Потому что я тоже хотела что-то кому-то доказать. Пусть у меня и не было одаренной старшей сестры.
– Но видишь, как все получилось? – она ухмыльнулась. – Не выдержав гнета, я сбежала, желая однажды вернуться. И показать, что я тоже чего-то стою… Я долго работала над собой и, как ты сама заметила, чего-то все же добилась. А потом возвращаться стало уже незачем – хотя я была так к этому близка!.. Не было больше всемогущей старшей сестры. Были родители, лишившиеся обоих дочерей. Был возлюбленный, не вспомнивший, кто я такая. И его сын – от другой девушки, которую он любил до меня. Талантливый сын. Впрочем, это ты тоже уже знаешь. Вы знакомы.
– Кирилл? – уточнила я.
– Кирилл, – Янтарная кивнула. – К тому времени его мать совершила самоубийство, и мальчику очень не хватало женского внимания.
– А что стало с его… отцом?
Я сглотнула.
Алина пожала плечами, и голос ее был как-никогда холодным:
– Последовал за своей первой любовью. Впрочем, это никак не относится к нашему разговору.
Мы покинули залу.
Тетя остановилась напротив меня и обхватила мои запястья ладонями. Именно тогда она призналась:
– Ещё есть ты. Ты, ставшая моя последней надеждой, Яна. Ещё в тот момент, когда ты только родилась, я уже знала, что однажды ты меня спасешь. Меня назвали Янтарной – но ведь тебя назвали так прежде. Яна, Яна…
Она покачала головой.
– Нет теперь смысла ничего доказывать, – продолжила Янтарная. – Ты нужна мне. И я нужна тебе. Нас связывает кровь, но не только. У нас с тобой похожие души… как две капли янтаря – и застывшая душа внутри, – она улыбнулась. – И мы нужны друг другу, Яна, Янтарная…
Ее слова эхом звучали в моей голове, когда я поняла, что пробуждаюсь.
Но в этот раз разбудил меня не будильник, как было уже на протяжении почти семи лет, а живой человек.
Отец.
Он держал меня за плечи и не сводил взгляда с моего лица. А я смотрела на него (Яна, Янтарная) и не могла что-либо вымолвить.
– Ты вернулась, дочь? – спросил он, когда я более-менее поняла, что происходит.
– Я не уходила, – ответила тихо. И это было сущей правдой. Я не уходила! Я была всегда. И это проблемы отца, что он меня не замечал.
Вот и сейчас он меня не услышал.
– Где твой браслет? – произнес отец.
– В шкатулке, – отозвалась безразлично. – Кирилл его сломал, и больше он не действует.
– Почему ты не сказала сразу?
Это был допрос.
И я почувствовала себя обвиняемой.
Я помотала головой. Хватка отца ослабла, и я смогла сесть. Сесть, чтобы посмотреть на него со всей серьезностью, когда-либо мне присущей, и признаться:
– Я хочу разобраться.
– Почему ты не… – повторил отец, но я прервала его.
– Мне не нужен браслет. Потому что я не хочу, чтобы наши с Янтарной встречи прекращались. Понимаешь? Я не хочу.
Отец сидел на краю кровати… может, поэтому и остался сидеть.
Меня все пытались защитить, а я пыталась уйти от этой защиты.
И я рассмеялась – это в самом деле было смешно.
Отец смотрел на меня, и смотрел, и смотрел.
Яна – Янтарная.
– С тобой все в порядке? – уточнил он тихо, и я покивала.
Со мной все хорошо.
Правда, мой отец совсем меня не знает, и есть ли в этом моя вина?
Он медленно покачал головой из стороны в сторону – как будто каялся в содеянном – и произнес, внимательно наблюдая за мной, словно я в любую минуту могла сорваться с места и броситься на него:
– Ты все забудешь. Все, что услышала только что. Завтра утром отправишься на учебу, как будто ничего не произошло. И не станешь нам мешать.
Я успела только взглянуть на часы и заметить, что время приближается к трем.
И когда он успел прийти? И когда она успела присниться?
А потом отец коснулся моего лба, и я безвольно упала на кровать, на ходу засыпая.
Темная, темная ночь.
Лишь Луна освещает этот мир.
И свет ее блестит янтарем.
***
Меня разбудил будильник, и я поднялась, чувствуя тяжесть в голове. Как будто перед сном не удержалась от пары бокальчиков… Желая проветриться, я несколько раз прошлась по коридору, заглянула в кабинет отца, как всегда пустующий.
Интересно, приходил ли он ночью? Или решил, что спокойно обойдется без этого?
Когда я шла обратно, в свою комнату, зрение наконец-то полностью ко мне вернулось, и я могла видеть мир в иной ипостаси, кроме «расплывчатого». Я заметила хомяка, покинувшего домик, решила поздороваться с ним… и, садясь, зацепила ладонью клетку. Раздался лязг металла об металл.
Я удивленно опустила взгляд, желая узнать, что же послужило тому причиной.
На моей правой руке был новый браслет, и в этот раз он не имел в себе ни капли изящества.
Больше всего мой новый браслет напоминал кандалы.
Глава 11. Опоздать
Я тщетно пыталась уцепиться за собственную память. Я помнила, что мне снилась Янтарная, но не могла сказать, о чем мы говорили. Я знала, что из этого сна меня выдернул отец (все-таки он был дома), но и беседа с ним выветрилась из головы.
Подозреваю, тут не обошлось без магического вмешательства.
Я же ещё не сошла с ума, так?
Слова вылетели из моей головы, вот только чувства не смогло стереть даже колдовство (или безумие). Я помнила то понимание, что чувствовала в разговоре с тетей. Я прониклась ее словами – этого нельзя было отрицать. И сопротивление при разговоре с отцом не стерлось из моих мыслей.
Может быть, я что-то пыталась ему доказать…
В таком случае это было смешно.
Ощущения не покидали меня весь школьный день. На уроках я находилась где-то, но не здесь, и к концу занятий решила, что дальше так продолжаться не может.
Если мыслями я постоянно возвращалась к разговору с тетей, даже если на нем стоял блок, значит, я услышала что-то важное.
Вот только как узнать, что? С кандалами-то на руках…
После школы я не стала возвращаться домой. Перед Хомячидзе я извинилась ещё утром словесно, домовой подобрел после остатков гречки.
Дом перестал быть мне домом.
Дом – это там, где тебя ждут.
Я больше не испытывала уют, думая о нем. Лишь только раздражение. Я говорила с тетей. Отец меня разбудил. Он знал.
Он знает.
Как вообще можно… так? Идти по жизни упорно, со своими установками, не задумываясь о том, что почувствуют другие?
Отец ищет решение этой проблемы.
Вместе с Натальей Заболоцкой, моей тетей.
Но кто сказал, что я нуждаюсь в этом решении?
Я отдалилась от школы на несколько дворов и села на свободную лавочку. Взгромоздила сумку с учебниками рядом с собой, откинулась на спинку и прикрыла глаза.
День выдался солнечным.
Солнечным в самом деле – его слепящий свет проникал даже через закрытые веки. А потому картинка была не черной, а красноватой.
Как платье, подумалось вдруг.
И тут же уточнилось рассеянно: чье платье?..
Память просто так не обмануть. Мы, черные, можем заставить забыть; но, если мозг вдруг зацепится за какую-нибудь деталь, главную в этой сцене, воспоминание вернется.
Платье оказалось не сильно важным.
Но что-то в этом было.
Так вот, я сидела и пыталась сосредоточиться на своей душе. Чужим душам касаться моей отец запретил, но вот мою не тронул. К счастью.
И я летала над городом, рыскала в поисках такого нужного мне сияния. Чернильно-черного сияния Янтарной. Однако поблизости его не было, и я помчалась дальше. Куда-то… в Бельгию. Алина ведь говорила прежде, что ее дом стоит в Бельгии.
Тут я и растерялась.
Потому что я не знала, где находится Бельгия, а даже если и знала бы… хватило ли у меня сил?
Кто-то прошел мимо, загородив солнце, и я распахнула глаза, тяжело вдохнув воздух. Как будто задержала дыхание минуты на полторы. Может, и в самом деле задержала.
Я оглянулась вокруг в поисках того, кто мне помешал, и заметила отдаляющийся мужской силуэт. Бросила взгляд на сумку. Она оставалась на месте, но вполне могла уже оказаться на плече какого-нибудь ловкача, со скоростью кометы мчащегося прочь. Потому что, конечно, это надо ещё умудриться – погрузиться в транс посередине вечно живущего города.
Голова разболелась сильнее.
Она и так сегодня болела весь день.
И я вдруг осознала всю ошибочность своего наивного отношения к этому миру. Кто сказал, что я вообще смогу найти тетю? Даже если она не в Бельгии, а на соседней лавке. Вполне возможно, что этот браслет не только скрыл меня от нее, но и ее от меня. Мало ли, что мог отец в него положить.
Беспокоится.
О Всевышняя!
Я поднялась с лавки, подцепила сумки и оттряхнула с брюк невидимую пыль. Двинулась дальше, не зная точно, куда иду… но зная, что не домой.
Янтарная.
Мне нужна Янтарная.
Если не для себя – так для нее самой.
Я вдруг осознала, что ноги несут меня в сторону того пешеходного перехода, возле которого мы недавно договорились встретится с Яром… но прежде, чем это произошло, именно возле него я познакомилась с Кириллом.
Кириллом, разрушившим мой прежний браслет.
А если он сможет освободить меня и от этого?..
В голове запульсировала касающаяся Кирилла мысль, но я так и не смогла ее распознать. Быть может, мы с Алиной говорили о нем прошлой ночью. И как, интересно, мы пришли к этому разговору? Я на него пожаловалась?
Я на мгновение замерла и рассмеялась. Даже не знаю, что меня так развеселило. Возможно, съезжающая крыша в самом деле имела к этому какое-то отношение.
Однако больше мгновения на месте я не простояла. Долг звал. И он требовал идти вперед, к пешеходному, а потом дальше, дальше и дальше. Туда, где все началось, где я провалилась в тот портал, чтобы потом очутиться на другом краю этого мира.
Ладно, возможно, я преувеличиваю.
Но вот готический черный особнячок, стоящий в окружении прекрасного парка с желтыми деревьями, в самом деле имел к истории некоторое отношение.
Давно я все-таки не гуляла по улице в иное время, кроме вечера и раннего утра. А ведь после обеда город не такой, как прежде. Чуть более медленный. Люди никуда особо не спешат, потому что те, кто не успел вернуться вовремя, уже опоздали, так что и спешить незачем. Да и тем, кто ушел раньше, спешить тоже не имеет смысла. У тебя есть свободный часок – так чего бежать?..