– Чего мне рассказывать… Я от вас жду рассказа.
– Нарыл я кой-чего, – сообщил старик и прищурился. Чувствовалось: ему не терпится сообщить о своих изысканиях, и только чудовищным напряжением воли он сдерживает себя и старается раньше времени не излить на гостя фонтана новостей. – Пришлось, конечно, походить, поспрашивать… В разных организациях побывал и в ведомствах… Народу порасспросил… – он выразительно провел ребром ладони по морщинистому горлу, – …тьму!
– И каковы результаты? – с любопытством спросил Севастьянов.
– Ты погоди с вопросами. Чай лучше пей. Все в свое время. Так вот, Серёнька. Выяснил я… Помнишь, ты спрашивал: имелись ли в Соцгороде какие-нибудь секты? Имелись, братец. Именно что имелись! И не какие-то там молокане или адвентисты седьмого дня, а, прямо скажем, недобрые секты. Хоть и времена тогда были суровые, но эта нечисть, как поганые грибы, гнездилась по темным углам, а по ночам вылезала из своих погребов. Так мне, во всяком случае, рассказывали знающие люди.
– О ком идет речь? – не удержался Севастьянов.
– О них, о них…
– О ком – о них?
– Об упырях!
– О каких еще упырях?! – вытаращил глаза Севастьянов.
– О тех самых! Которые еще вампирами прозываются.
– Ну вы даете! – засмеялся Севастьянов.
– Не веришь?!. А вот послушай. В тридцать пятом годе это случилось.[3] В поселке. Шанхаем он назывался. Сейчас на том месте пустыри… Так вот, обитала там одна семейка. По фамилии… Сейчас.
Тимофей Иванович поднялся из-за стола, вышел из кухни, но скоро вернулся, держа в руках засаленную записную книжку.
– Сейчас, дорогой… сейчас. – Он перелистал блокнот. – Ага, вот! Звали их Скворцовы. Отец на железной дороге вкалывал… Вроде машинистом. Или, может, сцепщиком. А мать дома, по хозяйству… В семействе имелись дети. Два мальчика и девочка.
И вот однажды ребятишки подались в поле щавель собирать. Пошли и братья Скворцовы… Короче, пока ребятишки валандались в поле, младший мальчишка пропал. Стали искать. Нет нигде! Старший пацаненок побежал в поселок. Рассказал все матери. Та давай его лупить… Ну это к делу не относится. Пришел отец с работы. Пошли они искать братишку всем табором. Долго шастали, однако обнаружили мальчика, только когда рассвело. Он был мертв.
– Почему мертв?
– Ты погоди с вопросами. Выслушай до конца. Так вот. Тело мальчика отвезли в морг, и там местный «эскулап» определил – ребенок умер от укуса змеи. Гадюка, якобы, его ужалила. Так в свидетельстве о смерти и записали. Ну гадюка так гадюка. Однако никто в эту гадюку не поверил. Ладно. Схоронили. И тем же вечером мертвый мальчонка явился к родне.
– Как это явился?!
– Не перебивай! – сердито произнес Кобылин. – Ногами пришел. Только он был уже не человеком.
– А кем? – не стерпел Севастьянов.
– Упырем! Его никакая не гадюка укусила, а другой упырь. Главный! От него вся зараза на Шанхае и пошла! Он перекусал всю свою семью, и те тоже стали упырями.
Севастьянов хмыкнул.
– Городские легенды…
– Ничего не легенды! Человек мне это рассказал, который сам тому свидетелем был. Свидетелем и участником! Ладно. Слушай дальше. Мальчишка, значит, своих родных перекусал, и они тоже в вампиров превратились. А вампиры, понимаешь ли, днем дома сидят, по ночам только и выходят. И вот исчезли родные укушенного мальчишки. Никто их не видит. Все интересуются: «Куда делись? Почему пропали?» Первым попытался разобраться в этой истории местный участковый милиционер. Но он толком не знал, с чего начать. И поплатился за это. Тоже в чудовище оборотился. А на Шанхае проживал один старик – татарин. Некий Валитов, в этом деле немного разбиравшийся. Он первый и допетрил. Другими словами, предположил неладное. Собрал, значит, этот Валитов стариков. Пошли они на кладбище, раскопали могилу… Видят, мальчишка в гробу как живой лежит. Дней десять с момента похорон прошло, а тлением и не пахнет. Все ясно! Стали забивать ему в грудь кол деревянный, тут-то он и ожил. Зашипел, заизвивался. Кровь изо рта фонтаном! Факт, как говорится, налицо. Однако с деревяшкой в груди долго не проживешь. Издох, само собой. Они его наскоро землицей забросали и пошли назад в Шанхай. Там выволокли на свет божий родителей мальчишки, а они уже и не люди вовсе. Ну, короче, дом их подожгли, а самих в огонь кинули…
Старик сделал паузу и снова занялся чаем. Молчал и Севастьянов. Он не знал, как относиться к рассказу Кобылина. На правду это было не похоже, однако профессор по прошлым делам с Кобылиным знал: старик никогда не врет. Но, возможно, его ввели в заблуждение?
– Не веришь?! – неожиданно спросил Тимофей Иванович.
– Откровенно говоря, не очень.
– Вот и я вначале не поверил. Ты слушай дальше. История-то еще не кончилась. Дом-то сожгли, а источник нечисти остался. Там, в этом Шанхае, кроме прочей сволочи, обитала одна парочка… Два старика из бывших. Один в карты поигрывал. Ну вроде шулера был. Другой так… Сам по себе. Вот этот, который сам по себе, кстати, он был из французов, тоже разбирался в этом… как его? Оккультизме! Он и вызвал в Соцгород специалиста по вампирам.
– Как вызвал? – не понял Севастьянов.
– Обычно. Телеграмму дал. Приезжай, мол, тут по твоей части дела имеются. Тот и приехал.
– Что-то плохо верится, – заявил Севастьянов. – Время не совсем подходящее было для разъездов охотников за вампирами…
– Ты про время мне не рассказывай! – неожиданно разъярился старик Кобылин. – Я и без тебя про то время все знаю! Ты про него только слышал, а я в нем жил! Про то время он будет толковать! И кому?! Мне!
– Да я только высказал свои сомнения, – принялся оправдываться Севастьянов.
– И сомнениев мне не нужно! Ты слушай, коли интересно. А не интересно, так… – Кобылин рукой указал на выход.
– Продолжайте, Тимофей Иванович! – умоляющим тоном произнес профессор.
– Так вот. Вызвал этот француз специалиста, ну и тот… Короче, стал искать концы. И нашел! Вычислил, где главный-то вампир прячется. Логово его, другими словами. Там последняя битва и произошла. Главный вместе с подручными бросился на пришедших его уничтожить…
Кобылин внезапно прервал рассказ и налил себе новую порцию чая. Он с хлюпаньем прихлебывал его и посматривал на Севастьянова, видимо пытаясь определить, какое впечатление произвела его история.
– И кто победил? – с едва уловимой насмешкой спросил профессор.
– Наши, конечно, – ухмыльнулся в ответ старик.
– Нет, я серьезно!
– Говорю же, наши. Когда к месту битвы подоспели энкавэдэшники, все, как говорится, было кончено. Нечисть уничтожили. Правда, при этом понесли потери. Погиб охотник на вампиров. Еще кто-то… Всех и не упомнишь. Давно это случилось. Так вот! Их и схоронили на кладбище. Вампиров этих, значится.
– Было-то их сколько?
– Не знаю… Двое-трое…
– А на кладбище, как утверждает Волчок, схоронили человек семь. Причем людей разных возрастов.
– Верить Волчку нельзя. Мало ли что он наплетет. Но, с другой стороны, сразу после этих событий, или даже во время них, загорелся Шанхай. Там был большой пожар. Тоже люди погибли… Может, про них он и вел речь. Или другой вариант. У него в памяти смешались двое похорон, которые произошли почти одновременно и на одном и том же месте. Словом, не знаю. Рассказал тебе то, что узнал. А дальше думай сам.
– Спасибо, Тимофей Иванович!
– Да за что «спасибо»? Делов-то. Мне и самому интересно стало. Никогда ничего подобного не слышал, хотя, казалось бы, всю жизнь в городе прожил… и во все двери был вхож.
– От кого же вы узнали про эти события? – полюбопытствовал Севастьянов.
– От кого надо, от того и узнал. Какая тебе разница. Но не сомневайся. Все так и происходило, как я рассказал. А то мне кажется, не очень-то ты поверил моим байкам.
– Отчего же не поверил? Вы меня никогда не обманывали.
– Вот именно, дружок. Вот именно!
Возвращаясь домой от старика Кобылина, Севастьянов размышлял над только что услышанным. Допустим, эта невероятная история – правда. И что? Происхождения талисмана она все равно не проясняет. Существовали ли в Соцгороде вампиры, не существовали – при чем тут монета? По сути, ничего полезного для хода своего расследования он так и не узнал. А не лучше ли бросить это скользкое занятие? «На все воля Божья», – изрек отец Афанасий. Если следовать этой логике, то и удивляться ничему не стоит. Случилось и случилось. Значит, так предначертано. Но ведь это вздор! Распутать, непременно распутать… Доказать, что ничего чудесного в событиях нет, – вот его задача! А то он и вправду начал допускать некий элемент сверхъестественного во всей этой истории.
Однако, как ни одергивал себя Севастьянов, полной уверенности в том, что он прав, так и не появилось. А рассказ Кобылина только добавил сомнений. Вампиры… Чушь! А если не чушь? Если все это действительно имело место? Воля Божья… И это чепуха! Хотя…
От этих размышлений ум за разум заходит. Нет. Так нельзя! Нужно выбрать какое-то одно, желательно наиболее разумное направление рассуждений и следовать ему, не обращая внимания на остальные, возможно даже на первый взгляд более привлекательные варианты.
Почти совсем стемнело, однако на улицах и во дворах жизнь пока что не затихала. Слышались детские голоса, приглушенный смех, громкий шепот. Еще щелкал по теннисному столу целлулоидный шарик, еще раздавались удары по футбольному мячу. Однако ночь все больше вступала в свои права. От деревьев к Севастьянову тянулись длинные тени. Какие-то странные личности выглядывали из подворотен. Мимо, беспрестанно озираясь, проковылял горбун. Неожиданно профессор чуть не сбил с ног древнюю бабку, несшую за плечами вязанку хвороста. Зачем, скажите, в большом городе хворост? Наконец, дорогу Севастьянову перебежали сразу три кошки! Какого они были цвета, осталось тайной, поскольку ночью все кошки серы. Однако ничего этого профессор не замечал. Он думал!