более предвзято относятся к геям. Мнение о коренном отличии гомосексуалов от натуралов обычно шло рука об руку с гомофобией и привело к тревожным последствиям. Убежденность в том, что гены влияют на сексуальную ориентацию, вызвала у многих предположение, нельзя ли использовать евгенику для предотвращения рождения людей, чьи гены могут сделать их гомосексуалами.
Газета Daily Mail назвала свой репортаж о первых исследованиях Дина Хамера «Надежда на аборты после исследований о “гомосексуальных генах”». Несмотря на столь возмутительный и оскорбительный заголовок, статья отражала мнения, которые часто встречались в СМИ, освещавших это открытие. Сэр Иэн Маккеллен, основатель организации по защите прав геев «Стоунволл», писал, что главной темой в публичной риторике об исследовании стал вопрос: «Имеет ли мать право на аборт, если знает, что ребенок может стать геем? Другими словами, какие проблемы ложатся на плечи наших родителей из-за нас, гомосексуальных детей»[239]. Две газеты продолжили мысль, издав списки знаменитых людей, в которые входили Теннесси Уильямс, Вирджиния Вульф, Микеланджело и Мартина Навратилова. Человечество потеряло бы их, стань доступными раньше генетические технологии, позволяющие проводить селективные аборты в отношении будущих гомосексуалов[240]. Бывший главный раввин Великобритании Иммануэль Якобовиц адресовал пару писем газете Times. В них священник утверждал, что гомосексуальность является «тяжелым отклонением от естественной нормы, которое мы должны преодолеть, как и любой другой недуг, независимо от того, связан он с генетикой или нет». Кроме того, он заявил, что «сбившийся с пути ген» должен быть «удален или исправлен», чтобы освободить страдающего человека от его или ее «недостатка»[241]. Подобные отклики нашли место и в опросе, проведенном среди взрослых американцев. Их спрашивали: «Как вы думаете, если бы обнаружилось, что гомосексуальность отчасти зависит от генов, стала бы эта информация использоваться во вред или во благо? И каким образом?». Среди ответов были такие гомофобные высказывания, как «Ну, по-моему, было бы неплохо исправить любые проблемы с генами, и тогда все стали бы гетеросексуалами» и «Я думаю, случится та же история, что и с прокаженными, – их всех просто отправят на остров и отделят от общества»[242]. Поразительно, как много людей с легкостью принимают возможность применения будущих технологий генетического моделирования для «излечения» гомосексуальности, в то время как новости о недавно открытых «генах рака» редко вызывают такой же энтузиазм в отношении евгенического вмешательства.
То, почему люди колеблются в вопросах генов и гомосексуальности, становится более понятным, если встать на позиции генетического эссенциализма. Если поверить во влияние генов на сексуальную ориентацию, включатся эссенциалистские предубеждения. Если мы выступаем в защиту прав гомосексуалов, то придем к выводу, что сексуальная ориентация неизменна и естественна, а потому должна быть принята. В противном случае эссенциалистские предубеждения будут подталкивать нас к мнению, что гомосексуальность обособлена. И такая точка зрения спровоцирует рассуждения о евгенике. Я считаю обе реакции иррациональными. Это просто примеры предвзятого мышления, не имеющие отношения к аргументированным, взвешенным научным доводам. Есть гены, отвечающие за предрасположенность к гомосексуальности, или их нет – ответ на этот вопрос не позволит сделать какие бы то ни было выводы об устойчивости или о желательности такого признака. Надежды или страхи, связанные с открытием «гена гомосексуальности», отражают нашу любовь к теории генов как переключателей, но в данном случае она совершенно неприменима.
Маловероятно, что конкретные гены, позволяющие предсказывать сексуальную ориентацию, будут когда-либо обнаружены. Влияние генов, которые отметил в своем исследовании Хамер, ничтожно. Никакого особого «гена гомосексуальности» не обнаружили. Ученые из других лабораторий никак не могли получить те же результаты[243]. По всей видимости, генетическое влияние на сексуальную ориентацию схоже с воздействием генов на любой другой сложный человеческий признак. Оно напоминает механизм формирования роста, в котором принимают участие сотни, если не тысячи генов, взаимодействующих между собой и с жизненным опытом. Этот процесс совсем не похож на случай Гарри Истлака, в котором развитие заболевания полностью зависело от одного-единственного гена.
Хотя некоторые люди вроде Лэнса Басса всегда ощущали свою гомосексуальность, это не значит, что у них есть уникальный генетический переключатель, который отличает их от натуралов. Напротив, факторы, которые приводят к гомосексуальности у некоторых мужчин и к гетеросексуальности у остального большинства, входят в сложную сеть, элементы которой взаимодействуют. Она включает множество генов, эпигенетические механизмы, определяющие последовательность их проявления[244], пренатальные воздействия и жизненный опыт, приобретаемый человеком в разное время по мере взросления. Наша сексуальность является результатом взаимовлияния всех этих факторов. Гены играют ключевую роль в формировании ваших сексуальных предпочтений. Но прямой причинной связи в духе детерминизма, которую приписывают сущностям, здесь нет.
Думая как о гендере, так и о сексуальной ориентации, люди часто представляют себе некую скрытую сущность, которая определяет природу вещей. Когда эти эссенциалистские мысли относятся к чему-то, традиционно порицаемому, например к гомосексуальности, мы проявляем больше благосклонности к этому феномену. С другой стороны, полагая, что сущности мужчин и женщин, геев и гетеросексуалов четко различаются, можно раздуть пламя опасных предрассудков. В следующей главе мы обсудим, как все те же представления о генах как сущности формируют наши взгляды на расу и происхождение.
Глава 6. Раса и предки: как наши гены объединяют и разъединяют нас
Ритуал исполнялся бессчетное количество раз за период более тысячи лет, но обстоятельства каждый раз ему сопутствовали разные. Твердой рукой моэль[245] сделал точный разрез, удалил крайнюю плоть и завершил ритуал обрезания. Это происходило в квартире ребе Баруха Оберландера над синагогой на востоке Будапешта. Именно это обрезание особенным делал тот, чья крайняя плоть находилась под скальпелем. Чанад Сегеди, 31-летний отец двоих детей, бывший член Европейского парламента, недавно решил стать ортодоксальным евреем. Сегеди сейчас изучает иврит, каждую пятницу ходит в синагогу и ест кошерную пищу. Он принял новое имя Давид и изо всех сил старается следовать 613 заповедям, которые регулируют жизнь благочестивых евреев. До настоящего времени ему удалось соответствовать примерно 80 из этих правил. «Я пытаюсь, – говорит политик, – но это не происходит в одночасье»[246].
Для Сегеди трудности в том, чтобы приспособиться к жизни ортодоксального еврея, вполне простительны. Зачастую ему приходится учиться тому, что большинство уже знает. В конце концов, в парламент Чанада избрали от ультраправой и антисемитской венгерской партии Йоббик в 2009 году. Причем он не просто состоял в этой организации, а занимал пост вице-президента. Сегеди был также одним из основателей Венгерской гвардии – военизированной организации, запрещенной в настоящий момент. Ее члены носили черную униформу, чтобы вызвать ассоциацию с венгерской фашистской партией времен Второй мировой войны. На свое первое заседание Европарламента политик тоже надел униформу. Незадолго до описываемых событий вышла его книга «Я верю в воскресение Венгрии», 316 страниц которой изобиловали антисемитскими речами и заметками. Но из-за новообретенной еврейской идентичности Сегеди попросил книжные магазины вернуть несколько тысяч экземпляров этого издания. Потом свалил их в бочку, облил бензином и поджег. «Так я смог очистить свое прошлое и положить конец этой эпохе. На обложке опубликовали мою фотографию. Было очень странно смотреть на свое горящее лицо»[247].
Нечасто можно стать свидетелем такой драматической смены позиции, как эта. Вероятно, нечто исключительно важное произошло в жизни Сегеди, чтобы он претерпел столь колоссальную трансформацию. И действительно, в недавнем прошлом такое событие имело место: Сегеди узнал, что он является носителем еврейских генов.
То, что взрослый человек, одержимый антисемитскими конспирологическими теориями и воспитанный своими биологическими родителями, мог не знать о своих еврейских корнях, многое говорит о жестоких притеснениях евреев и об отношении к ним, которое до сих пор преобладает в большей части Восточной Европы. Бабушка Сегеди по матери Магдолна Клейн пережила Освенцим. Но вплоть до своей смерти в 2014 году женщина боялась повторения холокоста. Она и ее муж, который тоже прошел через концлагерь, решили не рассказывать дочери, матери Сегеди, о своем прошлом. Магдолна носила одежду с длинным рукавом даже летом, чтобы скрыть номер заключенного, вытатуированный на ее руке. В 2010 году в руки политического соперника Сегеди Золтана Амбруша таинственным образом попало свидетельство о рождении его бабушки. Амбруш показал конкуренту копию этого документа. Уверенный в том, что все это ложь, Сегеди не стал ничего делать. Но в Рождество 2011 года он затронул эту тему в разговоре с бабушкой. И был шокирован, когда Магдолна подтвердила, что воспитывалась у приемных родителей – евреев. Очевидно, это стало удручающей новостью для Сегеди. Тем не менее он рассказывал: «Я успокоился, потому что это всего лишь приемные родители – они мне не кровные родственники»