– О, – выдавила Нита. Конечно, он мог. Она вдруг замялась и посмотрела на его нож. – Ты можешь научить меня, как разбивать ножом стекло?
Он посмотрел вниз и засмеялся.
– И это тоже.
Нита улыбнулась. Засохшая кровь на лице растрескалась и посыпалась на пол мелкими хлопьями.
– Тогда чего мы ждем?
Активизация различных химических веществ в организме была первым шагом. Для начала адреналин. Потом еще несколько. Уплотнить мышцы рук. Задействовать тестостерон. Нита чувствовала себя ведьмой, варящей в котле какое-то зелье, но сейчас котлом был ее собственный организм.
Ковит задумался.
– Наверное, стоит начать с броска.
– Броска?
Нита выпрямилась. Ее тело как будто пело, готовясь использовать весь свой резерв. Мышцы горели от напряжения. Вот почему вмешательство в процессы организма было плохой идеей – Нита знала: она может потерпеть крах и это будет настолько ужасно, что она не сможет сгладить последствия.
Морщась от боли, Ковит поднялся на забрызганные кровью ноги и продемонстрировал правильную позу. Нита повторяла за ним – правая нога выставлена вперед, левая остается сзади, чтобы можно было действовать здоровой рукой. Ковит взялся за одну ее ногу и подвинул чуть вбок. Затем расправил ей плечи и кивнул.
– Не думаю, что метание принесет много пользы, – сказала Нита.
– Я однажды видел, как один парень так сильно метнул игральную карту, что она врезалась в арбуз. Дело необязательно в силе. Дело в физике. Скорость, угол и тому подобное.
Мать Ниты давно забрала ее из школы. Все свои знания Нита получала из биологических журналов. Она никогда не изучала физику. Ей стало интересно, понадобится ли эта наука для колледжа. Нужно узнать, когда она отсюда выберется.
– Хорошо. – Ковит, похоже, был удовлетворен ее позой. – Сейчас мы будем практиковать метательное движение.
Нита моргнула.
– Просто берешь и… бросаешь, так?
Она произвела движение. Ковит покачал головой и цокнул языком.
– Нет-нет, все дело в бедрах. Ты должна поворачиваться. Это увеличит крутящий момент. Неважно, бьешь ты кулаком, бросаешь или делаешь что-то еще – нужен этот поворот бедер.
Они приступили к тренировке. Поначалу Ковит не позволял Ните метать настоящий нож, поскольку думал, что она сломает его, если сделает это неправильно. Но спустя какое-то время его удовлетворили ее повороты и поза, и он протянул ей нож.
Нита сделала глубокий вдох.
– Расслабь плечи, они слишком напряжены, – сказал Ковит.
Нита последовала его совету, но они снова напряглись. Она не обратила на это внимания и метнула нож. Вращаясь, он пролетел по воздуху и воткнулся в стекло. Нита опустила руки. Она почувствовала разочарование.
Нита не могла сказать, чего ожидала. Что стекло разобьется? Что нож оставит достаточно большое отверстие, через которое можно будет вылезти?
Ковит, однако, был в восторге, осмотрел нож, затем порылся в карманах и в поисках чего-то обвел взглядом камеру, но нашел только свой допотопный телефон. Посмотрев на него, он пожал плечами и поднес к ножу.
– Что ты делаешь? – спросила Нита.
– Это как с молотком и гвоздем. Мы будем бить по этому ножу, и стекло треснет. – Ковит указал на телефон. – Прямо по рукоятке ножа бить нельзя. Поэтому я буду держать его, а ты будешь бить по телефону. Таким образом сила, проходя через нож, будет применяться к стеклу.
– Ладно.
Затем они начали практиковать удары Ниты. Казалось, Ковита больше всего беспокоило то, как она поворачивает бедра и руку во время удара. Поток энергии или еще что-то.
Когда они почувствовали, что готовы, Ковит снова приставил телефон к ножу, а Нита сделала вдох и попыталась успокоиться. А затем нанесла удар кулаком. Телефон разбился на миллион кусочков. Нож проткнул стеклянную панель насквозь. Вокруг отверстия расходились тысячи больших трещин. Ковит ухмыльнулся.
– Ударь еще раз. Прямо по отверстию.
Нита так и сделала. От удара сломались две костяшки – послышался хруст костей. Но стекло тоже разбилось, по нему пошло еще больше трещин. Маленькие кусочки откалывались и падали на пол. Нита исцелила свои поврежденные кости и нанесла еще один удар, а затем еще один. С этим ударом кулак пробил стекло насквозь.
Их накрыло градом осколков. Ковит закрыл голову и зажмурился; Ниту бросило вперед, и она вывалилась из камеры на груду стекла. В тело вонзилось просто невероятное количество осколков – слава богу, болевые рецепторы все еще были отключены. Нита зажмурилась и закрыла рот. Стекло было повсюду. И кровь тоже – она чувствовала ее щекотание, когда та пробегала по волоскам на ее руках.
– Нита! – совсем близко прозвучал голос Ковита. Послышался хруст стекла. – Ты в порядке?
Нита кивнула – не хотела открывать рот, чтобы в него не попало стекло. Она почувствовала, как руки Ковита сомкнулись на ее запястьях, и он помогает ей подняться. Пошатнувшись, она встала на ноги и ощутила, что он чем-то стряхивает осколки стекла с ее волос. Затем этот предмет с лязгом упал на пол.
– Теперь можешь открывать глаза, – мягко сказал Ковит.
Нита так и сделала. Все помещение было в крови и осколках. Ими было усыпано и все ее тело.
Нита оглянулась на разбитую стенку камеры. По крайней мере, она больше никогда не вернется в эту тюрьму.
Глава 35
Ковит действительно плохо переносил боль.
Когда Нита в секционном зале промывала его рану дезинфицирующим средством, он заскулил и вцепился пальцами в край стола. Растрепанные волосы спадали на залитое кровью лицо и прилипали к нему.
Нита уже переоделась в чистую одежду, которую нашла в соседней комнате. На ее старых вещах было очень много осколков, и она боялась, что они могут попасть в рану Ковита, когда она будет наклоняться и наносить швы.
Когда игла вошла в кожу первый раз, Ковит тихо застонал. Маленькое острие встретило небольшое сопротивление, но Нита не останавливалась. Прежде чем начать, она вымыла руки в раковине, но уже через несколько секунд они снова стали кроваво-алыми.
– Я удивлена. Я всегда думала, что занни более устойчивы к боли, – сказала Нита, пытаясь завести разговор, чтобы хоть как-то отвлечь Ковита.
– Моя устойчивость к боли прямо пропорциональна тому, когда я в последний раз питался болью и сколько ее потребил.
Нита перестала шить и уставилась на него.
– В самом деле?
Его глаза были закрыты, брови нахмурились.
– Да.
Что ж, это интересно.
Она продолжила зашивать и спросила:
– Почему так?
– Не знаю. – Его дыхание было прерывистым, под глазами залегли темные круги. – Я не ученый. – Он облизнул губы. – Но…
– Что?
– Я думаю, это связано с голодом. – Ковит замялся. – Ты знаешь, что происходит, когда занни не ест боль?
– Нет, – орудуя иглой, ответила Нита.
– Голод для нас… он не такой, как у людей. Нам становится больно. Сколько бы боли мы ни причинили в последний раз, мы начинаем чувствовать ее сами. Сначала слабо, затем все сильнее и сильнее, а если мы все так же не едим, она становится всепоглощающей и усиливается до тех пор, пока что-нибудь, обычно сердце, не выдерживает напряжения.
Нита остановилась и посмотрела на него: его лицо исказила гримаса боли.
– Это не очень хороший исход, – наконец сказала она.
Ковит пожал плечами и поморщился.
– Такова жизнь.
Внезапно осознав, что она просто смотрит на него, Нита сразу же продолжила шить. Игла входила и выходила, и теперь рана уже меньше походила на кровавую пасть, а больше напоминала жутковатую улыбку куклы из фильма ужасов.
– А если поесть боли, это поможет ускорить исцеление?
Он фыркнул.
– Если бы. Пользы не больше, чем от сбалансированного питания.
Очень жаль.
Она накладывала швы с точностью эксперта. Всю жизнь Нита изучала тела, разрезала их на части, а иногда собирала воедино для демонстрации или продажи. Это был первый случай, когда она работала с живым человеком, и она была весьма довольна своей работой.
Нита взяла бутылку, сделала большой глоток и протянула ее Ковиту. Допив воду, он отбросил пустую бутылку в сторону. Вставая со стола, поморщился и подковылял к раковине. Брызнув на лицо немного воды, которая сразу стала красной и стекла назад в раковину, он посмотрел на свою порезанную окровавленную футболку и направился к двери.
– Мне нужно взять новую рубашку, и можем уходить, – обернувшись, сказал он.
Нита последовала за Ковитом в соседнюю комнату; ее беспокоило то, как он дрожит при ходьбе.
Парень склонился над корзиной для белья, но затем вдруг повернулся, поднял бровь и одарил Ниту слабой дразнящей улыбкой.
– Я не смотрел, как ты переодевалась.
Она покраснела и отвернулась.
– Извини.
Ее взгляд блуждал по комнате и наткнулся на монитор, который показывал кучу стеклянных осколков, а затем зацепился за столик и стул. Нита нахмурилась. На столике стоял большой металлический ящик. Если бы раньше там было что-то подобное, она бы это помнила. Ноги непроизвольно понесли ее к ящику. Она замешкалась. Замка не было, но он был закрыт.
– Ковит, что это?
Он подошел ближе, поправляя новую чистую футболку на месте раны.
– О, это ящик с вещами Рейес. Обычно она держала его в мастерской. Наверное, это Хорхе и Ренцо перенесли его сюда.
– Почему ты не сказал о нем раньше, когда мы искали деньги?
Ковит пожал плечами.
– Потому что в последний раз, когда я его видел, на нем был замок. И я знаю, что внутри. Это не деньги.
Ните стало любопытно, и она откинула крышку. В ящике хранилось множество предметов, но наличных не было. Кипа бумаг, сотовый телефон, два ультрафиолетовых фонарика, которыми охранники успокаивали зеброполосого вампира, черные перчатки и еще несколько вещей.
Нита взяла верхний лист бумаги и увидела список имен, дат и характеристик.
– Что это?
– Списки клиентов и потенциальных клиентов. Всех, кто приезжал сюда.
Нита положила бумаги и осмотрела остальные предметы.