В магазине он еще держал себя в руках, но стоило выйти за порог — стал вот таким. Я глубоко вздохнула, точно хозяин, которого тянула за поводок собака.
— У господина Сатору здесь много знакомых, — сказал мне хозяин кофейни с горькой усмешкой. В уголках глаз у него появились легкие морщинки.
— Сама любезность, — с толикой сарказма отозвалась я. — Кстати, впервые пью такой вкусный кофе. Еще и в такой замечательной кофейне.
Хозяин тихо усмехнулся.
— Благодарю. Молодые люди, которые никогда не бывали в подобных кофейнях, чувствуют себя здесь умиротворенно. Вас, кажется, Такако зовут? Раньше не доводилось сюда приезжать?
— Нет, ни разу. Но вот недавно поселилась в магазине у дяди.
— О, в магазине Морисаки? Это хорошо. Обязательно насладитесь жизнью в Дзимботё.
— Угу, — с серьезным видом протянула я.
— Что?
— Да говорите один в один как дядя.
— Понятно. Нет такого человека, который любил бы этот район так, как господин Сатору.
— Не понимаю я этого, — вздохнула я. — Но не солгала, когда сказала, что это потрясающая кофейня. Обязательно приду еще.
— Да, заходите, когда хотите, — сказал хозяин кофейни и, зажмурившись, улыбнулся.
Засидевшись до ночи, мы с дядей вышли из кофейни и не спеша пошли по улице. В воздухе уже чувствовалась осень, а прохладный ветерок овевал лицо.
Дядя еще выпил бутылку пива и, похоже, изрядно опьянел, поэтому, ковыляя впереди, бубнил что-то вроде: «Эх, хороша ночка!»
Если подумать, то в последний раз я вот так гуляла с ним в детстве. Тогда мы под предлогом исследования окрестностей вблизи дома деда, взявшись за руки, бродили весь день. И что в этом было такого интересного? Но веселилась я от души. Такому замкнутому единственному ребенку в семье, как я, дядя казался добрым старшим братом, и, конечно, я с нетерпением ждала встречи с ним.
Стоило мне подумать об этом, в памяти вдруг воскресли воспоминания о том, как в его комнате мы пели песни The Beatles под расстроенную гитару и запойно читали мангу Тэдзуки Осаму и Исиномори Сётаро. И тут я на мгновение почувствовала прежнюю привязанность к впереди идущему дяде.
— Послушайте, дядя Сатору, — внезапно окликнула я его, неуверенно передвигающего ноги.
— Что такое? — Он обернулся и посмотрел на меня по-детски невинными глазами.
— Что вы делали, когда были в моем возрасте?
— Ну, тогда я только книги читал.
— И все? — Я была немного разочарована. — Похоже, с тех пор ничего не изменилось…
— И путешествовал.
— Путешествовали?
— Да, подрабатывал то в одном городе, то в другом, копил деньги. И с рюкзаком на плечах посетил разные страны. Был в Таиланде, Лаосе, Вьетнаме, Индии, Непале. Однажды даже до Европы добрался.
Я очень удивилась тому, что дядя оказался настолько активным человеком.
— И зачем вы это делали? Вы не хотели работать, как все?
— Как сказать, — лениво протянул дядя, будто вспоминая былые времена, и скрестил руки на груди. — Одним словом, я хотел своими глазами увидеть разнообразие мира. И еще хотел посмотреть, на что я способен. Познать свою собственную жизнь, а не жизнь других людей.
Покинуть Японию, чтобы проверить свои силы, а потом в итоге стать хозяином этого магазина — разве одно другому не противоречит? Я впала в ступор.
Но между тем, каким я его представляла в детстве, и тем, что он мне рассказал, была большая разница. Повзрослев, я стала немного понимать чувства дяди. Я тоже еще со времен университета мечтала жить согласно собственным взглядам и ощущениям, не быть связанной чем-либо. Но на самом деле мне не хватало мужества действовать.
Возможно, в этом и заключается секрет беспечности дяди. И если это так, то я немного ему завидую.
— Да, в двадцать лет я постоянно слонялся туда-сюда. Отец сердился на меня. Пока то да се, он заболел и скончался, и так я унаследовал магазин.
— Вы сожалеете об этом?
— Кто знает. — Дядя рассмеялся. — Для меня это самая подходящая работа. Для человека, который любит книги, нет места лучше, чем этот район. Я горжусь, что у меня здесь есть своя лавка. Поэтому я безмерно благодарен отцу и деду.
— Хмм, повезло же вам, дядя.
— О чем ты?
Дядя растерянно взглянул на меня.
— Ну, вы занимаетесь тем, что вам нравится.
— Все не так. Поначалу я сопротивлялся. В молодости я даже и мечтать не мог, что унаследую магазин отца. Я и сейчас постоянно сомневаюсь. Но, наверное, сразу не понять, что тебе действительно нужно. Только с годами потихоньку начинаешь осознавать…
— Я… ничего такого не делаю и только зря теряю время…
Дядя тепло мне улыбнулся.
— Я так не считаю. Иногда важно остановиться. Это своего рода привал в длинном путешествии под названием «жизнь». Сейчас твоя лодка причалила к нашей пристани и ненадолго бросила якорь. Как только хорошенько отдохнешь, отправишься дальше.
— Вот вы так говорите, а сами жалуетесь на то, что я сплю, — недовольно заметила я.
Дядя в ответ весело рассмеялся.
— Человек — существо противоречивое.
Я неосознанно надулась. Вечно он так.
— И вы вот так, путешествуя и читая книги, наверняка много узнали?
— Так и есть. Но куда бы я ни ехал, какую бы книгу ни читал, я понимал, что все еще ничего не знаю и ничего не видел. Такова жизнь. Если когда-нибудь собьешься с пути, продолжай жить. Как там в песне у Сантока? «Гора остается синей, сколько бы ты ни шел».
— Послушайте, дядя… — я собрала все силы, чтобы задать вопрос, который мучил меня все это время.
— Да?
— Почему ушла тетя Момоко?
— Гм. У нас с ней очень схожий образ мышления. Думаю, это нас и объединило и в то же время стало причиной разрыва. Наши дороги пересеклись, и мы полюбили друг друга. Но вечно идти по одному и тому же пути невозможно. В определенный момент нужно причалить к какому-то берегу. Я думал, у нас общий финал, но, к сожалению, это оказалось не так.
— Вот как. А что вы тогда почувствовали? Печаль?
— Как сказать…
Дядя взглянул на затянутое тучами небо.
— Конечно, мне было очень тоскливо. Но…
— Но?
— Сейчас я надеюсь, что она счастлива, где бы она ни была.
— Но ведь, — не поняв его, продолжала я, — тетя разве не бросила вас?
— Момоко — единственная женщина, которую я любил по-настоящему. Этот факт остается неизменным. Я до сих пор храню в сердце те моменты, через которые мы прошли вместе. В этом смысле я до сих пор люблю ее.
«Почему он говорит так?»
Я хотела спросить его, но в свете фонарей увидела, как поникла его спина, и промолчала.
Той ночью я почему-то не могла уснуть. Чувство странного волнения не давало мне покоя.
Несколько часов я ворочалась, а голова начала пухнуть из-за роя разных мыслей. Размышления о будущем и горьком прошлом изводили меня.
Скверно. Я резко подскочила. Надо что-то делать, иначе мне станет хуже и я начну задыхаться. Посмотреть телевизор? Но для этого нужно снова убрать книги, которые стояли перед ним стопками. К тому же сейчас три часа ночи.
«Жаль, нечего почитать», — подумала я, бессмысленно глядя в темноту. Я бы хоть время скоротала.
Тут я охнула. Это ведь книжная лавка. Здесь же куча книг. Так как сейчас я к ним не испытывала ничего, кроме ненависти, то совершенно забыла об их истинном предназначении.
Я включила свет и начала искать какую-нибудь интересную книгу поблизости. Но мне ничего такого не бросалось в глаза. Одни старые книги. Вот дядя без труда нашел бы в этих стопках произведение, которое бы мне понравилось.
Я зажмурилась, беспомощно стоя перед горами карманных изданий. Вытянув руку, я наугад вытащила первое, до чего дотронулась. «До ее смерти» Муро Сайсэя. Я слышала о нем на уроках японского в старшей школе. Оставив включенной лишь тусклую настольную лампу, я завернулась в одеяло и без особого энтузиазма открыла книгу. Думала, что наскучит, и я быстро усну.
Но не тут-то было. Спустя час я полностью погрузилась в чтение. В рассказе было много сложных слов, но главная тема — душевное состояние обыкновенного человека — тонко перекликалась с моими мыслями.
Основной сюжет повествовал о том, как главный герой, выросший в Канадзаве и с детства мечтавший стать поэтом, отправляется в Токио и начинает жить в Нэдзу. Там он сгорает от любви то к сводной сестре, то к возлюбленной друга. Та, о ком говорится в названии книги, — девушка, с которой главный герой знакомится случайно, оказавшись без работы и на грани нищеты. Благодаря общению с ней его израненное сердце постепенно заживает.
Что меня больше всего зацепило в этом произведении, это то, каким спокойствием и добротой от него веет, несмотря на главного героя, чье детство прошло в тяжелых условиях, а юность — в печали. Заключенное в словах неуловимое чувство умиротворения постепенно проникало в мое сердце. Да, несомненно, это ощущение было особенно сильным оттого, что сам автор до безумия любил жизнь.
Я даже не заметила, как начало светать.
И все равно я продолжала читать страницу за страницей.
На следующий день, когда пришел дядя Сатору, я встретила его с радостным волнением. Он очень удивился тому, что я, которая обычно даже не здоровалась, буквально подлетела к нему.
— Это очень интересная книга! — воскликнула я, держа в руке «До ее смерти».
И что вы думаете? Дядя вмиг расцвел. Совсем как ребенок, который получил замечательный подарок на день рождения.
— Правда? Правда? — восторженно вторил он.
— Да, отличная! Такая, очень трогательная, — от нетерпения я не могла подобрать подходящих слов. «Трогательная» не в полной мере описывало возникшие у меня сложные чувства.
— Такако, я очень рад этим словам. Еще и Муро Сайсэй, у которого есть довольно мрачные вещи.
Дядя был настолько искренне счастлив, что даже я, заразившись этим настроением, обрадовалась.
И так мы какое-то время обсуждали эту книгу. Всего одна