Если рассматривать поколение как 25 лет, то он жил около 79 поколений назад. Значит, самый отдаленный от вас на планете человек окажется вашим 79-юродным братом. Более того, если копнуть глубже, мы можем найти момент времени, в который все люди на Земле являлись предками всех ныне живущих. Этой датой считается 2158 год до н. э. То есть каждый человек в Китае или где угодно еще, живший в 2158 году до н. э., чья родословная благодаря удаче продлилась до наших дней, был одним из ваших и моих предков. Это также означает, что охотник, который брел по иберийскому лесу 15–20 тыс. лет назад и которого Genebase определила, как исходную точку моей Y-хромосомы, является и вашим прямым предком, хотя, вероятно, по другой линии. Научный писатель Стив Олсон предположил, что все люди на Земле могут быть прямыми потомками Конфуция, Нефертити и Юлия Цезаря, учитывая, что каждый из них оставил выжившее потомство более двух тысячелетий назад[280]. Далее Олсон продолжил рассуждать, что если бы у Иисуса были дети (существуют теории, утверждающие, что это так)[281], то мы все можем оказаться его потомками[282]. После таких расчетов я все-таки должен быть китайцем, а также египтянином, римлянином. Возможно, даже немного Иисусом, точно так же, как и любой из вас. Мы состоим из клеток, но вот какие они, определяют крошечные фрагменты ДНК, имеющие разное историческое происхождение.
То, что ветви наших семейных деревьев становятся все более запутанными, когда уходят в глубь времен, влечет за собой неизбежный парадокс в нашем увлечении родословными. Генеалогия позволяет увидеть, как ваша особенная история строится на уникальном наборе сущностей, которые передались вам через века. Эта наука настолько привлекательна, потому что дает нам повествование, которое выходит за рамки нашей жизни и соединяет нас с людьми в прошлом. Эти связи могут изменить наше мироощущение. Психотерапевт Анн Шутценбергер даже утверждает, что коллективные воспоминания наших предков каким-то образом передаются нам вместе с генами, заставляя нас бессознательно браться за их незавершенные дела в наших жизнях[283]. Идея своего рода генеалогической реинкарнации оказалась относительно популярной и интуитивно понятной, несмотря на отсутствие научного обоснования. Она даже легла в основу известной видеоигры Assassin’s Creed.
Когда мы пытаемся понять себя через генеалогию, то сталкиваемся с определенными трудностями. Чем глубже в прошлое мы уходим, тем более размытыми становятся наши связи с конкретными людьми, жившими в то время, и тем сильнее набор наших предков становится похожим на набор предков всех остальных людей. Но сколь бы мало любой из отдаленных предков ни внес в ваш геном, эта связь может оказывать на вас сильное психологическое воздействие. Наверное, если вы допустите, что ваш прапрапра… прадед мог быть Иисусом, то это заставит вас сделать паузу и немного задуматься. Чувство, что наша история жизни связана с другими, – одно из ключевых психологических преимуществ генеалогии.
Влияние, оказываемое на людей тестами на генетическое происхождение, исследовала моя коллега, социолог из Университета Британской Колумбии Венди Рот. Она изучает то, как люди реагируют на информацию о своей родословной, полученную от биотехнологической компании. Рот связалась более чем с сотней человек, которые сдали генетический тест на происхождение, и попросила рассказать о своем опыте. На многих из них эти сведения оказали поразительное влияние. В частности, результаты генетических анализов часто приводили к тому, что люди определяли свою расу или этническую принадлежность иначе, чем раньше. В самом деле, 40 % участников сообщили об изменении самоидентификации[284]. Многие обнаружили, что информация о генетических предках положительно повлияла на их личности. Одна женщина, которая ранее считала, что происходит от шотландцев и коренных американцев, была в восторге от подтверждения ее индейских корней. Она сказала: «До этого у нас были только семейные истории об индейской принцессе. Теперь я точно знаю, что у меня есть гены американских индейцев, и горжусь этим… [Я] планирую идентифицировать себя как коренную американку во время переписи населения-2010 в этом месяце». Аналогичным образом американский мужчина европейского, китайского и мексиканского происхождения, который преподает в черном колледже, обрадовался африканским корням. Он смог использовать свое происхождение для установления контакта с учениками. По словам этого участника, «они иногда уделяют мне больше внимания, когда я упоминаю про свою родословную при обсуждении расовых или этнических тем». Еще одна белая женщина, которая узнала о своих африканских предках, почувствовала связь с афроамериканцами. Она рассказывала: «Я привыкла рассматривать афроамериканцев как совершенно другую группу, не связанную со мной. Теперь я чувствую родство со многими афроамериканцами и они – со мной».
Но результаты, которые противоречили ожиданиям, также породили немало ужаса у некоторых людей, подобно опыту Уэйна Джозефа. Один человек всегда считал себя англосаксом и удивился значительному числу немецких предков. Он заявил: «Я не знаю, кого теперь поддерживать на чемпионате мира». Белого мужчину из Британии, казалось, ошарашили результаты и он никак не мог «примириться с тем, чтобы быть африканцем». Когда белому калифорнийцу сообщили, что его предки по отцу прибыли из Африки, он сказал: «Это бессмыслица, я пройду тестирование в другой компании». Возможно, это часть бизнес-модели индустрии геномики, направленной на потребителей. Компании надеются, что люди будут проходить анализ, пока не получат тот результат, который ищут. Уэйн Джозеф перестал быть поклонником генетического тестирования родословной и советует людям избегать этих исследований именно из-за того, что может обнаружиться. «Вы не хотите знать этого, – говорит он. – Это как джинн, выпущенный из бутылки. Вы не можете загнать его обратно»[285].
Данные о происхождении генов влияют не только на то, как люди думают о себе, – примерно половина участников исследования Рот заявила, что результаты генетических тестов повлияли на их занятия и дружеские отношения. Например, женщина из Канзаса, которая ранее идентифицировала себя как белая/латиноамериканка, завела много новых друзей из разных племен, узнав о своих индейских корнях. Она говорила: «[Мои] новые друзья, которые относятся к разным племенам… смотрят на меня как на равную». Мужчина из Калифорнии, который считал, что его предки прибыли из Уэльса и Англии, почувствовал удовлетворение, когда его происхождение из Уэльса подтвердилось. По его словам, «это заставляет меня чувствовать себя намного ближе к Уэльсу. Я читаю их новости, вслушиваюсь в валлийский язык, и мне захотелось изучить его».
Мы также можем наблюдать это влияние на примере одной из самых известных женщин, которая прошла ДНК-тест на происхождение, – Опры Уинфри. Летом 2005 года телеведущая отправилась в Южную Африку, где объявила: «Я всегда задавалась вопросом, каково это было бы, если бы я оказалась южноафриканкой. Ведь я чувствую себя здесь как дома… Вы знаете, кто я на самом деле? Я начала исследовать мои корни и прошла тест ДНК, и я – зулу»[286]. Опру настолько потрясло новообретенное чувство принадлежности к зулу, что она инициировала строительство академии лидерства для девочек в ЮАР. Позднее Уинфри согласилась пройти повторное тестирование в рамках телешоу PBS «Жизни афроамериканцев» (African American Lives). Но на этот раз ей сообщили, что в ее ДНК обнаружили три точных совпадения с народами кпелле в нынешней Либерии, бамилеке в Камеруне и нкойя из Замбии[287]. Второе тестирование не выявило абсолютно никакой связи с зулу. Поэтому вопрос о том, откуда происходят предки Опры, все еще висит в воздухе.
К сожалению, опыт Опры с противоречивыми данными тестов не является чем-то редким. Вкупе с разными результатами, полученными мной от Genebase и 23andMe, это позволяет предположить, что геномные компании иногда дают больше обещаний в отношении точности исследований, чем могут выполнить. Индустрию ДНК-тестов на происхождение резко критикуют: в этой сфере деятельности есть масса ограничений, которые представители компаний не объясняют клиентам[288]. Во-первых, база данных, с которой сравниваются ваши гены, состоит исключительно из информации о современных группах. При этом вам предоставляется информация о народах, из которых были предки, передавшие вам гены. Есть множество доводов в пользу различий между древним населением отдельных регионов и теми, кто живет там сегодня. Это значит, что наши представления о наборе генов древних народов основаны в значительной степени на вере. Более того, в существующей базе данных слишком мало выборок, чтобы обеспечить точное определение происхождения. У множества групп по всему миру образцы ДНК еще не собрали, а значит, база данных остается несколько нерепрезентативной. Кроме того, аналитические методы, которые каждая компания использует, не делаются прозрачными для потребителей. Не существует и реального государственного надзора за тем, чтобы такие фирмы предоставляли точную информацию.
Но сильнее всего бросается в глаза другая проблема. Результаты расчета вашего генетического происхождения всегда вероятностны. Они даже не приближаются к тем окончательным данным, которые содержатся в оптимистичных заверениях геномных компаний. В 23andMe мне прямо сказали: «По линии матери ваша родословная уходит в Восточную Азию на последние несколько сотен лет». Эта простая констатация факта не содержит ни малейшего намека на вариативность и погрешность, лежащие в основе расчетов. Геномные компании продают вам лучшие догадки о том, откуда пришли ваши предки. Они не могут определить окончательно место, откуда берет начало ваш род, и часто их предположения разнятся. Учитывая, насколько люди подвержены влиянию любой информации об истоках их сущности, клиенты обычно принимают близко к сердцу все истории, какие бы им ни рассказали. Тем не менее вполне вероятно, что, заказав анализ другой компании, они столкнутся с совершенно иной версией своей генеалогии.