Наблюдая за осторожными движениями Фрейи, Хюльдар удивлялся разнице между ней и полицейскими, когда те цепляли на себя аппаратуру. В ней не было ни капли раздутого геройства, и не создавалось впечатления, что она по-тарзаньи застучит в грудь кулаками, как только все шнуры и провода улягутся на свои места. Следователь признавал, что ее задача отличалась от обычных задач полицейских в полной амуниции, но, по его мнению, дела это не меняло. Эртла, без сомнения, забила бы в ухо наушник так, что перепонка охнула, а потом, пропустив шнур под рубашкой, азартно топала бы ногой, пока тот не спустится вниз.
– Хорошо, я готова. – Фрейя поправила одежду и распустила собранные в хвост волосы, чтобы замаскировать наушник. – На что мне нужно обратить особое внимание? Что вам нужно узнать прежде всего?
Она адресовала свой вопрос Хюльдару, который как раз готовился устроиться на своем обычном месте. В комнате присутствовали те же люди, что и на прошлом интервью, и все последовали его примеру.
Эртла уселась рядом с Хюльдаром, скрестив на груди руки, как рассерженный ребенок. Они доехали сюда, не сказав друг другу ни слова, и наверняка также молча поедут отсюда. Эртла была не из тех, кто быстро вскипал и быстро остывал. Она лишь быстро вскипала.
Хюльдар отогнал от себя мысли об Эртле.
– Мы хотели бы сосредоточиться на том, что она, возможно, видела или слышала. Другими словами, на всем, что могло бы помочь нам понять, кто этот человек. Также хотелось бы разговорить ее на предмет отца – было бы хорошо выведать у нее объяснение тому, почему она винит его в происшедшем. Возможно, это окажется нам полезным. Также важно спросить, помнит ли она поездку на заправку в день убийства и находился ли мужчина с ними в машине. И, если будет возможность, я бы хотел, чтобы ты показала ей сообщение, оставленное убийцей в их доме. Но это можно оставить напоследок.
Фрейя, кивнув, вышла. Они увидели через стекло, как она вошла в комнату для интервью и заняла место Сильи. Следовавшая за Фрейей Молли, увидев Маргрет, радостно замолотила хвостом. Конусообразный воротник на морде потешно заходил ходуном. Они с Маргрет не виделись где-то с четверть часа, и Хюльдар мог лишь представить, как собака встречала бы ее после более долгой разлуки.
– Ну, вот и мы с Молли. – Фрейя уселась на диванчик рядом с Маргрет. – Нас недолго не было, да?
Маргрет дернула плечами:
– Нет, недолго.
Засунув руку под пластмассовый воротник, она погладила собаку по голове, и та, похоже, сомлела от удовольствия.
Фрейя немного поговорила с Маргрет на отвлеченные темы, в основном о Молли, где с ней можно было погулять: неподалеку от дома или лучше поехать с ней в Гейрснеф[19]. Замечание Фрейи о том, что Молли может не понравиться, если другие собаки увидят ее с воротником, вызвало у Маргрет улыбку, и она, казалось, немного расслабилась. Ее спина слегка обмякла и уже не выглядела будто приросшей к невидимой стене. Однако длилось это недолго, и, когда Фрейя переключилась на более серьезные темы, она снова стала прямой и твердой, как шпала.
– Теперь ты знаешь, Маргрет, что полиция ищет человека, который сделал больно твоей маме. Полицейские хотят как можно скорее найти его и посадить в тюрьму. Так все будут знать, что он больше никому не сделает больно.
Было решено не говорить Маргрет о смерти Аустрос. Это могло расстроить ее, и интервью тогда вряд ли получилось бы.
Маргрет с серьезным видом кивнула. Похоже, она понимала важность интервью, что вселяло надежду, и Фрейя продолжила:
– Но, чтобы его быстро найти, полицейским нужно знать, кто это. А иначе непонятно, кого им искать.
– Убийцы не такие, как мы, – почти прошептала Маргрет.
– Верно, они не такие, как мы. Внутри. Но внешне могут быть такими же, как мы.
– Но не этот.
– Наверное, нет. По тому, как ты его описала, он выглядит как-то особенно.
– Ну, не очень…
– Не очень? Я вот, например, не знаю никого с такой большой головой. Ни с белой, ни с черной. – Фрейя подняла руки и нарисовала в воздухе невидимый шар размером с баскетбольный мяч. – С такой большой?
– Да, – проговорила Маргрет так тихо, что сидящим за столом пришлось наклониться поближе к динамику, чтобы расслышать ее слова; она будто начинала осознавать, как странно звучало ее описание. – Да, она была такая большая.
Фрейя, похоже, не могла найти подходящий вопрос, и Хюльдар взялся за кнопку микрофона:
– Спроси, какие у него были волосы. Может, этот огромный размер головы объясняется париком или особенной стрижкой, которая могла запутать ее в темноте…
Фрейя заговорила, как только Хюльдар закончил фразу:
– Маргрет, а ты помнишь, какие у него были волосы?
Фрейя не добавила никаких уточнений, не коснулась ни цвета, ни длины, ни формы прически. Хюльдар за последнее время уже достаточно поднаторел, чтобы понять, что она сделала это специально – не хотела, чтобы ее слова о том, какими могут быть волосы, заместили в голове Маргрет то, что она помнила на самом деле.
– У него не было волос.
Ответ был неожиданным, и сидевшие за столом невольно переглянулись. Хюльдар был удивлен меньше других – он знал, что ни одного волоса убийцы на месте преступления обнаружено не было, так же как и искусственных волос, например из парика. До сих пор считалось, что убийца, перед тем как покинуть место преступления, пропылесосил кровать с помощью принесенного с собой ручного пылесоса, чтобы удалить весь свой биоматериал. Ясно, что домашним пылесосом Элизы он воспользоваться не мог, так как тот был задействован в другом.
То же было и в доме Аустрос – там нашлись лишь волосы хозяйки. Этот факт только укрепил версию о ручном пылесосе, который преступник принес с собой. Но лысый череп тоже мог быть объяснением.
– Он был лысый? – Фрейе удалось задать вопрос, не вложив в него ни малейшего акцента, Маргрет не должна прочитать из интонации, как ей нужно отвечать на этот вопрос: отрицательно или положительно.
– Я не знаю. – Маргрет выглядела растерянной, она принялась тихонько раскачиваться на диванчике взад и вперед, избегая смотреть на Фрейю. – У него была блестящая голова. Я это помню. – Наконец взглянув на Фрейю, она добавила полувопросительным тоном: – У него не было ушей.
Эртла раздраженно выдохнула – к счастью, не очень громко. Хюльдар почувствовал, как в нем снова поднимается волна злости; он лишь надеялся, что этот вздох не долетел до Фрейи. Ему хотелось послать Эртле уничтожающий взгляд, но он передумал: это ни к чему не привело бы, кроме задержки интервью. Вместо этого наклонился к микрофону:
– Спроси, был ли человек, которого она видела во дворе дома, таким же, без ушей.
Фрейя за стеклом положила ногу на ногу и кивнула так легко, что Хюльдар едва заметил это.
– Маргрет, а помнишь твой рисунок, который мы рассматривали здесь в прошлый раз? Тот человек, которого ты нарисовала, он был такой же, как тот, которого ты видела дома ночью? Тоже с большой черной головой и без ушей?
Маргрет, казалось, раздумывала – сидела, накручивая на палец рыжую прядь.
– Да. Наверное, да. Но я не знаю. Он был в капюшоне.
– В капюшоне? А может, он был в балаклаве?
– Балаклаве? А что это?
Фрейя улыбнулась:
– Это такая вязаная шапка, длинная, от макушки до самой шеи, с большим отверстием для лица или с небольшими отверстиями для глаз, носа и рта. Иногда для носа нет отверстия. Если увидеть кого-то в такой шапке в темноте, то можно подумать, что у него такая голова: черная и без ушей.
– А разве в этой балаклаве не бывает отверстий для ушей?
– Нет, насколько я знаю, не бывает.
– Но все равно у него не было такой шапки. Он был в капюшоне. Капюшоне от куртки.
– А тот человек, которого ты видела ночью дома, он тоже был в капюшоне от куртки?
– Нет, – ответила Маргрет, не задумавшись ни на минуту.
– Может, в балаклаве?
– Нет. – Ответ снова последовал без промедления.
– Хорошо.
Фрейя скосила взгляд в сторону смотрового стекла, и Хюльдар понял, что она ожидала подсказки для следующего вопроса.
– Спроси ее о поездке на заправку.
– Маргрет, а ты помнишь, когда вы были на заправке в четверг?
Вопрос о заправке, похоже, не вызвал у девочки никаких ассоциаций, и она просто молча потрясла головой.
– Скажи ей, что ее мать купила там для нее и братьев мороженое на палочках. Может, это поможет ей вспомнить.
– Ваша мама там купила вам мороженое.
Маргрет закивала:
– А! Помню! Стефаун и Баурд дрались из-за Человека-паука.
– Понятно… – Фрейя улыбнулась.
Эта улыбка неожиданно напомнила Хюльдару выражение ее лица после их близости в ту роковую ночь, и он поспешно откашлялся в согнутый локоть в надежде избавиться от неуместного воспоминания. Вот же придурок!
Ему снова удалось сосредоточиться на интервью, как только Фрейя перестала улыбаться и продолжила:
– А кто был в машине, когда вы поехали на заправку?
Маргрет насупилась:
– Я же говорила тебе: я, Стефаун и Баурд. И мама.
– И больше никого?
– Нет, тогда бы я сказала.
– Конечно, сказала бы.
– Спроси, кто заправлял машину, – вмешался Хюльдар.
– А ты помнишь, кто заправлял в машину бензин?
– Не я.
– Конечно, не ты. Я и не думала, что ты заправляла машину, и, наверное, это не был Стефаун или Баурд.
Маргрет хмыкнула, словно маленькая старушка.
– Они не могли; они слишком маленькие и ничего не умеют.
– А кто же тогда это сделал?
– Какой-то заправщик.
– Заправщик? Он был в форменной одежде заправки?
– Нет, он был просто в одежде. Не в форменной. Я не знаю, как это – в форменной одежде…
– Это специальная одежда такого же цвета, как и сама заправка. И с эмблемой здесь. – Фрейя легонько похлопала себя по левой груди, и Хюльдару стоило немалых усилий, чтобы по новой не выпасть из реальности. – Был он в такой одежде?