роман.
— Спасибо, но завтра обычный день. Не праздник. Я прекрасно доберусь автобусом. Мне это привычнее.
Поблагодарив, Лида пошла к подъезду.
— Тогда до завтра! — крикнул он вдогонку. — Буду ждать с двенадцати.
Конечно, она не придала этим словам никакого значения, но наутро, во время урока, случайно подойдя к окну, увидела стоящий напротив школы знакомый «Москвич». Лидия не была сторонницей легких знакомств и в этот раз ушла из школы через другой выход. Но и на следующий день ровно в двенадцать «Москвич» стоял на том же месте, а Роман ходил подле машины и всматривался в школьные окна. Это смутило учительницу. В школе всегда есть ученики, которые вместо классной доски глазеют на улицу, и ни к чему было давать им повода для размышлений. На перемене Лида вынуждена была выйти и прямо заявить об этом Роману.
— Раз мое присутствие здесь непедагогично, — серьезно сказал он, — может, мы посетим сегодня театр? У меня как раз есть два билета.
— Нет, — твердо ответила Лида. — Я замужем.
— Неправда, — так же твердо сказал он. — Вы не замужем. И я очень прошу вас пойти со мной в театр.
— …Вот так мы и встретились, — задумчиво произнесла Лида, и Плотникову показалось, что она сейчас заплачет. — Потом было много встреч, много радости. Дочь очень привязалась к Роману, и две недели назад он предложил подать заявление в загс. А я попросила его еще раз хорошенько все обдумать, поскольку я старше его на целых пять лет. Мне тридцать два. Но об этом после, мы уже приехали…
Они направились к пятиэтажному дому в ряду других таких же, которыми лет десять назад обозначился новый городской район. Лида шла чуть впереди, и они почти не разговаривали. Плотников хорошо понимал состояние женщины: видимо, у нее не было ни сестры, ни близкой подруги, кому она могла бы излить чувства от потрясения, обрушившегося именно тогда, когда все так благополучно складывалось. Но ведь его задача в том, чтобы не упустить, найти в воспоминаниях убитой горем женщины след, ведущий к раскрытию обстоятельств катастрофы. Если, конечно, он есть, этот след. А если нет? Тогда, по крайней мере, Плотников даст ей выговориться, постарается найти искренние слова утешения. Он много взрослее Лиды, опытнее и повидал на своем веку всякого-разного предостаточно…
Они вошли в квартиру, однокомнатную, как и у Плотникова, и этот факт почему-то еще больше увеличил его симпатию к учительнице.
— Располагайтесь, Павел Антонович. Разговор у нас, видимо, будет долгий, — сказала Лида. — Дочка придет нескоро, она на «продленке». Я поставлю чай.
Пока она хлопотала на кухоньке, инспектор осмотрелся. В стандартном убранстве комнаты ничего лишнего. Тахта, стол, стулья, телевизор. На стене небольшая фотография улыбающегося молодого человека. Того самого, которого Плотников вытаскивал из горящей машины. К фотографии снизу приколота свежая еловая веточка.
— В прихожей висит Ромин костюм, — раздался из кухни голос хозяйки. — Наверное, вещи по закону должны были забрать родственники, но мне хотелось оставить себе что-нибудь на память. Можете, если вам надо, посмотреть в карманах, но там одни пустяки: платок, расческа, пачка сигарет.
— А документов там случайно нет? Водительских прав, паспорта? — спросил инспектор, помня, что при погибшем ничего не нашли.
— Документы здесь не ищите. Это же выходной костюм, Роман его носил редко. — Лида поставила на журнальный столик две чашки с запашистым чаем и села сама.
— Вот я почти готова, — сказала она, строго и печально глянув на Плотникова. — Вас, наверное, интересует что-нибудь конкретное, так спрашивайте, а то я могу говорить часами.
— И да, и нет, — помедлив, ответил Плотников. — Давайте сначала хлебнем чайку.
— Тогда я скажу вам то, что думаю: Роман попал в аварию не случайно. Аварию подстроили.
— Кто? — почти машинально спросил он. Они с Гостевым ведь думали так же.
— Я не знаю, — вздохнула Лида. — Но с тех пор, как я услышала от него те слова, я сердцем чувствовала, что Роман в опасности.
— Какие слова? — Плотников насторожился. — Только, пожалуйста, точнее. Как бы чего не упустить.
…Это произошло в первых числах апреля. Их отношения стали близкими, и Лида с Романом встречались почти ежедневно. На улице потеплело, они подолгу гуляли, мечтая о совместной жизни. Лида видела, что Роман в последние дни чем-то расстроен, даже подавлен.
Почему она это заметила? Как-то Роман остался у нее ночевать, хотя обычно не делал этого из-за Леночки. Среди ночи Лида проснулась и увидела, что он сидит на кухне и курит.
— В чем дело, Рома?
Роман встал, подошел, сел у изголовья, погладил Лидины волосы.
— Все в порядке, Лидуш, просто что-то не спится.
В другой вечер они во время прогулки очутились возле здания милиции. Роман вдруг остановился у стенда «Их разыскивает милиция» и стал разглядывать листки с фотоснимками и приметами преступников. Вот тут он и сказал:
— Как ты полагаешь, Лида, что может чувствовать человек, лицо которого отпечатано в типографии на таком вот бланке? То есть преступник, негодяй, которого ищут, но еще не нашли? Может, он и к стенду п