– Ильшат Анварович, канал его, прикрыть отказался, – сказал он, садясь в машину и показывая Матвиевскому, чтобы трогал. – Да, точно. Да, наотрез. А можно я все-таки делом займусь, а? Виноват, Ильшат Анварович. Готов понести любое наказание.
Он, помедлив, не стал отключать звук, убрал телефон в карман, скривившись от воспоминания о том, как отключил звук крайний раз, и спросил Матвиевского:
– Стас, возьмешься? Халк все-таки просит с Шевяковым решить.
За импульсивное решение помянуть Наташу Юля успела проклясть себя трижды. Поначалу-то всё шло гладко: обошлось без лишних людей, с походом в магаз Паша управился бойчее, чем с рекламными модулями, даже Наташин любимый «Асти» сумел найти. И настроение сразу выставилось правильное: не тоскливое и не истеричное, а ровная добрая грусть, с какой и надо поминать хорошего человека.
Наташа была хорошей.
– Она меня на работу брать не хотела, – сказала Юля, поигрывая пластиковым стаканчиком, по стенкам которого переползали микрожемчужные грозди пузырьков. – Ты, говорит, красоточка, замуж выйдешь и либо забеременеешь через полгодика, либо свалишь в женушки вице-мэра, смысл-то тебя учить. Я обиделась ой как, говорю: а вы некрасивая, что ли?
Леночка явно хотела брякнуть что-то про «Ох уж сравнила», но Юля и Паша взглянули на нее одновременно, и она, поперхнувшись фразой, засмеялась слишком звонко-весело и, поняв это, схватила разом кружок апельсина и четверть яблока, чтобы поспешно вгрызться с обеих рук.
– А как за нею тот дятел из трампарка ухаживал? – воскликнула вдруг главбух Надя и захохотала.
Остальные подхватили, кроме Паши.
– Как? – спросил он.
Все наперебой закричали:
– О-о! Это было легендарно!
– Он сперва на «крузаке» приезжал, потом на убитой «Волге»!
– В Афон венчаться поедем, говорил! И пофиг разница, что там не венчают вообще-то!
– Бесплатный проездной ей на год сделал и на остановках подкарауливал!
– Наташка телефон сменила и три года трамваев боялась!
– О, веселимся, – сказал возникший в дверях Баженов. – Не ожидал.
Он был в обычном дорогом костюмчике и без пальто. Значит, опять заезд во внутренний дворик перегородил, не выехать. Хорошо, что у большинства его сотрудников машин нету, а арендаторы пусть сами с арендодателем разбираются.
Надя, вскочив со стаканчиком у груди, спешно поставила его на стол и сказала:
– Мы Наташу как раз поминаем… Когда Наливайко за нею ухлестывал, помните?
Баженов неопределенно повел плечом, и Юле стало неприятно, что ему, как и Паше, по-настоящему нечего вспомнить про замечательную подругу, крутую креативщицу и веселую тетку Наташу. А потом Баженов уставился на Пашу, и Юле стало еще неприятней.
– Шевяков, правильно? – спросил он в неловкой тишине.
Паша кивнул, отложил бутерброд со шпротами и уцепился пальцами за край стола – видимо, чтобы не ерзать и не дергаться.
– Шевяков, ты чего устроил, а? – продолжил Баженов, элегантно скособочившись в дверном проеме, левое плечо в косяк, правая туфля – натурально, туфля, в декабре-то, низкая и тускло поблескивающая, – у основания другого. – Из ментовки мне звонят, из мэрии мне звонят, из аппарата мне звонят: чего, говорят, твой сотрудник лодку раскачивает. А мне и ответить нечего.
Он выжидающе посмотрел на Пашу. Паша вытянул из коробки салфетку и принялся аккуратно протирать пальцы.
Баженов, не дождавшись другой реакции, пояснил, обращаясь как бы ко всем:
– Он ведь что сделал? Он телеграм-канал завел. Как большой. «Незыгарь» или «Мэш» такой, местного масштаба. Скандалы, интриги, расследования. И все сразу на уши, и меня айда дергать: твой же сотрудник, говорят. А я говорю: а давайте не мой будет. Хотите?
Он посмотрел на Пашу, обвел взглядом остальных, смотревших в стол или в колени, но всё равно всё видевших, и повторил:
– Хотите?
Паша встал с покачнувшегося кресла и подошел к Баженову. Тот слегка напрягся. Паша превосходил его по всем линейным величинам, но был нескладным и рыхлым, так что рядышком они смотрелись, как Копатыч и ГМО-енот Ракета. Баженов, оглядев Пашу, который даже ждать умудрялся уныло и расхлябанно, сообразил:
– Выйти хочешь? Ну давай-давай, дело понятное, я бы и сам при такой постановке обделался.
Он вошел в кабинетик, брезгливо убрав локоть от висевшей рядом куртки Паши.
Паша снял куртку с крючка и вышел.
– Ты только побыстрее давай, – скомандовал Баженов вслед. – Тут по-хорошему-то тема богатая, есть что обсудить. Да, барышни?
Он улыбнулся остальным. Остальные, надо отдать им должное, в ответ не пошевелились – кроме Леночки, конечно, которая робко просияла и тут же потупилась, схватив и моментально поставив обратно стаканчик.
«И это чмо могло мне нравиться?» – подумала Юля с брезгливым недоумением. Брезгливость относилась, понятно, не к этому чмо. А на первых порах ведь сердечко даже билось сильнее, когда его видела.
Она проверила фитнес-браслет: семьдесят два. Сильнее, да. Будем надеяться, от «Асти», а не этого вот всего.
Баженов спросил:
– Девка-то эта где?
Юле такое именование не понравилось, поэтому она предпочла помалкивать, пока остальные переглядывались, похоже, с искренним недоумением. Баженов уточнил:
– Ну эта, запуганная, которую Наташка… Наталья Викторовна пристроила.
Юля, пока остальные не брякнули лишнего и глупого, ровно ответила:
– Аня на каникулы пораньше уехала.
– Куда уехала? В Таиланд, что ли? Богато живем.
Юля не стала напоминать, что Баженов сам вручил Ане карточку на необходимые расходы, так что Таиланд не Таиланд, но не очень далекий вояж с удобствами был вполне возможен. Другое дело, что ожидать такого от Ани не приходилось. Та ведь робко уточняла у Юли, может ли купить на карточку бумагу и картридж для принтера. Полторы недели назад. Страшно давно. Когда Наташа еще была жива.
– Она из Зотова, там мама, к маме и поехала, – спокойно пояснила Юля.
– Нормально. А журнал кто досдавать будет? До февраля всё меньше остается.
– А она не сдала, что ли? – осведомилась Леночка в регистре, обозначающем готовность немедленно перейти хоть в возмущение, хоть в ужас, хоть во всё сразу.
Баженов, пожав плечами, неохотно сказал:
– Показывала что-то, но я ж не принял еще. И вообще обстоятельства изменились. А…
Он как будто лишь сейчас сообразил, по какому поводу его сотрудники квасят в рабочее время, огляделся, явно выбирая: казнить, миловать или включать свойскость, – и вдруг спросил с недоумением:
– Так, я не понял. А незыгарь-то где?
«Вот ты невменько», – подумала, похоже, не одна Юля.
Баженов продолжал с возрастающим изумлением:
– Он с концами сдернул, что ли? Прям реально – опа, и пошел, пока начальник ждет? Он дохуя дерзкий, да? Волчий билет схлопотать решил? Так я устрою.
А ведь может, поняла Юля. Делать что-либо эти орлы не умеют: ни бачок починить, ни текст написать, ни журнал сверстать, – а вот неприятности устраивать они мастера, суперпрофи и суперлюбители.
– Сан Юрьич, давайте Наташу помянем, – сказала она, наливая в новый стаканчик «Асти». – Вы друг другу не чужие были все-таки.
Баженов осекся и уставился на нее.
– Да я за рулем вообще-то, – сообщил он. – И шипучку это как-то… А водки или вискарика нет?
Надя шелохнулась, но Юля чуть пнула ее в каблук, чтобы не вздумала подтаскивать запасы, которые превратят экспресс-поминки в бессмысленную и беспощадную пьянку, и сказала:
– Так чисто символически. Глоточек, яблочком зажуете – и всё.
– Наталья Викторовна все-таки большего заслужила, а не глоточек… – начал Баженов, подойдя и садясь в оставленное Пашей кресло.
Кресло качнулось, едва не выкинув его в стену, что твоя катапульта. Баженов, ругнувшись, вскочил, с трудом сохранив равновесие и не налетев на ойкнувшую Леночку, и засмеялся:
– Вот чего Шевяков свалил-то – отсроченной инерцией унесло.
– Сюда садитесь, мне всё равно пора уже… – сообщила Леночка, завозившись.
Баженов придавил ее плечи.
– Сидеть. Не хватало еще.
– Из соседнего кабинета можно стул принести, – предложила Надя.
– Тут не школьный субботник, – отрезал Баженов. – Сейчас всё сделаем. Складные стулья есть, я точно помню, на собрании расставляли – где они? В архиве, поди. Ща принесу, чем эти полугробы туда-сюда…
– Архив заперт, а ключ у Ани, – напомнила Юля.
– Ха, – откликнулся Баженов, приосанясь. – Кто тут командир? Я тут командир. Все ключи в наших руках.
Он извлек из сумочки массивную связку, перебрал ее, щурясь, и победно ткнул в сторону потолка потемневшим жалом древнего ключа.
– Во! Сейчас всё устроим.
И уверенной поступью удалился.
– Ключник Пелагей, – пробормотала Юля, разглядывая последние островки пузырьков.
– Так, я сваливаю, – решительно сказала Надя, поднимаясь.
Юля кивнула. Альфия Гарифовна, зам Нади, за весь вечер, кажется, не сказавшая ни слова, тенью скользнула за начальницей. Тоже неудивительно.
И Леночка, ответив на прощания, протопала к вешалке.
– Прелестно, – сказала Юля. – Меня на растерзание, значит?
Леночка хихикнула, поспешно застегиваясь.
– Или тоже свалить… – задумчиво протянула Юля, в основном для того, чтобы оценить реакцию.
Леночка ожидаемо перепугалась и принялась умолять.
– Иди уже, – сказала Юля. – Приму весь удар своим пышным телом.
Кабы она знала.
– Нормально так, – сообщил Баженов, вернувшийся через пару минут запыхавшимся и без стула. – Замок сменили, мне не сказали даже. Красотка твоя Анька, а? Или это Наташка еще? А где все?
– Разбежались, – сказала Юля по возможности хладнокровно. – Да и мне пора бы.
– Пойдешь, – заверил Баженов, сверкнув глазами совершенно по-старому и передвигая стул на середку прохода. – По глоточку за Наташу сделаем – и пойдешь. Или вместе пойдем. Тяпнем, вспомним и пойдем. Есть ведь что вспомнить, да, Юль? Юля-Юля, ведь ты не забыла?