И да, я решила стараться не ради кофе, а ради этой парочки. Сначала я вскользь поспрашивала у Томо о том о сем. Так я узнала, что сейчас она ни с кем не встречается, да и намеков на это нет. Любимый цвет — темно-синий. Любимое животное — соня. Любимый район — конечно, Дзимботё. Вскоре я стала знать о ней все, и она начала меня побаиваться.
Как только я получала от нее новую информацию, то направлялась в «Субоуру» и, попивая свой заслуженный кофе, передавала все Такано. Сидя за стойкой, я тихо рассказывала ему о том, что ее любимое животное — соня, а он так же тихо отвечал, что это здорово. Из-за этого чрезмерно любопытный хозяин кофейни пустил среди посетителей слух о том, что мы с Такано встречаемся.
Однако все мои усилия не приносили этим двоим никакого результата. Подвижек не было, так как сам Такано даже не пытался заговорить с Томо. Он лишь победоносно завопил, узнав, что у Томо нет парня, но до того, как он соблаговолит поговорить с ней, пройдет еще лет десять. Так что все было напрасно.
Я сама беспокоилась. Постоянно думала, как бы устроить так, чтобы эти двое заговорили.
Но радостная весть пришла откуда не ждали.
Как-то во второй половине дня, сидя у меня в комнате в спокойной обстановке и попивая чай, Томо рассказала о ярмарке букинистики.
— Ярмарка букинистики? А что это? — растерянно поинтересовалась я.
— Оу, Такако, ты не знаешь? Каждую осень владельцы местных книжных лавок устраивают распродажу под открытым небом. Тогда район наполняется людьми.
— Ого, вот оно что. Наверное, будет весело.
— Господин Морисаки тоже примет участие.
— Что, правда?
— Конечно, все магазины будут.
А ведь дядя ни разу не рассказывал мне о таком важном событии. «Ух, попадись он мне только», — дала я себе слово.
— Я собираюсь сходить в этот раз. Не хочешь присоединиться?
И тут меня осенило. Точно, этим грех не воспользоваться. Сообщу об этом и Такано.
— Угу, пойдем!
Я, конечно же, согласилась.
Глава 4
Книжная ярмарка в Канде начиналась во второй декаде октября и продолжалась в течение недели. Все это время тележки и стеллажи с книгами стояли бесконечными рядами на улицах, образуя собой своеобразный рынок.
Ярмарка на удивление пользовалась большой популярностью. Сюда приезжали все любители книг: и пожилые, и молодые, и мужчины, и женщины. Может, потому, что такое событие происходило только раз в год, здесь было еще многолюднее, чем я представляла. Из-за большого количества посетителей воздух на проспекте Ясукуни, Сакурадоори и других улицах накалялся, и район букинистических лавок, обычно кажущийся сонным, с самого утра наполнялся жизнью. Довольно грандиозное зрелище.
Само собой, наша лавка тоже принимала участие. Вместе с дядей мы несколько дней перебирали книги, затем погрузили их в тележку и поставили ее около магазина. К счастью, покупателей было вдвое больше, чем обычно, и некоторые из них, не желая упускать такой шанс, покупали книги целыми коробками по выгодной цене.
Как и ожидалось, любящий ярмарки дядя чувствовал себя как рыба в воде. Он с детства посещал такие мероприятия. Из-за этого в данный период у него инстинктивно начинало везде покалывать.
— Теперь холодает, поэтому все меньше людей будет приходить. За это время нужно побольше заработать, — говорил дядя как заправский торговец, но, в противоположность своим же словам, стоило мне отвести глаза, как он сразу уходил прохлаждаться в соседние магазины. И конечно, приходилось его оттуда возвращать.
На третий день дядя разрешил мне пораньше закончить работу, и вместе с Томо я отправилась изучать ярмарку. И, согласно плану, там как бы случайно оказался Такано.
Как плохие актеры, мы с Такано перебросились фразочками из серии: «Какая неожиданность!», «Ой, и правда», а наивная Томо, ни о чем не догадываясь, сказала:
— Ну, пойдемте все вместе.
Поначалу Такано вел себя зажато в присутствии Томо. Я заволновалась и прошептала ему, что он похож на Робокопа, на что Такано и впрямь искусственным, как у робота, голосом ответил, что совсем забыл, как ходить. Томо на это рассмеялась.
Почему же обыкновенная прогулка по оживленному городу так меня воодушевила? Потому что эти двое весело шли вместе. Однако в случае Такано, вероятно, была и другая причина. Всякий раз, когда он заговаривал с Томо, у него было такое вдохновенное выражение лица, как будто он бежал по альпийским лугам. Он выглядел настолько забавно, что я едва не прыснула со смеху.
Когда мы присматривали книги в специальном киоске на перекрестке, то случайно столкнулись с господином Сабу. У него и его жены было столько пакетов, что едва хватало обеих рук. Его жена — элегантная женщина в кимоно, — казалось, не очень подходила господину Сабу. Тем не менее они, пережившие вместе и горе, и радость за столько десятков лет, производили сильное впечатление.
Увидев пакеты господина Сабу, я вслух заметила, что он снова много всего накупил, и его жена, стоящая рядом, слегка пихнула его и разочарованно произнесла:
— Да вот же! У нас и так весь дом завален книгами, потому что он скупает их как безумный. Если можно, в следующий раз выкупите у нас все, пожалуйста.
Господин Сабу тут же занервничал и в мольбе сложил ладони:
— Ну, потерпи, прошу. Ты же совсем недавно избавилась от некоторых книг.
Даже после того, как мы раскланялись с господином Сабу и его супругой, я не могла перестать улыбаться.
В бодром настроении мы шли по проспекту Ясукуни, на который уже опускались сумерки, а людей становилось все меньше. И еще мы вдоволь закупились книгами. В магазине Кинтото, куда меня привела Томо, заявив, что это любопытная лавочка, продавались учебники для начальных классов периода Тайсё. Старая грамматика неожиданно увлекла меня, и я потратила две тысячи йен на учебники родной словесности.
Вечером магазины начали закрываться, и мы зашли поужинать в европейский ресторанчик, расположенный в Сансэйдо. К тому времени Такано уже чуть расслабился, несмотря на присутствие Томо. Он хорошо разбирался в иностранной литературе и, пока мы ели, активно, словно забыв о своей неуверенности, рассказывал нам про таких замечательных писателей, как Апдайк, Капоте, Фолкнер и других. И я, и Томо были в невероятном восторге.
Все же день оказался насыщенным. Такано еще долго благодарил меня после, но я совсем не видела на это причин, потому что мне самой было очень весело.
Глава 5
Вечером последнего дня ярмарки, закрыв магазин, я предалась лени.
Было настолько тихо, что при взгляде в окно и не скажешь, что всю неделю по улице туда-сюда сновали люди. Погружаясь в сон, я все не могла избавиться от ощущения, что часы тикают невероятно громко. Неподвижно смотря в потолок, я вдруг почувствовала одиночество, как в день своего приезда сюда, и меня охватило странное беспокойство.
Неожиданный стук по фусума заставил меня вздрогнуть. Я с опаской посмотрела в сторону перегородки и увидела, как в приоткрытую щелочку на меня уставились чьи-то глаза.
— Ой! — взвизгнула я, точно героиня фильма ужасов.
— О-хо-хо, я тебя напугал? — раздался непривычно громкий голос, и в проеме показалась знакомая голова с растрепанными волосами.
Я вздохнула с облегчением.
— Дядя, не пугайте так.
— Прости-прости.
С большими полиэтиленовыми пакетами в руках дядя шагнул в комнату и спросил:
— Я зайду?
Затем он извлек алкоголь, сок и другую еду и расставил все на столике. Были даже чипсы и кольца кальмара.
— Разве вы не ушли на фуршет? — поинтересовалась я. На что дядя озорно улыбнулся:
— Да обошелся приветствием. Сегодня хотел только с тобой отпраздновать. Ведь мы никогда вместе не выпивали, да?
— Ничего-ничего! Пожалуйста!
Мое скверное настроение как ветром сдуло.
Дядя расположился около стола, и наша небольшая пирушка началась. Мы потихоньку пили саке под звуки доносящегося из открытого окна стрекота насекомых. В ночной тишине время шло медленно, будто и вовсе остановилось.
— Похоже, Такако, ты привыкла к местному ритму жизни.
Дядя облокотился о стеллаж и с наслаждением вытянул ноги.
— Ага. Сначала думала, что же будет, а теперь вот полностью погрузилась в отдых, — сказав это, я слегка усмехнулась.
— Это хорошо.
— Только вот ведь досада.
— Что такое?
— Вы с самого начала знали, дядя, что мне здесь понравится.
— Это не так. Я и правда рад, что тебе здесь хорошо. Если захочешь, можешь остаться здесь навсегда.
От доброты дяди у меня аж сердце дрогнуло.
— Слушайте, почему вы так добры ко мне? Я хоть и племянница, но тут дело не только в родстве.
— Потому что я тебя люблю, Такако, — прямо сказал дядя без малейшего смущения. — Ты, наверное, думаешь, что я просто малознакомый родственник, но я считаю иначе. Для меня ты настоящий ангел.
— Ангел?
Я едва не поперхнулась пивом. Мне никогда такого не говорили ни мужчины, ни женщины.
— Да, ангел. И еще я тебе обязан.
— Обязаны? — все меньше понимая, о чем он, вновь переспросила я. Не помню, чтобы я что-то делала для него.
— Да, так и есть. Но это лишь мои личные мысли, тебе, наверное, будет неинтересно, поэтому закончим на этом.
— Нет, я хочу знать, — искренне попросила я.
Дядя пристально взглянул на меня и спросил, не буду ли я смеяться.
Я помотала головой, и дядя, словно вспоминая прошлое, начал неспешно рассказывать.
— Лет с восемнадцати я жил без каких-либо целей и ценностей. Мне сложно было приспособиться и дома, и в школе, а потому я начал закрываться в собственной раковине. Пустой человек без гроша за душой, очень застенчивый, без идеалов и амбиций — вот таким я был. Думал, мне нет места в этом мире.
Я даже представить себе не могла, что у дяди было такое состояние. Но как это связано с тем, что я ангел?