У мужчин уровень тестостерона поднимается в предчувствии практически всего, что может быть истолковано как состязание за статус, будь это регби или шахматная партия. Для проигравших в таких состязаниях, как считает Алан Мазур из Университета Сиракуз, потеря статуса, как правило, сопровождается снижением уровня тестостерона. Например, после чемпионата мира по футболу 1994 года фанаты итальянской сборной испытали снижение уровня тестостерона, а болельщики победивших бразильцев – наоборот, тестостеронный пик. Мазур полагает, что избыток тестостерона стимулирует индивидуума использовать знаки превосходства, такие как прямая осанка, неторопливая походка, прямой взгляд.
Это может обеспечить еще больший успех в последующей борьбе за статус: «Успех порождает мощный выброс (тестостерона), который влечет за собой более доминантное поведение, которое опять-таки способствует успеху». Биологи называют это «эффект победы».
Это объясняет важность для Генри Николаса неуместного, казалось бы, состязания в подтягивании. «Эффект победы», достигаемый в таких маленьких состязаниях, может помочь ему добиться успеха в гораздо более серьезной борьбе. А помощь ему необходима, поскольку его цели чрезвычайно высоки. Недавно он поведал деловому журналу Worth, что собирается пробежать шесть миль менее чем за 36 минут, выжать лежа 350 фунтов и довести годовой доход Broadcom до 10 миллиардов долларов. Эти три цели, как отмечал Worth, составляют «жестокий парадокс», поскольку «каждая… противоречит двум другим. Нельзя бежать на длинные дистанции, не сбросив мышечную массу, которая необходима для поднятия штанги; нельзя работать по 90 часов в неделю и спать достаточное для восстановления мышц время». Говоря прямо, цели, которые ставит перед собой Генри Николас, кажутся нам маниакальными. Мы склонны уступить ему дорогу.
Если недостаточно быть крупнее и сильнее, Николас, как многие другие доминантные животные, может быть еще и громче. В мире животных самцы дают знать всем вокруг, какие они большие, посредством низких громких шумов. Низкие звуки требуют значительного внутрителесного пространства, которое служит резонатором. Поэтому крик ревунов и кваканье лягушек-волов – это надежные способы напугать соперников и привлечь внимание разборчивых самок, ищущих «большого папочку». Биологи, изучающие лягушек, называют это «низким кваканьем». Данное понятие также находит применение в мире богатых и влиятельных. Владельцы крупных состояний – часто знатные крикуны, и диатриба – это излюбленный инструмент Дэвида Геффена, Теда Тернера, Энди Гроува и многих других. Генри Николас, часто работающий по восемнадцать часов в сутки, привык назначать на 23:00 собрания персонала, которые часто затягиваются до трех часов ночи, и все это время он бушует, рычит и ругает своих утомленных сотрудников.
Для доминантного животного шум, который можно произвести с помощью полостей в собственном теле, – это только начало. В природе орангутанги не просто ревут, но также валят огромные сухие деревья, чтобы возвестить о своем продвижении через лес. Это своего рода опосредованное «низкое кваканье». Индийские принцы делали примерно то же самое, когда глашатаи и герольды предваряли их шествие по улицам, произнося нараспев их титулы и звания. На хинди эти возгласы назывались «дум-дам» (dhoom-dham); они должны были напоминать не только народу, но и самому принцу о его королевском статусе. Генри Николас делает нечто похожее с помощью своих «харлея» и «Ламборджини», в последнем он включает записи рок-группы Metallica на полную громкость, чтобы заглушить рев мотора. Однажды он устроил битву музыкальных групп в своем доме площадью 15 тысяч квадратных футов в Лагуна-Хиллз, установив для пущего интереса призовой фонд в 2 тысячи долларов, на свое же сорокалетие пригласил играть группу под названием Orgy. Дум-дам удался на славу, и соседям пришлось вызвать полицию.
В кругах приматологов шимпанзе Майк знаменит тем, что устроил дум-дам и добился социального превосходства с помощью двух канистр из-под бензина. Он был молодым самцом, оказавшимся в нужном месте в нужное время. Как свидетельствует Джейн Гудол, он начал с внимательного разглядывания группы вышестоящих взрослых самцов, которые чем-то занимались неподалеку. Затем, сохраняя полное спокойствие, Майк подошел и взял две пустые канистры, лежавшие у палатки Гудол. Он отнес их на свое место, сел и уставился на других самцов. Они игнорировали его. Майк начал качаться из стороны в сторону. Никто не обращал на него внимания. Он стал качаться сильнее, шерсть встала дыбом. Внезапно он бросился на старших с воинственными криками, стуча канистрой о канистру. Другие самцы запаниковали и убежали. Майку потребовалось четыре месяца, чтобы собрать всех самцов в стаю и утвердить собственный статус альфа-самца, но при этом не было даже риска физической борьбы. Сочетания грозных криков и лязга канистр оказалось вполне достаточно.
Как и Майк, Генри Николас культивирует имидж громогласного крикуна в качестве стратегии доминирования. Он может разнести в пух и прах своего работника перед репортером, который при этом испытывает такое радостное и шокирующее чувство, будто стал невольным свидетелем неприятной семейной ссоры. Однако это происходит не случайно. Николас и его жертвы иногда составляют сценарий и репетируют эти публичные экзекуции, чтобы журналисты показали его еще более шумным и жестким. Это способ убедить сотрудников, инвесторов, а главное, конкурентов в том, что Broadcom ни перед чем не остановится ради победы. Николас надевает маску, которую его жена называет (храбро) «его храбрым лицом». В идеале он также побеждает без боя. Деморализованные соперники даже не вступают в борьбу.
Порой жестикуляция и мимика доминантных особей – словно само собой подтверждающееся предсказание. Как показало одно исследование маленьких детей, доминантные индивидуумы, как правило, вступали в конфронтацию со вздернутыми бровями и приподнятым подбородком, глядя прямо в глаза оппоненту. Это так называемое выражающее превосходство лицо (plus face) помогало им добиться победы в 66 % случаев; подавленное выражение лица (minus face) с потупленным взглядом и опущенным подбородком приводило к победе менее чем в 10 % случаев. Выражающее превосходство лицо, казалось, заставляло подчиненных детей замереть. Они реагировали на уступающее лицо за 0,64 секунды; для реакции на превосходящее лицо им требовалось почти вдвое больше времени. К сожалению, подобные исследования проводятся преимущественно в детской среде, поскольку взрослые гораздо более скрытны в том, что касается доминирования, и склонны менять собственное поведение, когда за ними наблюдают.
Однако некоторые факты свидетельствуют, что язык тела остается неизменным. В самом деле, прежде слово rich означало kingly, а еще раньше это был глагол со значением «вести по прямой». Для богатых решительное и неотступное преследование цели становится естественной и бессознательной привычкой. Как выразилась одна женщина из богатой семьи: «Моя подруга в колледже однажды сказала мне, что я вхожу куда угодно так, будто передо мной никогда не захлопывали дверь. И это правда. В сущности, мне очень легко жить». Ее подругу это, без сомнения, несколько возмущало. Тем не менее для лидера может быть просто опасно не выказывать такого рода экспансивность и самоуверенность. Так, в октябре 2000 года Джефри Хенли – финансовый директор Oracle Corporation – рассказал биржевым аналитикам о том, что продажи компании идут по плану. Однако Oracle знаменита своей бравадой и громкими словами, а телепрограмма Squawk Box, выходящая на канале CNBC, назвала «язык тела» Хенли «осторожным». Так идея подавленного выражения лица нашла новое применение: акции Oracle тут же подешевели на 12 % и еще на 12 % на следующее утро. Если, как писал один бихевиорист, само понятие доминантного поведения – это «изобретение», существующее лишь «в сознании и записях наблюдателя», наши сознание и записи все же стоят в данном случае 118 миллиардов долларов рыночной капитализации, потерянных, по крайней мере отчасти, из-за недостаточного бахвальства.
Взгляд в глаза тоже важен. Один из способов выяснить, кто лидер в беседе, как говорит психолог из Университета Уэйна Глен Вейсфельд, – это определить соотношение «взгляда во время речи и взгляда во время слушания». Доминантные индивидуумы обычно смотрят в глаза, когда говорят сами, и в сторону, когда с ними говорят подчиненные. Если это кажется неуважительным, говорит Вейсфельд, то потому, что «доминантные индивидуумы как раз и стремятся проявить неуважение».
Пристальный взгляд сообщает адресату, что смотрящий человек чего-то хочет и не просто намерен получить это, а совершенно уверен в своем успехе. Ему не обязательно оборачиваться, чтобы снять напряжение. Он не опасается атаки сзади. В мире животных окраска вокруг глаз подчеркивает направление и пристальность взгляда. Например, линии под глазами гепарда, сходящиеся у него на носу, не значат, как говорят любители этих животных, что «кошка плачет». На самом деле эти линии говорят: «Я – кошка, которая съест тебя на обед».
Доминантные особи человека используют брови для достижения примерно того же эффекта, а свои выступающие носы – для безошибочного указания на жертву. Дональд Трамп не подравнивает брови, поскольку считает, что они делают его более устрашающим на переговорах. На случай, если этого окажется недостаточно, один восхищенный оружейник сделал для Трампа эскиз револьвера с названием его книги «Искусство сделки», выгравированным вокруг отверстия ствола, которое можно прочесть, только когда оружие направлено человеку между глаз. В комплект также должен был входить патрон с изображением лица Трампа на серебряной пуле. (Проявив достойную удивления сдержанность, Трамп отказался сделать такой заказ.)
Фотограф Эдвард Штейхен (1879–1973) подтвердил силу взгляда доминантного индивидуума, сделав знаменитый портрет американского финансиста Дж. П. Моргана. Смотреть в глаза Моргану, сказал он, «это как смотреть на свет приближающегося экспресса». Многие годы люди восхваляли проницательность Штейхена, изобразившего Моргана не просто грозно смотрящим, а с кинжалом в руке. То была, как выразился Штейхен, «их собственная причудливая интерпретация руки Моргана, крепко сжимающей ручку кресла». Однако это свидетельствует о репутации хищника и устрашающем эффекте пристального взгляда Моргана. Сам Морган пытался купить первый отпечаток за 5 тысяч долларов у коллекционера Альфреда Штейглица, а позднее убедил Штейглица сделать для него несколько копий. Даже теперь, девяносто лет спустя после смерти Моргана, этот портрет способен вселить кроличью панику в сердца потенциальных соперников, с которыми он никогда не будет иметь удовольствия вст