Бёркур отодрал себе еще один кусок, но, еще не начав жевать, вдруг заорал, будто его шибануло озарением:
– Эй! – Взору Карла предстала вся запиханная в рот Бёркура пицца. – Я же принес телефон!
Вскочив на ноги и поспешно обтерев жирные пальцы о штаны, он метнулся в прихожую. Вернувшись, с победной миной шлепнул телефон на стол и как ни в чем не бывало отправил в рот облепленную кусочками картона следующую порцию.
Карл повертел телефон в руках. Он видел его только раз – в машине, в ту ночь, когда его нашел Бёркур. Сейчас, в светлой кухне, аппарат не выглядел более знакомым: розовый чехол, украшенный мелкими декоративными камешками… Не вызывало сомнений, что хозяином телефона была женщина или девушка.
– Это не какая-то дешевка.
– Согласен. – Наконец-то насытившись, Бёркур удовлетворенно откинулся на спинку стула; в уголке его рта краснела томатная паста, неприятно смахивавшая на кровь, будто он разжевал кусок битого стекла, даже не заметив этого. – Наверное, это какой-нибудь богатой тетки; она, скорее всего, решила купить себе новый, вместо того чтобы искать старый. Это такой народ…
У Бёркура в отношении богатых были особые представления, по-видимому, унаследованные от его родителей. В тех редких случаях, когда речь хоть как-то касалась состоятельных людей, он всегда разражался подобными комментариями, не имевшими никакого отношения к чему бы то ни было. Карл обычно не утруждался исправлять его или возражать, да и с чего бы ему защищать тех, у кого больше денег, чем у него самого?
– Вполне возможно, но я думаю, она все равно была бы рада получить его назад. Там наверняка хранится что-нибудь, что невозможно купить в магазине, – например, фотографии и прочее…
Бёркур хмыкнул, затем, потерев нос и скривившись, спросил:
– Чуешь, чем-то воняет?
Карл потянул носом воздух.
– Вроде нет… – Однако, принюхавшись получше, согласился: – Точно! Это идет снаружи? – Он закрыл окно. – Наверное, какой-нибудь кот пометил стену… Фу, зараза!
Он включил телефон и увидел, как загорелся экран.
– Нужен пин-код.
А чего он хотел?
– Попробуй ввести «один-два-три-четыре».
Карл ввел, хотя считал, что только дурак стал бы использовать такой очевидный пин.
– Нет, не подходит…
Он попробовал еще несколько комбинаций, но телефон открываться отказался.
– Да нет, голяк. Я лучше сфотографирую его и размещу в «Фейсбуке». Если никто не отзовется, отнесу в полицию.
В «Фейсбуке» у него было тридцать три друга, и практически все с химического факультета. Они организовали группу специально для обмена домашками и конспектами. Только это и сподвигло его подписаться на социальную сеть, а уж время покажет, увеличится у него там число друзей или нет. Вряд ли кто-то из этих тридцати трех мог разгадать загадку розового телефона. Скорее всего, ему придется раскопать какую-нибудь подругу матери в «Фейсбуке» и отправить ей фото, чтобы та расшарила его по своим каналам. Такая перспектива Карла не особо увлекала, поскольку могла вызвать фонтан вопросов о его самочувствии. Конечно, не трудно было потратить несколько минут и насочинять ответов, которые выставили бы его в более позитивном свете, чем обстояло на самом деле, но Карл просто не выносил их фальшивой доброжелательности. В тех редких случаях, когда он натыкался на какую-нибудь из них, было видно, как тетке не терпелось поскорее побежать и позвонить остальным, чтобы посплетничать о том, каким несчастным и подавленным он выглядит.
Внезапно зазвонил его собственный телефон. Карл взглянул на экран: он надеялся, что это был Халли, а не Артнар, но высветившийся номер не был связан ни с тем, ни с другим.
– Алло?
– Здравствуйте. Будтье добры, с кем я говорю? – Голос был незнакомый.
– Меня зовут Карл. Вы звонили кому-то другому?
– Нет. Меня зовут Рикхард, я из полиции. Вы связывались с нами по поводу информации в связи с расследуемым убийством?
– Да, связывался. – Карл беззвучно нарисовал губами слово полиция, и Бёркур, кажется, понял это, хотя кто знает – до него все доходило как до жирафа. – Вы хотите, чтобы я пришел в полицию и дал показания?
– Нет-нет, в этом пока нет необходимости. Давайте начнем с того, какие сведения у вас для нас есть.
Голос человека в трубке звучал несколько механически, слегка напомнив Карлу начитчиков номерных станций. Каждый слог проговаривался им одинаково четко, ни один из них не выглядел важнее другого. Если этот товарищ когда-нибудь уйдет из полиции, он вполне сможет зарабатывать на жизнь читкой диктантов на экзаменах.
– Я правильно понял, что с вами разговаривало радио? – В голосе не слышалось ни презрения, ни удивления.
У бесстрастной сухой манеры звонившего были свои плюсы. Когда Карл первоначально позвонил в дежурную часть, сотрудник, с которым он разговаривал, с трудом сдерживал смех.
– С чего вы хотите, чтобы я начал?
Карл попытался разложить свое повествование в голове по пунктам, но это плохо получилось. Ему не нужно было произносить вслух слова, чтобы понять, насколько нелепо они звучали.
– С самого начала, пожалуйста.
– В общем, так… У меня есть коротковолновый приемник, и я наткнулся в эфире на исландскую номерную станцию.
– Номерную станцию?
– Да, такие станции транслируют зачитываемые цифры. Это зашифрованные сообщения, в основном предназначенные для шпионов или контрабандистов.
– Понятно. То есть за вами кто-то шпионит?
– Да нет, не за мной. Такие передачи могут передаваться между континентами. Транслянции идут откуда-то из-за рубежа, со мной они никак не связаны.
– Но вы же сказали, что трансляции были на исландском языке?
– Да. Только одна станция так работает. И это очень необычно. Именно в ее передаче я услышал идентификационный номер женщины, о которой потом прочитал в новостях, что она была убита на прошлой неделе. А еще эта станция передала мой идентификационный номер. Вот почему я обратил на нее внимание.
– Другими словами, эта исландская станция шпионила за вами?
– Да нет! – Карл помолчал, пытаясь успокоиться; если он сейчас даст волю своим эмоциям, полицейский может потерять интерес и распрощаться. Разговор и так уже сворачивал не в ту степь. – Никто ни за кем не шпионит.
– А к чему тогда шпионская станция?
Карл сделал глубокий вдох.
– Послушайте, я не сумасшедший. Такие станции используются, чтобы невозможно было отследить их связь с адресатом. Это безопаснее, чем телефонная или компьютерная связь.
– Это трансляция по радио, я правильно понял?
– Не одна трансляция. Много. На коротких волнах.
– Как такие трансляции могут быть безопаснее связи по телефону, ведь их могут слушать все? Или их слышите только вы?
Этому сухарю удавалось раз за разом загонять Карла в угол.
– Нет, конечно, я слышу это не один. Кто угодно с коротковолновым приемником может настроиться на эти станции. Безопасность заключается в том, что передаваемые сообщения никому не понятны. – Выражение ужаса на лице Бёркура свидетельствовало, насколько по-идиотски звучали ответы Карла, если только выражение не было вызвано вонью, которая, казалось, стала еще сильнее, несмотря на закрытую форточку. – Я просто хотел сказать, что услышал, как там зачитали идентификационный номер этой женщины, Элизы, и мой собственный, а потом еще идентификационный номер женщины, которую зовут Аустрос. Я сейчас не помню ее патроним, но могу найти.
Карл не стал упоминать Йоуханну Хауконардоттир, поскольку эта информация принадлежала ему одному. Если полиция начнет копаться в ее истории, то есть шанс, что Артнар в конечном итоге сможет узнать о своем происхождении, а этого случиться не должно! Карл даже разорвал бумагу с ее именем в мелкие клочки и выбросил в мусорный контейнер в универе. Так же как и свидетельство о рождении. Ему не нужны были эти бумаги, чтобы помнить имена. Карл понимал, что это выглядело смешно, но хотел подстраховаться, чтобы Артнар точно ничего не нашел, объявись он неожиданно у дверей дома. А ему вполне могло взбрести в голову прилететь в Исландию и отправиться на свалку искать выброшенные Карлом документы.
– Аустрос?
Наконец-то, наконец-то в сухом бесстрастном тоне можно было уловить какую-то заинтересованность. Видимо, где-то рядом с полицейским Карл теперь смог расслышать какой-то шум и возбужденные голоса, будто в полицейском участке что-то происходило.
Голос в трубке попросил Карла подождать у телефона и затем умолк. В трубке наступила тишина. Карл ждал, недовольно прикрыв глаза. Зачем он вообще звонил в полицию? Для таких объяснений, чтобы его восприняли всерьез, нужен человек поумнее Карла; наверное, ему стоило нанять для этого звонка какого-нибудь пиарщика.
Мужчина вернулся к телефону:
– Алло, Карл, где вы сейчас находитесь?
– Я? У себя дома.
Полицейский прочитал адрес и спросил, правильной ли была его информация. Карл ответил утвердительно и услышал, как трубку снова прикрыли рукой.
– Что-то не так?
Руку сняли с телефона, и Карл услышал через царившее в трубке молчание какой-то шелест и быстрое дыхание.
– Нет-нет, всё в порядке. Продолжайте. Вы говорили об идентификационных номерах…
– Да. Но там были не только номера, а еще и закодированные сообщения, которые я расшифровал.
Карл не смог совладать с чувством некоторой гордости за себя – не многие могли похвастаться решением такой головоломки. Однако радость его была недолгой; когда полицейский заговорил снова, его голос звучал снисходительно, будто он говорил с маленьким ребенком:
– Вы, видимо, хорошо в этом разбираетесь? В шифрах, я имею в виду.
Осознав, что ляпнул не то, что следовало, Карл почувствовал поднимающуюся в нем тревогу. У него не было преимущества в этом разговоре.
– Не то чтобы хорошо. Это было просто совпадение. Я изучаю химию и поэтому понял шифр. Он построен на Периодической системе элементов.
– Ага, понятно… То есть вы использовали химию, чтобы разгадать шифр? Неглупо.