Чего там только нет! Желтые квиточки с результатами анализов, длинные красноклетчатые ленты кардиограмм, сложенные вдвое и добросовестно подклеенные, подшитые или пришпиленные листы с заключениями врачей-экспертов…
Как она вообще сохранилась в таком полном виде, эта медкарта? Сашкину карточку в нашей детской поликлинике заводили и снова теряли раз пять, пока я не додумалась ксерокопировать каждую новую запись и сохранять дубликат у себя дома, не доверяя это дело регистратуре медицинского учреждения…
Машинально перелистывая удивительно представительную медкарту, я задерживаю взгляд на указании пола, веса, роста новорожденной.
Кстати, да, дата рождения та же самая, что и в документах, только максимально точная, с указанием еще и времени: 23 часа 10 минут. Пол, ясное дело, женский, вес 1900 граммов, рост 38 см… Стоп! А почему так мало?
Я хорошо помню Сашкины данные на такой же бирке: вес 3600, рост 51.
– Минутку! – жестом я останавливаю продолжающего что-то говорить адвоката.
Вот это да! Похоже, у нас тут тот самый редкий случай, когда пол юриста имеет значение!
Я столько раз сталкивалась с дискриминацией по половому признаку (хотя официально такого явления у нас, конечно же, не существует), что крепко усвоила: чтобы женщине-юристу добиться признания на профессиональном поприще, она как специалист должна быть на порядок сильнее, чем ее коллега-мужчина. Хотя у женщин есть специфический опыт, которого мужчины, особенно молодые, лишены, и иногда это бывает важно.
Молодые и перспективные адвокаты Горловой явно не знали, каковы нормативные параметры новорожденных.
– Анна Ивановна, – подняв повыше бирку, извлеченную из медкарты, я обращаюсь к Горловой. – Вы родились ровно девять месяцев спустя после встречи вашей матери с Робертом Гуреевым. Однако ваши рост и вес при рождении разительно не соответствуют параметрам доношенного ребенка. Мама не говорила вам, что вы родились семимесячной?
Публика в зале дружно ахает.
Анна Горлова бледнеет, в растерянности оглядывается на свою группу поддержки.
А там ее реакции вовсе не замечают. Там бабушка Горшенина замахивается клюкой на бравых молодых адвокатов, сердясь и гневаясь:
– Вот бисовы дети, дуболомы, ироды, бестолочи, ну ничего нельзя доверить! Не могли убрать из карты ненужное, пару лишних строчек затереть или кляксу какую на них поставить?!
– Теть Зина… – беспомощно окликает ярящуюся бабку Горлова.
– Ну что, Аня? Что?! Хотела я помочь, да извини, не смогла…
– Минус один! – громко подытоживает кто-то в зале, явно исключая Анну Горлову из гонки за наследством Гуреева.
Я ничего не говорю, но склонна согласиться со сказанным.
Повторный тест ДНК, сделанный в заслуживающем доверия медицинском центре, вряд ли потвердит родство Роберта Гуреева и Анны Горловой.
На память об интрижке с Антоном Голиковым, ныне мэром популярного курорта на юге страны, Натке остался его телефонный номер восьмилетней давности. Разумеется, Голиков свободно мог уже его поменять – хотя бы для того, чтобы отсечь возможные звонки желающих извлечь какую-то пользу из давнего знакомства с Антоном в бытность его студентом, школьником, воспитанником детского сада и так далее.
Понимая это, Натка позвонила сразу в приемную мэра и честно сказала даме, снявшей трубку:
– Здравствуйте, меня зовут Наталья, я звоню из Москвы.
Дальше пошло вранье:
– Я староста группы, в которой учился Антон Николаевич. Подскажите, он планирует прибыть на встречу выпускников?
– Выпускников чего именно? – уточнила дама, явно намекая на то, что образований Антон Николаевич получил немало. Не зря ведь стал целым мэром, очень, очень компетентный специалист…
– Открытого британского университета, разумеется, именно в нем ваш руководитель получал MBA восемь лет назад, – ответила Натка, подпуская в голос высокомерия и этим явно намекая на то, что ее собеседница, в отличие от самого Антона Николаевича, не слишком-то компетентна – вот, даже не знает, хронологию образовательных процессов босса. – Мы всей нашей группой планируем собраться в Москве, я всех обзваниваю, а вот Антону дозвониться не смогла. Наверное, он сменил телефон? У меня его старый…
Тут она для пущей правдоподобности назвала номер, сохранившийся в ее собственном телефоне (контакт «Тоха Голиков моб»), и правильно сделала – это сошло за пароль.
Дама в приемной явно назубок знала все номера, явки и пароли своего шефа, включая даже редко используемые и уже устаревшие, и ее голос несколько потеплел.
– К сожалению, я не смогу соединить вас с Антоном Николаевичем, он сейчас не у себя, – сказала она. – И дать вам его актуальный мобильный номер я также не могу, прошу прощения, вы же понимаете, не уполномочена. Хотите, продиктую номер помощника, который сейчас сопровождает Антона Николаевича на выезде? Вы сможете коммуницировать через него.
– Давайте, – согласилась Натка и записала продиктованный ей телефон.
Потом она позвонила помощнику, который, кажется, скучал и был только рад «покоммуницировать». Натка повторила ему свою легенду о встрече выпускников и, ни в коей мере не претендуя на личный разговор с таким занятым и важным человеком, как целый курортный мэр, попросила при случае уточнить у уважаемого Антона Николаевича, в какие даты он планирует посетить столицу. Мол, может, получится приурочить встречу к его визиту.
– Так мы уже в Москве! – удивил ее помощник. – Сегодня шеф по делам в правительстве, завтра утром назад, к обеду будем дома!
– Остановились, как обычно, в «Космосе»?
Уж Натка-то знала любимую столичную гостиницу своего бывшего кавалера – они же с ним там и встречались!
В «Космосе» были широкие нескрипучие кровати с упругими матрасами и нелюбопытный персонал. И то, и другое Голиков, который и восемь лет назад уже был женат, ценил одинаково высоко.
Дальнейшее было делом техники.
Натка поехала в «Космос» и потратилась на оплату номера, который сняла на сутки, и одновременно на взятку администратору на рецепции.
За небольшую мзду дежурная поселила Натку в номере по соседству с тем, что был заказан для Антона Голикова.
Вечер Натка, для конспирации надевшая чрный парик, не без приятности провела в баре отеля.
Щедрые джентльмены из числа постояльцев угостили ее коктейлями, которые Натка любезно приняла – в отличие от иных предложений. Она-то в «Космос» не развлекаться явилась, у нее было важное дело.
Понаблюдав за Голиковым, который ожидаемо заглянул в бар пропустить стаканчик-другой после трудного дня с визитом на ковер к высокому начальству, Натка определилась со своими дальнейшими действиями.
Их пришлось перенести на утро – добывать образцы слюны Антона этим вечером смысла не было, Натка помнила, что обязательное условие правильного забора материала – ничего не есть и не пить за два часа до.
Голикову не есть и не пить, не ей.
А Голиков и в баре накидался, и в номере хлопал дверцей мини-бара до самой ночи.
Разгулялся, видать!
Опустошил мини-бар, помотрел один за другим три фильма про Терминатора – тянуло, тянуло Тоху на развлечения простые, незамысловатые, целому мэру главного курорта страны, обладателю MBA и других престижных дипломов не подходящие…
Тайно отрываясь в четырех стенах гостиничного номера отеля «Космос» – давнего и надежного своего прибежища, – Тоха Голиков по плебейской привычке звучно хрустел сминаемыми жестянками из-под пива и добавлял звука телику в особо напряженных местах.
– Мне нужны твоя одежда и мотоцикл! – слышала сквозь стену Натка и добавляла точно в тон:
– И твой биоматериал на анализ!
Уснули они с Тохой, как всегда, когда вместе бывали в отеле «Космос», уже под утро, но по разные стороны стены, каждый в своем номере. В Наткины планы не входило, чтобы Тоха узнал о ее присутствии где-то поблизости.
Голиков с помощником съехали, как и планировалось, из «Космоса» поутру. На этаже освободилось сразу два номера, закономерно появилась горничная с тележкой, уставленной средствами для проведения уборки и стопками полотенец.
Дождавшись, пока она откроет полулюкс, в котором жил Голиков, Натка в гостиничном махровом халате вошла следом и безапелляционным тоном стервозной постоялицы потребовала, чтобы горничная немедленно, вот прямо сейчас, заглянула к ней в номер, потому что там «сущий кошмар».
Нещадно поторапливаемая горничная побежала, куда ей было велено, оставив открытым номер, который еще даже не начала убирать.
– В ванной! – крикнула ей вслед Натка, испытывая слабые угрызения совести: на то, чтобы истребить пенную лужу в санузле, бедной горничной предстояло убить не меньше четверти часа.
Натка на то, чтобы организовать это мини-море, потратила пять минут, литров двадцать воды из душа и целый флакон шампуня.
Выпроводив горничную и обеспечив ее работой, сама Натка пошла не в свой санузел, а в чужой и там завладела еще влажной зубной щеткой Антона Голикова. Чьей же еще, ночевал-то он один…
Спрятав щетку в пластиковый пакетик на застежке, а пакет – в глубокий карман халата, добычливая Натка поспешила покинуть чужой номер…
И сразу за дверью нос к носу столкнулась с Антоном Голиковым.
– А я зарядку к мобильному в розетке забыл, – объяснил он, прорываясь к двери в обход Натки, которая обессиленно оперлась на тележку горничной. – Э… Наташа?!
Маскировочный парик Натка с утра не надела, и, конечно же, Тоха не мог ее не узнать. В знакомом-то интерьере!
К счастью, тележка с бытовой химией и полотенцами сбила его с толку.
– Ты что же… Тут работаешь? – Голиков перестал улыбаться, посмотрел на Натку с жалостью.
– Приходится, – вздохнула Натка и подняла большую стопку полотенец, отыгрывая предложенную ей роль работницы скромной службы клининга и заодно прикрывая фирменный логотип на халате, в котором в отеле могла разгуливать только гостья. – А ты тут что да как?
– Слушай, мне сейчас крайне некогда, п