Вдруг позади раздался грохот и громкий вскрик. Я рефлекторно развернулась и посмотрела в ту сторону, откуда доносился звук. Джисони упала на землю и теперь опиралась на руки, а вокруг катались колеса, вероятно, отвалившиеся от ее чемодана. Мы с Ынсан в один голос вскрикнули:
– Ты в порядке?
Ынсан первой бросилась к сидящей на земле Джисони, поэтому мне пришлось в одной руке катить ее чемодан, а в другой свой собственный. Едва сделав шаг, я поразилась разнице между «подделкой» и «оригиналом», которую смогла ощутить всего за мгновение. Чемодан сестренки двигался плавно и грациозно, словно фигуристка на льду. Колесики вращались на 360 градусов, и, стоило приложить лишь небольшое усилие, он легко, словно перетекая, менял направление, будто у него вовсе не было никаких креплений. Казалось, будто гравитация над ним не властна, будто он – кусочек льда, скользящий по другой ледяной поверхности. Он был невероятно прочным, возможно, поэтому и катился так плавно. Легко, без каких-либо усилий с моей стороны. Колеса же моего чемодана крутились только вперед и назад, дребезжали при каждом повороте, поэтому мне приходилось тащить его и сильно напрягать запястья. Пока я восхищалась качеством оригинального чемодана, Джисони встала и отряхнула подол своего платья. Она приподняла его, чтобы осмотреть ушибленное место. Одна из коленок слегка припухла.
– Хотя бы крови нет. Так сильно печет, что я думала, обязательно будет кровь…
– Вот и хорошо.
Пока они вдвоем осматривали ушиб, я принялась собирать разбросанные колесики. Их было четыре, значит, все. Но как же так вышло, что они отлетели все вместе? Нет, правда, она упала из-за отвалившихся колес? Или, наоборот, сначала она упала, а потом отлетели колесики? Что произошло сначала? У меня не получилось восстановить причинно-следственную связь, и в итоге я решила, что это не имеет значения. Какой бы ни была причина, все это случилось внезапно. Я подошла к Джисони и Ынсан, сидевшей перед ней на корточках, и протянула им колесики, по два в каждой руке:
– Попробуем приделать обратно?
Только сейчас я поняла, что это невозможно. Деталь, соединяющая дно чемодана и колеса, была полностью сломана. Ынсан, похоже, подумала о том же самом. Когда мы встретились взглядами, она нахмурилась и покачала головой. Джисони устало сказала:
– Надо купить новый. А пока что буду таскать этот.
– Как ты понесешь его? У тебя же руки как у ребенка.
Ынсан предложила положить вещи Джисони в свой чемодан, потому что там еще есть место, а если его не хватит, то остатки сложить в мой. Она подкатила поближе свой брендовый чемодан. Мне казалось, что каждое его движение сопровождалось мягким шорохом. Когда она притягивала чемодан к себе – шорох. Когда клала его на пол – шорох. Даже когда она набирала пароль, вращая механизм вверх и вниз, и открывала замок с обеих сторон – шорох, шорох. Плавно и элегантно. Этот звук говорил о легкости, отсутствии преград, естественности. Он значил, что все происходит само собой, без каких-либо усилий, если только захочешь, он будет двигаться плавно, как вода. Я вдруг почувствовала, словно начинаю понимать, что нужно для того, чтобы тоже жить такой естественной жизнью.
Она открыла чемодан, наполовину расстегнув молнию. Внутри он был аккуратно разделен на отделы. Одна сторона немного глубже, а в каждом отделении тонкие перегородки, чтобы вещи не перемешивались, а сверху застегивались ремни для фиксации багажа. От одного взгляда на то, насколько в нем все продумано, у меня поднялось настроение. Мы уселись на пол, открыли оба чемодана и принялись перекладывать вещи. Прохожие слегка косились на нас. Из-за всей этой суматохи Джисони выглядела смущенной, будто сожалела об устроенном переполохе, и Ынсан, перекладывая ее вещи, игриво спросила:
– Прости, конечно, но зачем тебе столько вещей? Ты что, на фотосессию едешь?
Она вытащила из чемодана тяжелый предмет цилиндрической формы, обмотанный толстым проводом:
– А плойку ты зачем взяла?
Джисони тут же заулыбалась и ответила:
– Не проси потом одолжить тебе.
– Ну уж нет, теперь мне интересно. Дашь попробовать?
Джисони спокойно, по-прежнему улыбаясь, ответила:
– Раз уж ты помогла мне с чемоданом, так уж и быть, одолжу.
Вещей оказалось так много, что багаж Джисони мы сложили в отделение поглубже, а багаж Ынсан – в то, что помельче. Скрученная валиками, одежда заняла гораздо меньше места, и все вещи уместились в чемодан. Молния с легкостью застегнулась.
– Чертов чемодан!
Джисони пнула опустевший чемодан. Без колес он уныло заскрипел и отъехал в сторону. Я снова взяла ее потрепанный чемодан.
– Нельзя просто оставить его здесь. Он не поместится в мусорный бак.
– Давайте тогда возьмем с собой. На месте узнаем, куда его можно выбросить.
Джисони кивнула и взяла пустой чемодан. Он был ярко-розового цвета, но тканевая обивка износилась и выглядела грязной. Джисони шла впереди. На спине у нее висела широкополая шляпа, под мышкой она несла селфи-палку, а в руке туда-сюда болтался пустой чемодан. Она шла легко и непринужденно.
Ынсан забронировала нам номер в новом пятизвездочном отеле в Согвипхо.
Я никогда не бывала в таких роскошных местах, поэтому еще со входа почувствовала себя неловко. У дверей к нам подошли аккуратно одетые сотрудники отеля и забрали наш багаж. Пока Ынсан проходила регистрацию, один из сотрудников подошел к нам с Джисони и дружелюбно спросил:
– Не хотите присесть на диван? Я принесу вам шампанское.
Джисони пожала плечами и пробормотала, поднимая пустой чемодан:
– Мы хотели бы выбросить его…
– Дайте его мне. Мы обо всем позаботимся.
Он взял грязный побитый чемодан и, стоило ему отвернуться, мы с Джисони переглянулись. Нас удивила такая услужливость, мы не могли скрыть своего волнения. Затем к нам подошел другой сотрудник с маленькой серебристой тележкой. В прозрачном стеклянном блюде, наполненном кубиками льда, полулежала темно-зеленая бутылка шампанского. С каждым поворотом колесиков тележки кубики льда звонко ударялись друг об друга. Наконец сотрудник отеля подошел к нам и один за другим поставил на стол три длинных бокала с узким горлышком. Звонкий хлопок открывшейся пробки, звук шампанского, льющегося из бутылки, звук пузырьков, лопающихся на воздухе, – все вместе было похоже на музыку.
Я взяла бокал за тонкую ножку и медленно подняла его. Через узкое горлышко доносился освежающий виноградный аромат. Как освежает. Я сделала глоток. Холодное и сладкое. Пузырьки приятно лопались на кончике языка, во рту и в горле. Когда ощущение прохлады, сладости и покалывания исчезло, я ощутила настоящую жажду. Глоток за глотком, я не выдержала и опустошила весь бокал. Джисони, как и я, выпила шампанское залпом, и весело, с волнением на лице, сказала:
– Они все так невероятно вежливы. Мне здесь нравится.
И это было правдой. Слово «невероятно» звучало действительно уместно. Этот отель превосходил все мои ожидания. Я даже не зашла в номер, а просто сидела в холле, попивая приветственное шампанское, но уже была уверена, что мне нравится это место. Я чувствовала, что все здесь превзойдет мои ожидания. Это было прекрасно, но в то же время пугающе. Втайне я боялась, что, возможно, слишком рано приобщилась к чему-то настолько хорошему или что теперь у меня будут завышенные ожидания от этого места. Отель бронировала Ынсан, и я даже не стала проверять его, но при этом не могла и подумать, что он будет таким шикарным. Джисони, кажется, думала о том же. Она рассматривала сияющие, словно Млечный Путь, люстры, спускающиеся с высоких потолков, изысканный мраморный интерьер и постоянно повторяла лишь два слова: «очень» и «хорошо».
В лифте по пути в номер Ынсан сказала, что это семизвездочный отель. Я впервые слышала о таком.
– Семь звезд? Разве пять – не самый высокий уровень?
– Да, официальный максимум – пять. Они сами зовут себя семизвездочным отелем.
– Почему?
Покрутив в руках ключ-карточку от комнаты, Ынсан сказала:
– Ну, он определенно роскошнее и дороже обычных пятизвездочных отелей, но, если написать, что у него пять звезд, никто и не поймет, что он семизвездочный, да? На самом деле, предела роскоши не существует. Если есть что-то хорошее, должно быть еще лучше. Можно создать что-то в два раза лучше, чем на пять звезд. Разве справедливо, если все будет одинаково помечено пятью звездами? Что для клиентов, что для тех, кто предоставляет услуги.
Лифт остановился на десятом этаже. Ынсан уверенно шла вперед, будто была здесь не впервые, а мы, как завороженные, следовали за ней. Наконец дверь в номер отворилась. Шторы начали автоматически раздвигаться. Комнату залило светом.
Я в жизни не забуду этот момент.
Еще никогда передо мной не открывался такой вид.
Только распахнули дверь, и перед нами появилось панорамное окно на всю стену. Ощущение, будто часть океана вырезали и украсили ей стену. На переднем плане – изумрудное море. Сверху – сверкающие блики. Ничего не мешало обзору. Казалось, что в комнату перенесли только все самое красивое, что есть в океане. Я подумала, что такой отель однозначно должен быть не пятизвездочным, а семизвездочным – он точно заслуживает еще двух звезд. Уже этого мне было достаточно. Все было так прекрасно, что эмоции захлестывали меня.
Мы упали на кровати, застеленные белоснежным свежим бельем. Одеяла, приятно пахнувшие мылом, зашуршали. Хотелось спать. Постель была такой мягкой и уютной, что хотелось остаться на ней навсегда. Сколько мы так пролежали? Ынсан со словами «Нам не до отдыха» встала с кровати.
Мы переоделись в разноцветные купальники, накинули мягкие махровые халаты и по лестнице, предназначенной только для гостей люксового номера, поднялись к бассейну на крыше.
Бассейн находился на крыше. Его перила были спроектированы так, чтобы создавать иллюзию слияния бассейна и моря. Голубой цвет морской воды плавно перетекал в чистое безоблачное небо. Между небом и морем не было видно четкой границы. Раньше я только слышала о так