– Я правда не знаю, куда катится моя жизнь. Я понимаю, что мне стоит копить деньги, знаю, что встречаться с Вэй Линем не стоит. Я просто хочу жить, не заглядывая вперед. Но я так не уверена в происходящем… Не знаю, как быть.
– Делай, что хочешь. Кто может жить, как Ынсан, просчитывая каждое мгновение? Она особенная.
– Да ведь?
– Ну да.
После непродолжительного, но насыщенного разговора мы наконец-то поравнялись и пошли нога в ногу.
Как долго мы шли? Повернув вслед за лесной тропинкой, я заметила, что деревья становятся все выше и выше. Я посмотрела вверх. Ветви деревьев и свисающая с их кончиков листва почти не касались друг друга, но образовывали тень, заполняя пустое пространство. Казалось, будто небо затянуло зеленой сетью или что это ладонь, на которой небесным цветом начертана чья-то судьба. Сквозь прорехи лился солнечный свет. Пока я наслаждалась им, откинув голову назад, Джисони, кажется, обнаружила что-то:
– Ого, что это?
Она смотрела и показывала пальцем на груду камней вдалеке.
Нет, это скорее походило на пагоду. Большие и маленькие черно-серые камни были сложены в форме постепенно сужающегося конуса. Это была каменная башня, которая из-за своей формы даже казалась заостренной к верхушке. Если измерить ее, то в толщину она будет не больше одной руки, а ширина – меньше двух рук, но при этом высотой – повыше большинства взрослых. Она была высокой и гладкой. Какое-то чудо. Трудно поверить, что на острове с такими ветрами сложенные в высоту камни хоть и выглядели немного шатко, но не рухнули и крепко стояли на месте. Удивительно, что мы стали свидетелями такого необычного явления. В свете, пробивающемся сквозь листву, постройки сверкали, словно главные герои на сцене. Здесь было несколько каменных пагод разных размеров, но схожей формы. Я насчитала, кажется, штук десять. Их внешний вид или, скорее, гармония с окружающим миром даже издалека внушала благоговение. Джисони, будто очарованная, первая направилась в их сторону, я последовала за ней.
Чем ближе мы подходили, тем яснее становилось, что пагоды еще больше, чем мне показалось. Великолепные. Всего лишь камни, но они были необычайно красивы. Не их ли называют башнями желаний? Или это могильные пагоды? Как давно они здесь стоят? Кто их построил? И был ли этот кто-то один? Или они появлялись здесь постепенно, когда разные люди собирали башенку за башенкой, молясь об исполнении своих желаний? Ничего о них не зная, я вообразила человека, который складывает камни, стремясь к небу, и почувствовала, насколько это возвышенно и свято.
Основание составляли тяжелые краеугольные камни, валуны, которые, казалось, в одиночку нельзя было сдвинуть ни на дюйм. Выше – камни той же формы, но немного поменьше, еще выше – размером с кирпич. Чем выше, тем соразмерно меньше становились камни, и, несмотря на небольшую угловатость, они, как разрезанная и собранная вновь картина, идеально дополняли друг друга. Я подняла голову и посмотрела наверх. Круглый широкий камень размером с каштан лежал в середине, как бы удерживая пагоду. Рядом стояла точно такая же. Они немного различались в высоте и диаметре, но по форме были одинаковы. Казались уменьшенными или увеличенными версиями друг друга. Каждая по отдельности и все вместе, они выглядели гармоничными и потому прекрасными.
Блеск. Камни блестели на солнце. Каждый на своей высоте, на своем месте.
Джисони шагнула к ближайшей пагоде:
– Такая красота.
– Точно. Есть в них что-то величественное.
Джисони сделала еще шаг и протянула руку, чтобы аккуратно коснуться пагоды. Я поспешно потянула ее за рукав, испугавшись, что башня может рухнуть.
– Осторожнее.
Когда я сказала это, то заметила, что плечи Джисони слегка подрагивают. Ее голос, кажется, дрожал в том же ритме:
– Черт…
– Что такое?
Джисони повернулась и взглянула на меня. Что она хочет сказать? В этот момент выражение ее лица изменилось.
– Склеены.
– А?
– Они… склеены.
Джисони уверенно протянула руку к каменной пагоде. Она беспрерывно повторяла одно и то же, пытаясь просунуть пальцы между камнями.
– Посмотри только! Здесь! Здесь везде цемент! Цемент!
Я тоже приблизила лицо к каменной пагоде. Все щели между угловатыми камнями на самом деле были заполнены темно-серым цементом.
Быть не может.
Не только в этих таинственных каменных пагодах не было никакого смысла. В том, что я чувствовала, глядя на них, тоже не было смысла. Это было так странно. Теперь, когда я обо всем узнала, величие момента испарилось, и я никак не могла вернуть ощущение, что эти пагоды прекрасны. Джисони со всей силы пнула подножие башни. Она выругалась такими словами, которых я от нее еще не слышала.
– А-а-а!
Душераздирающий крик пронзил мой слух. Джисони упала на землю и принялась кататься по ней, схватившись руками за ногу. Мое сердце замерло. Маленький лес внезапно наполнился криком. За ним следовало зловещее эхо. Еще до того, как крик оборвался, я почувствовала, как мое сердце рухнуло в пятки от испуга.
Нога, которую сжимала Джисони, вся была в крови. «Так быстро? Может ли в ноге у человека быть столько крови?» – мимолетно пронеслось у меня в голове. Похоже, она не останавливается. Кровь продолжала хлестать из пальцев Джисони. Слезы из моих глаз хлынули с такой же скоростью. Я упала на колени перед Джисони, которая свернулась калачиком и кричала от боли, сжала в руках ее пропитавшиеся кровью тапочки, будто верила, что это поможет остановить кровотечение, и без конца повторяла: «Что же делать, что же делать?» Окровавленной рукой я принялась искать в сумке телефон. Мои пальцы задрожали, когда я почувствовала запах крови. После двух неудачных попыток мне удалось набрать 119. «Да, это служба спасения», – как только я услышала эти слова, сразу, без колебаний, заговорила:
– Моя подруга получила травму, кровь идет.
Из-за слез мне было тяжело говорить.
– Ударилась. О большой камень… Да, возле кафе Ocean View. Да, она не может идти. Не может… Кровотечение продолжается.
Мне сказали, что они уже выезжают. А потом добавили, что, когда они будут поблизости, нужно сообщить точное местоположение.
– Нет, мы не в самом кафе, какой-то лес рядом с ним… Не знаю, как он называется, тут стоят каменные пагоды… Нет, что-то вроде каменных пагод…
Когда я сказала это, снова стало так грустно, что на глаза навернулись слезы.
Второй день рождения
30 августа 2017 г.
Больше часа Джисони накладывали швы. После того как она ударилась об острый выступ, Джисони сломала палец, а на подъеме стопы образовалась глубокая рана в десять сантиметров – ей сказали, что потребуется операция.
Когда операция закончилась, а мы немного пришли в себя, в отделение скорой приехала Ынсан. Она уже представляла, чего ожидать, потому что узнала новости по телефону. Ынсан молча зашла в палату, села на угол койки Джисони и осторожно положила ладонь рядом с ее плотно перевязанной ступней. Ее взгляд был прикован к полу.
Думаю, Ынсан должна извиниться перед Джисони. Она заслужила. Мне показалось, сейчас для этого самое подходящее время, и я все ждала, пока из уст Ынсан наконец-то прозвучат слова извинений. И они прозвучали. Но, как ни странно, первой заговорила не она, а Джисони.
– Прости.
Джисони легла, вытянувшись по струнке, и, уставившись в потолок, она что-то бормотала, то про себя, то вслух.
– Да, точно… Я думаю, ты все правильно сказала… Я ведь сама знаю? Я сама все знаю. Я понимаю, что если продолжу жить как сейчас, то это будет жизнь от зарплаты до зарплаты, когда я буду тратить каждую заработанную копейку. Да, мне не на кого положиться, поэтому единственный, кто может взять на себя ответственность за мою жизнь, – я сама, но, кажется, скоро я тоже не смогу отвечать за себя. Я ничего не могу сделать, чтобы подготовиться к выходу родителей на пенсию. Если что-то случится, мне придется заботиться о них. Мне скоро тридцать, и в этом возрасте… Нет, если честно, я даже не жду своего тридцатилетия. Да, я знаю, что если хочу к сорока переехать из своей убогой студии в нормальный дом, если хочу выйти замуж, родить троих детей, иметь счастливую семью, как я всегда мечтала, то мне прямо сейчас нужно начинать готовиться к экзамену на государственного служащего или если я не смогу, то искать надежного мужчину, который позаботится о всей семье.
Джисони пару раз кивнула, как бы соглашаясь со своими словами. На мгновение воцарилось молчание, а потом на ее спокойном лице промелькнул намек на грусть.
– Но знаете, девочки, на самом деле мне очень важна внешность.
Джисони начала громко всхлипывать. Слезы стекали по вискам, пропитывая наволочку, исписанную повторяющейся надписью «Медицинский центр Согвипхо». Плечи ходили ходуном. Из-за неожиданности мы не могли вымолвить ни слова, только молча слушали всхлипывания Джисони.
– Со мной такого никогда не бывало. Понимаете, все говорят, девушка должна встретить парня, которому она понравится. Быть любимой – значит быть счастливой. Нам говорят так с самого детства, наверное, поэтому я всегда искала таких парней. Не тех, которые нравились мне, а тех, кому нравилась я. Поэтому, даже если он не нравился мне, был не в моем вкусе, если он говорил, что я ему симпатична, мы шли на свидание. Если он был достаточно хорош, мы продолжали встречаться, и я даже влюблялась в него. Даже если человек мне не нравился, а я ему была интересна, я начинала испытывать к нему симпатию. У меня тоже есть свои предпочтения, и, должно быть, есть какие-то качества, которые меня особенно привлекают, но я всегда жила так, будто они не имеют никакого значения.
Она задыхалась от слез, но продолжала говорить.
– Но теперь я хочу встретить человека, который будет нравиться мне самой, а не того, кому буду нравиться я. И я поняла, что мне нравится… внешность. Сестренки, мне нравится внешность Вэй Линя. Я наконец-то начинаю узнавать себя. В мире есть разные люди, и я люблю красивых. Я больше не смогу встречаться с человеком, если он не привлекает меня внешне, как бы я ему ни нравилась.