– А фигли он тогда строго по бабкам шел, причем душил именно, а теперь всех подряд и всякими способами? Такие маньяки бывают разве?
– Видимо, такие и бывают. Просто нравится ему убивать – вот и всё. А почему раньше так, а теперь эдак – маскируется, может. Поймают – узнаем.
– Или не узнаем.
– Ну да. Да это и неважно нифига. Главное, чтобы больше не убивал. А раз я в любом случае последняя точка, значит, на меня и надо ловить.
– Как? Ты же маячок услала.
– Как услала, так и верну. Я же помню автобус, у нас на этом маршруте их всего штук пять. А «как» – давай придумывать. Я чего приехала-то, именно для этого.
Чайник забурлил и выключился. Паша сыпанул чаю в толстостенную кружку с неродной крышечкой, замещавшую, очевидно, заварник, и уточнил:
– То есть ты полагаешь, что если в засаде сделать тебя приманкой, он обязательно попадется?
Аня кивнула.
– Ему, думаешь, делать нечего, только за тобой бегать?
– Ему делать нечего, – твердо сказала Аня. – Он просто тупой мудила, который ничего не умеет, только убивать. И ему надо придать этому, как это, добавленную стоимость. Какой-то смысл. Смысла нет, поэтому надо придумать – это, знаешь, как войну начать.
– Войны бывают справедливые и несправедливые.
– Войны бывают потому, что кто-то хочет убивать и может убивать. Всё. Остальное несущественно. Всё остальное не мешает договариваться, торговаться, орать, угрожать, но искать выход. А для войны нужны только две причины: ты хочешь убивать. И ты можешь убивать. Вот и этот так же. Тварь.
– Тебе виднее, – осторожно сказал Паша.
– Мне виднее. Он реально болван плоский, у него в башке каша тухлая, и пишет он кашу тухлую, иногда только под собеседника подлаживается, но быстро срывается, потому что тупой – знаешь, как паук какой-нибудь притворяется цветочком только для того, чтобы пчелку сожрать.
– Сожрать, – пробормотал Паша и вытащил коробку с пирожными из пакета. – Красотишше. Тебе погуще или послабже?
– Посреднее.
– И как ты предлагаешь его обезвредить? – осведомился Паша, разливая чай по разномастным кружкам.
– Просто пусть найдется. А дальше уже не наша забота.
– А чья, ментов? Что-то они до сих пор не сильно справлялись.
– Теперь, думаю, справятся, – сказала Аня. – После Баюкова и Баженова наверняка все бегают как ошпаренные. Из округа, небось, спецов прислали, и розыскников, и спецназ всякий. Может, из Москвы даже. Если уж они смерть мента и депутата простят, то вообще что угодно простить могут.
– Прощать – это не про них, конечно, – согласился Паша и откусил сразу полпирожного.
– Не про Тоболькова уж точно, – сказала Аня.
Глава третья
– Паспорт на имя Сугалова Радмира Альбертовича выписан УФМС по Промышленному району Сарасовска 15 июля 2007 года, – сказал Андрей и перещелкнул слайд. – Прописан Сугалов был по адресу Кузнецкая, 3.
– Это где такая? – удивился Халк, обернувшись к огромной карте города на стене.
– Нигде. Это торговый центр «Мимоза» с адресом Кузнецкая, 1, на весь квартал. Там раньше частный сектор был и несколько бараков, кривые такие улочки Кузнецкая, Магнитская и Курская. В 2007-м их уже снесли. Я уж не говорю о том, что 15 июля – это воскресенье было. То есть формально документ могли и в выходной выписать, но, скорее, это липа просто.
– А кто выписывал, можно установить? – спросил Удрас.
– Так точно, – сказал Андрей и продолжил, пока этот болван опять всех не отвлек: – Паспорт больше нигде никогда не светился: не выписывался, не прописывался, не числился, не работал, кредиты на него не вешались, симки не покупались, ничего, в общем. Оформлен документ по достижении гражданином двадцати лет вместо первого паспорта, выданного в девяносто девятом.
Он пощелкал, увеличивая фрагмент скана с номером.
– Это подлог: паспорт с таким номером был выдан годом позже жительнице Шадринска Жуковой по достижении ею сорока пяти лет.
– Тем более необходимо найти мерзавца, который такими вещами занимался, – веско отметил Удрас.
Андрей устало сказал:
– Необходимо, но потом, как этого найдем. Сейчас это ничего не даст. Во-первых, мерзавец на пенсии, скорее всего, да и срок давности вышел.
Удрас завозился с ироническим видом, Андрей поспешно продолжил:
– Во-вторых, так называемый Сугалов не сам же, скорее всего, с мерзавцем договаривался. Это явно дела Морозова.
По комнате инструктажа прокатился шумок: личный состав деятельно соглашался. Только Удрас громко, чтобы все слышали, пробурчал: «А участковый куда смотрел?», но снова сбивать дискуссию с рабочего тона не стал – в основном благодаря начальству. Халк, оглядевшись и обменявшись взглядом с соседями – сукером Федутовым и незнакомым, похоже, более никому лысым мужиком лет сорока в дороговато для этой комнаты выглядевшем костюме, осведомился:
– Андрей Викторович, напомните, пожалуйста, Морозов – это кто? Не все здесь старожилы, к сожалению.
«К сожалению, морда лицемерная», подумал Андрей и пояснил:
– Морозов – крупный бизнесмен, депутат и вообще заметная фигура нулевых. «Мимозу» он, например, строил, ну и вообще почти все новостройки начинал – микрорайоны на Московском, Белова, в Калининском его.
– Да под ним полгорода ходило, – отметил Матвиевский.
– Пол не пол, но влиятельный мужчина был, – согласился Андрей.
– А сейчас он где? – спросил Халк.
– Неизвестно. Году в седьмом или восьмом вдруг пропал. Там мутная история была. Жена откуда-то из Майами волну погнала, что он должен был приехать, а не приехал, и на звонки не отвечает, его арестовали или убили, верните мужа, а то приеду и всем покажу. Но не приехала и не показала.
Матвиевский, помнивший, как и многие, жену Морозова благодаря телерекламе и разворотам в местном глянце, вздохнул. Андрей продолжил:
– И Морозов реально больше не объявлялся, а его холдинг налоговики и соседи быстренько в оборот взяли: неуплаты, пеня, обманутые застройщики и так далее. Активы отжали и раздербанили, остальное хлопнули. Возможно, Морозов заранее об этом узнал и свалил потихоньку. Сейчас с женой жуирует, небось, в Майами или Аргентине.
– А почему вы полагаете, что паспорт Сугалову Морозов делал? – спросил Халк. – Тот самый след, на который Баюков вышел?
– Так точно. Он установил, что так называемый Сугалов пользовался недвижимостью, проходившей по сделкам Морозова. Там десятки квартир, зарегистрированных либо на давно исчезнувших, либо никогда не существовавших людей. Сугалова Руслан нашел в квартире, которая принадлежала некоему Колесниченко, это реальный такой жук, морозовский. Его лет десять никто не видел. А прописан в той квартире Иванов – скорее всего, никогда не существовавший. Это мы копаем, но уже можно с уверенностью предположить, что Змей… Сугалов был связан с Морозовым, возможно, выполнял его поручения и так далее.
– Может, он и Морозову исчезнуть помог? – спросил Халк. – Не в Майами, а просто на пару метров в глубину.
– Возможно, – сказал Андрей как мог спокойно. – В серийный профиль это не вписывается, но мы уже убедились, что он весь – мимо профиля. В любом случае, вряд ли эта информация что-то нам дает.
– Если я правильно понял, фейковый паспорт нам тоже мало что дает, – отметил Халк.
– Ну почему, – возразил Андрей неохотно. – Дает. Во-первых, подлинное фото подозреваемого в молодости. Вместе со снимком, который передала нам Сазонова, получается представление о том, как он может выглядеть, в каких пределах менять внешность и так далее. Стас, что-то спросить хотел?
– Нет-нет, – пробормотал Матвиевский. – Опять показалось, что морда знакомая, но, по ходу, дежавю.
«Дежави-дежави давай», мрачно подумал Андрей и продолжил:
– Корректную ориентировку составили наконец: рост, вес, приметы.
– Противокозелок, – пробормотал вдруг Рыбаков.
– Выпуклый, – отрезал Андрей. – На камеры он не попадается, на шпионские программы, которые Маркова, девочка-свидетель, раскидала, тоже. Так что ориентировка и фото – самое верное, что у нас есть. Во-вторых, мы знаем его примерный возраст. Если в 2007-м ему было двадцать…
– Или мог выдавать себя за двадцатилетнего, – поправил Халк.
Андрей кивнул, продолжая:
– …То реально он 80-го–87-го года рождения, и, скорее всего, уроженец области.
– Это тысячи людей, – заметил Мякишев.
Рыбаков мрачно предложил:
– Просто подождем, пока ему сорок пять стукнет, сам менять паспорт придет.
Андрей, проигнорировав последнюю фразу, возразил предпоследней:
– Не тысячи, меньше, если сидельцев смотреть. Сазонова говорила, он по УДО вышел. По базам ФСИН Сугалов не проходит, Иванов с известным нам паспортом тоже. Мог соврать, конечно. Мог иметь в виду не свежую, а давнюю отсидку – и тогда понятно, для чего ему нужны были новые документы.
– А мог сидеть под другим именем, – подхватил Халк. – Тут нам и фото, и хоть немного конкретизированный период рождения станут некоторым подспорьем. Ну и то обстоятельство, что он, скорее всего, татарин.
– Или башкир, – сказал Андрей. – Или русский, украинец, чуваш, калмык – любой подойдет. Даже Сазонова сказала: «Да русский вроде».
– Да-да, поскреби и так далее, – согласился Халк. – Но такое сочетание в паспорте может указывать на близость… так называемому Сугалову такого винегрета: фамилия вроде татарская, да не совсем, имя-отчество тем более…
– Альберт-то чем не татарское имя? – удивился Матвиевский. – У меня сосед…
Халк неожиданно зычно захохотал, тут же оборвал себя и сказал:
– Прошу прощения. Нервы. Вы правы, теперь оно, скорее, татарское. Впрочем, неважно. Важно, что теперь более-менее понятны и направление поисков, и ресурсы, которые необходимы для этого привлечь. Спасибо, Андрей Викторович.
– Да, – сказал Андрей. – И первым делом надо…
– Прошу прощения, Андрей Викторович. Первым делом я хотел бы представить нового руководителя следственной группы. Александр Сергеевич, прошу.