Можете назвать это сотрудничеством или самым эффективным примером доминантного поведения в истории животного мира на нашей планете. И не скальте зубы!
Давайте вернемся к филантропии и к вопросу о том, зачем кому-то вроде Теда Тернера выписывать миллиардный чек ООН. Конечно, здесь большую роль сыграли обстоятельства. Как предсказывал сам Тернер, он действительно стал одним из самых могущественных бизнесменов страны, достигнув своего пика вместе со взлетом CNN во время войны в Персидском заливе 1991 года. Но с Тернером мог соперничать еще один (по меньшей мере) бизнесмен, появившийся на арене в 1980-е годы. Персональный компьютер в 1980-е годы был столь же немыслимым явлением, как и кабельное телевидение, но Билл Гейтс вряд ли исследовал будущее хотя бы так же тщательно, как Тед Тернер. Кроме того, в 1980-х годах Руперт Мердок купил компании Twentieth Century-Fox и Metromedia, расширив тем самым американский сектор своей медиа-империи. Оба эти человека были естественными соперниками Тернера. По своим собственным словам, Тернер воспитал в себе манию величия, просмотрев больше сотни раз фильм «Гражданин Кейн». Члены его семьи говорят, что его одновременно завораживала и ужасала история медиагиганта Чарльза Фостера Кейна (его прототипом послужил издатель Уильям Рэндольф Херст, который скупает все, но умирает в одиночестве. В 1996 году Тернер продал свою медиаимперию компании Time Warner. Он стал вице-президентом новой компании и крупнейшим частным акционером, но перестал быть «большим человеком».
Его отношения с Рупертом Мердоком вскоре переросли во взаимную ненависть. Оба миллиардеры в возрасте за шестьдесят, владеют СМИ, имеют большие семьи, члены которых трудятся в их собственных империях (у Мердока тогда было четверо детей, но с тех пор он произвел на свет еще одного, догнав Тернера). Кроме того, Мердок влез на территорию Тернера и его CNN, создав собственную сеть кабельных новостей. Он хотел, чтобы Time Warner транслировала Fox News по своей кабельной сети в Нью-Йорке. С точки зрения Тернера, это было все равно как если бы Мердок захотел ребенка, похожего на Теда, да еще и поинтересовался, не согласится ли жена Теда выносить его. Когда Тернер и Time Warner отказались, Мердок использовал свое политическое влияние, чтобы свести вместе мэра Нью-Йорка, губернатора и прокурора штата и оспорить это (якобы во имя защиты свободы слова).
С характерной воинственностью Тернер публично сравнил Мердока с фюрером. Мердок ответил негласной угрозой «расквитаться». Борьба достигла своего апогея в 1996 году во время первенства по бейсболу, в котором участвовала команда Тернера Atlanta Braves и которое транслировалось принадлежавшей Мердоку Fox Network. На протяжении всего первенства Fox не показывала Тернера (исключение составляли те моменты, когда его команда проигрывала). Такая стратегия широко распространена в детских садах и других группах недисциплинированных приматов.
Тернер не собирался тихо размышлять об этом, как какая-нибудь изгнанная обезьяна – в одиночестве и смятении замершая на верхушке дерева. (Он вовсе не был одинок. В тот момент рядом с ним все еще была Джейн Фонда.) Он продолжал нападать, под присягой называя Мердока «скользким типом», который «бесстыдно» использовал СМИ ради приумножения собственного богатства и влияния. Но брань не была единственным использованным инструментом агрессивного доминирования. Тернер не забыл о Мердока и в июне 1997 года, когда вызвал своего противника на боксерский поединок, предполагая сделать его трансляцию платной. «Это будет как Рокки, только для стариков, – шутил Тернер. – Если он хочет, пусть наденет шлем. Я не надену». Пресс-секретарь Мердока ответил угрюмым «без комментариев».
Агрессивное доминантное поведение явно не приносило Тернеру желаемых результатов. В сентябре того же года он придумал новую остроумную стратегию: любой дурак может участвовать в стандартной дарвинистской игре, захватывая рынок и накапливая ресурсы. Отдав ООН миллиард долларов, Тернер заявлял о себе как о человеке, сделавшем самый крупный единовременный благотворительный взнос в истории. Кроме того, это, конечно, был акт протосоциального доминирования – попытка повысить свой статус, столь же очевидная, как битье в грудь соперничающих доминантных горилл или филантропическая трель арабской говорушки. Чтобы никто не принял его поступок за простую благотворительность, Тернер приправил объявление о своем даре колкостями в адрес менее щедрых миллиардеров: «Многие люди купаются в деньгах и не знают, что с ними делать. Нет смысла зарабатывать деньги, если вы не знаете, как ими распорядиться». Как это ни странно, он назвал имя Билла Гейтса из Microsoft, а не Мердока. Благотворительность Мердока до сих пор имела ограниченный характер и состояла главным образом в поддержке Института Катона и других консервативных проектов, которые не были дороги сердцу Тернера. Пусть лучше купается в своих миллиардах.
Критика Тернера задела за живое многих плутократов. Slate (принадлежащий Microsoft сетевой журнал) в ответ представил проект Slate 60 – ежегодный список крупнейших дарителей страны. Что более существенно, босс Slate Билл Гейтс посвятил немалую часть следующего года реорганизации своей благотворительной деятельности. Ранее Гейтс был знаменит тем, что тратил деньги на чудовищный автоматизированный дом Boy Wonder, который критики сравнивали с Сан-Симеоном Уильяма Рэндольфа Херста. Тернер, конечно, не первым сказал, что предыдущие благотворительные взносы Гейтса, размер которых колебался от 100 до 200 миллионов долларов, были мелковаты для человека, чье состояние оценивается в 35 миллиардов долларов. Но никто не пролил свет на скупость основателя Microsoft со свойственной Тернеру живостью. (Поразительный масштаб его дара заставил людей забыть о том, что и сам Тернер планировал выполнять свое обещание в течение десяти лет, внося сумму частями по 100 миллионов долларов в год.) «Ну, я думаю, Тед молодец, – сказал Гейтс Барбаре Уолтерс в интервью пару месяцев спустя. – И я очень рад, что он пожертвовал этот миллиард долларов. Разумеется, мое пожертвование будет сопоставимо с даром Теда и превысит его». Даже без курсива понятно, что вызов был принят.
Впоследствии Гейтс пожертвовал один миллиард долларов для выплаты стипендии студентам из числа представителей национальных меньшинств. Объявление об этом было рассчитано по времени так, чтобы, по словам представителя Гейтса, «дать возможность ученикам средних школ претендовать на стипендию в будущем году». Но сделанное в сентябре 1998 года заявление намекало на другую дату: оставалось всего два дня до первой годовщины дара Тернера. Несколько месяцев спустя Гейтс и его супруга Мелинда объявили о новых пожертвованиях сначала в сумме 3,35 миллиарда, а затем еще 5 миллиардов долларов и продолжали, пока не создали крупнейший благотворительный фонд в мире, но и на этом не собираются останавливаться.
Журнал Slate в статье Роберта Райта сравнил «соревновательную щедрость» босса с потлачами индейцев тихоокеанского побережья, когда-то живших на территории современного Сиэтла. Идея потлача заключалась в проявлении огромной щедрости, которая должна была вселить благоговейный страх в души друзей и заткнуть рты соперникам. Или, как сказали антропологи Тимоти Эрли и Аллен Джонсон: «„Большой человек“ и его приверженцы стремятся раздавить имя другой группы, погребя его под грудой даров». Можно было просто слышать, как племя Slate распевает на манер индейцев племени квакиутл: «Наш вождь нагоняет стыд на лица. / Наш вождь нагоняет зависть на лица. / Своими деяниями в этом мире наш вождь заставляет людей закрывать лица, / Устраивая вновь и вновь пиры для всех племен». На это вождь отвечает: «Я – единственное большое дерево, я – вождь! / Я – единственное большое дерево, я – вождь! / Вы зависите от меня, племена».
Но если Тернера раздавили этой мощью, то стал ли его миллиардный подарок проявлением доминантного положения? Укрепил он таким образом свою позицию или ослабил ее?
Конечно, благодаря этому дару Тернер приобрел неоценимое расположение многих людей, в основном из-за экстравагантности и очевидной бескорыстности своего поступка. Гейтс не смог добиться аналогичного эффекта, а Мердок и не пытался. Даже после того как Гейтс пожертвовал в общей сложности 23 миллиарда долларов, то есть примерно треть своего капитала по состоянию на 2001 год (в то время как Тернер все еще не полностью расстался с обещанной в 1997 году третью своего капитала), критики расценили это просто как попытку повлиять на общественное мнение и откупиться от обвинений в создании монополии. Гейтс пошел против неписаного закона успешной филантропии: расположение, полученное в ответ на благотворительный взнос, обратно пропорционально потребности в нем донора. Можете называть это правилом достойной паузы. Иными словами, вы должны прославиться как филантроп и выдержать паузу, отдаваясь очевидно бескорыстной благотворительности, прежде чем сможете нажиться на добром имени, которое себе заработаете.
А Тернер тем временем пожинал обильные плоды. Пока Microsoft пыталась выпутаться из антимонопольной тяжбы, ее конкурент – интернет-провайдер AOL – объявил о своем намерении купить Time Warner. Эта сделка представляла собой грандиозное слияние Интернета, кабельного телевидения, кинематографа и издательского дела. Однако это предприятие успешно прошло антимонопольную проверку и породило крупнейшего в век Интернета соперника Гейтса и Microsoft. А Тед Тернер стал главным бенефициарием.
Акции AOL Time Warner в последнее время резко упали в цене. Тем не менее прибыли Тернера от благотворительности с лихвой покрыли расходы. Помимо прочего, Тернер прекрасно понимал, что, вынудив Гейтса расстаться с 23 миллиардами долларов, он существенно сократил разрыв между собой и самым богатым человеком в мире. Пожертвование в адрес ООН смягчило его относительную депривацию. Список Forbes 400 был и его Суперкубком, сколь бы горячо Тернер его ни поносил.