Можно ли доверять тебе, Ынсан, которая рассказывает такие вещи, не придавая им особого значения, хотя твои слова каждый раз пугают меня? Срок моих вкладов, которым было уже по десять лет, – одного, который я понемногу пополняла с тех пор, как занялась подработками в восемнадцать лет, и второго, который я собирала за счет доходов от заработка в компании, – подходил к концу. И прямо сейчас, не имея понятия, что такое блокчейн и криптовалюта, я планировала по указке Ынсан вложить все свои деньги в эфириум. Каким бы инновационным он ни был, у меня не было нужды вкладываться в такую технологию. Я даже не смогу подержать эти деньги в руках. Они существуют лишь в виде кода. Если не смогу перепродать его, то все мои деньги пойдут на ветер. Мне придется начинать все с нуля. Хотя нет, за мной все еще есть долг по студенческому кредиту, так что я сразу окажусь в минусе. Может быть, Джисони была права, сказав, что наша подруга – катастрофа. Следуя за ней, я и сама могу оказаться в беде.
Однако на этот раз я решила довериться Ынсан.
Все потому, что график, который она показала, рисовал невероятно красивую кривую.
J-кривая
2 мая 2017 г.
Накануне праздника в честь дня рождения Будды мы с Ынсан встретились в третьем купе Coffee Bean.
На столе лежало устройство, которое я раньше не видела вживую. Мое внимание привлекала его гладкая, сверкающая элегантным золотым цветом поверхность.
– Ты купила айпад? – Ынсан скрестила руки на груди и с наигранно высокомерным лицом кивнула. – Это последняя модель?
– Угу.
Я, не садясь, взяла его и поочередно обвела закругленные края, блестящий, словно зеркало, логотип на задней поверхности.
– Красивый… когда ты его купила?
– Присядь для начала.
Ынсан потянула меня за рукав, усадила рядом с собой и, аккуратно сложив треугольником чехол для айпада, поставила его на стол. После этого она запустила приложение с электронными таблицами. Во вкладке под названием «Мой Эфириум» были в хронологическом порядке расписаны данные о ее инвестициях. Столбец А – дата покупки, Б – стоимость на момент приобретения, С – сколько она вложила.
Ынсан рассказала, что вложила два миллиона вон, когда 1ETH (эфириум) стоил 7252 воны, и 7 миллионов, когда его цена достигла 9000 вон, – она добавила, что на этом этапе уже залезла в свои сбережения. Когда стоимость превысила 10 тысяч, она вложила еще три миллиона, которые оставались на другом вкладе. И даже после этого она продолжала вкладывать небольшие суммы. Получая зарплату, она все, кроме минимальных расходов на жизнь и денег на погашение кредита, тратила на покупку эфириума. Не отрывая взгляд от экрана с мелкими цифрами, она задала мне, скорее, риторический вопрос:
– Знаешь, сколько он стоит сейчас?
Я, переполненная страхом, медленно покачала головой. Вместо ответа она дважды нажала кнопку «Домой» на айпаде. На этот раз она открыла веб-браузер. Белоснежный экран в плотную сетку мгновенно сменился глубоким черным. Казалось, будто экран внезапно переключился с дневного на ночной режим.
На черном фоне окна браузера беспорядочно выстроились цветные столбцы разной высоты. Это была гистограмма, в которой смешались красный и зеленый цвета. Они были настолько яркими, почти флуоресцентными, что сразу привлекали взгляд. Каждый раз, когда Ынсан проводила пальцем по экрану, столбцы мигали и меняли положение. Они были похожи на разноцветные огни, мерцающие на рождественской елке. Красные и зеленые огоньки, которые хаотично скакали вверх-вниз. Эти контрастные цвета резали мне глаза. Я бегала взглядом, не зная, куда смотреть, пока Ынсан не остановилась и не указала пальцем на нужное число. Затем она понизила голос и прошептала:
– 92 350. Вот сколько он сейчас стоит.
Из-за того, как разнились числа, которые я видела сейчас, и те, которые я совсем недавно видела в таблице, я на некоторое время потеряла дар речи. Ынсан приложила большой и указательный пальцы, разведенные буквой V, к экрану, по которому были разбросаны красные и зеленые столбцы. Затем она быстро свела их вместе. Чем меньше становилось расстояние между пальцами, тем сильнее уменьшался график. Масштаб экрана уменьшился, столбцы сжались и сомкнулись, мгновенно расширяя обзор. Затем, наконец, на экране появилась огромная крутая кривая. Слева направо, она постепенно росла, слегка колеблясь вверх-вниз, а затем внезапно взлетела, словно собиралась пробить верхушку экрана, и под острым углом устремилась вправо. Это была J-кривая[13].
У меня внутри будто все рухнуло. Каждая клеточка тела завибрировала.
В этот момент возникло ощущение, словно кто-то перенес меня на фестиваль фейерверков. То же самое испытываешь, когда салюты взлетают в черное небо, озаряя его ярким светом. Когда высоко поднимаешь голову, чтобы увидеть эти взрывы и разлетающиеся золотые искры. Ощущение, будто слышишь звук падающих вниз сверкающих, почему-то звенящих осколков. Словно от одного этого зрелища на тебя начинает сыпаться куча денег.
Только тогда я поняла. Было в моей жизни нечто, чего я отчаянно желала. J. Вот оно. Словно озаренная вспышкой света, в это мгновение я осознала, что мне не хватало именно этой формы, этой кривой.
Каждый день я собирала какие-то маленькие и незначительные песчинки и складывала их вместе, но никогда не надеялась и не ожидала, что это приведет меня хоть куда-то. Я просто находила утешение в том, что продолжала делать это без остановки. Я знала, все, что я насобирала до сих пор, может легко рассыпаться от одного вздоха проходящего мимо человека, но сознательно не хотела обращать на это внимания.
Впервые приехав жить в Сеул после поступления в университет, я поселилась в общежитии в комнате на троих человек. У нас были разные специальности, характеры, привычки и образ жизни, поэтому совместное проживание оказалось неловким и стесняло меня. В той комнате я только спала, но даже ночные часы доставляли мне дискомфорт. Я так и не смогла привыкнуть. В следующем году, не сумев выиграть в лотерею на место в общежитии, я поселилась в небольшом пансионе рядом с задними воротами университета. Это было реконструированное торговое здание, верхнюю часть которого разделили на несколько комнат. Шесть спален, одна общая кухня и два туалета – все это на восемь человек. В женском туалете был всего один унитаз. Тогда я еще не знала, что хронический запор, начавшийся из-за этого, будет преследовать меня до сих пор. Если говорить про санузел, то общежитие, где один туалет делило три человека, было лучше места, где на него приходилось пятеро. Еще через год я переехала в косивон[14] премиум-класса, решив немного переплатить за комнату с отдельным туалетом. Однако, по неизвестной мне причине, стена, разделяющая комнату и туалет, оказалась из прозрачного стекла. Унитазы везде были стандартные, может, немного меньше. Это значило, что даже в маленькой комнате унитаз был обычных размеров. Получается, чем меньше комната, тем больше он привлекает внимания. В комнате площадью меньше четырех пхен невозможно было не заметить унитаз, стоящий за стеклянной стеной. Как только я просыпалась и шла попить, когда переодевалась, ела, училась или собиралась лечь спать, белый блестящий унитаз всегда был у меня на глазах. Я решила чем-нибудь прикрыть его. Купила универсальную вешалку на присосках, подышала на них и крепко прилепила к стеклу, повесив на крючок большое полотенце. Но посреди ночи или на рассвете вешалка часто с громким грохотом падала на пол. Когда я устроилась на работу, я смогла переехать в комнату, где живу сейчас. Это было самое просторное место, в котором мне доводилось жить. Мне нравились большие окна и квадратная форма комнаты. Только после переезда я поняла, что комната в косивоне была странной формы – перекошенный пятиугольник. В ней было слишком много углов, а все стороны разной длины. Я часто видела кошмары, в которых на меня с горы скатывался и пронзал острыми углами гигантский многоугольник. Именно поэтому мне так понравилась аккуратная квадратная комната. Но были и проблемы. Чертов порожек! Грязь с обуви беспрепятственно оказывалась прямо в комнате. С такой проблемой я не сталкивалась ни в общежитии, ни в пансионе, ни в косивоне премиум-класса, где обувь надо было снимать перед входом в комнату.
Я определенно двигалась в нужном направлении. По сравнению с прошлым жильем, три аспекта жизни стали лучше и только один доставлял неудобства. Если посчитать плюсы и минусы, то в итоге я сделала два шага вперед. И речь не только о жилом пространстве. Я говорю про всю свою жизнь. С каждым прожитым годом, с каждым днем, все становилось немного лучше, но при этом и немного хуже. Как неумелая строчка – шаг вперед, полшага назад, но при этом я все равно двигалась вперед, пусть и всего на один стежок. Так потихоньку… медленно… постепенно… шаг за шагом… день за днем… каждый день… Чего еще можно желать?
Я устала от такого «шитья». Хотелось прикрепить реактивный двигатель и взлететь. Хотелось подпрыгнуть. Хотелось полетать на высоте. Со мной такого еще не бывало, я даже не мечтала о подобном, поэтому и не стремилась взлететь. Но прямо сейчас возможность была передо мной. J-кривая.
Стоило узнать о ней, и я поняла, что всегда хотела именно этого.
Ынсан снова нажала кнопку «Домой» на айпаде. На этот раз она зашла в приложение с белой надписью «БитGO» на фоне градиента в фиолетовых тонах. Она открыла свой криптовалютный кошелек и показала коины, объяснив, сколько они стоят.
– 136 миллионов вон.
– Безумие, – я даже не заметила, как сказала это.
– Ты права. Это действительно безумие, – сказала Ынсан подрагивающим голосом, будто сама не верила своим словам. Она объяснила, что график с самого утра продолжает пробивать потолок, и из-за этого она весь день не может работать. И это был уже не первый раз за неделю. Взлеты и падения… а за ними снова взлеты.