Один из матросов спустился в трюм, зацепил поданный конец троса за обушок, и бомбу подняли на палубу. Матросы смыли с нее грязь, и минер стал готовить инструменты. Матросы ушли на катер, и тот отошел от «Селемджи». Покинули шаланду и рабочие землечерпалки. Минер остался один. Метровый железный цилиндр лежал у его ног и угрожающе поблескивал.
Конечно, это была не магнитная мина с хитроумными ловушками, но все же восемьдесят килограммов взрывчатки, заключенные, в бомбе, представляли большую опасность.
Алексютович склонился над крышкой и стал вывинчивать прижимные болты. Крышка отделилась сравнительно легко. Под ней находился взрыватель. Рука минера потянулась внутрь бомбы, осторожно и нежно дотронулась до капризного механизма. Вслед за взрывателем он извлек запальные принадлежности. Глубинная бомба была обезврежена. Правда, оставалось еще подорвать ее, но это сделают другие, далеко в море.
Алексютович смыл с рук грязь и прошел на землечерпалку. По его сигналу подошел катер, забрал обезвреженную бомбу и снова отошел, взяв курс в открытое море.
— Ну как теперь? — спросил багермейстер.
— По-моему, можно продолжать работу. Загрохотали машины землечерпалки; заскрипели огромные ковши. Минер внимательно наблюдал, как они появлялись из мутной воды, доверху наполненные грунтом, медленно по эскалатору поднимались вверх и там опрокидывались над лотком. Только сейчас Алексютович почувствовал усталость и заторопился на берег.
На пирсе его встретил нарочный, присланный оперативным дежурным:
— Товарищ подполковник, «Беломорская» подняла еще одну глубинную бомбу.
Алексютович повернул голову к аванпорту и прислушался: действительно, землечерпалка не работала.
— Идем, снова на «Беломорскую», — сказал минер командиру катера.
Растерянный багермейстер с радостью встретил Алексютовича.
— Опять, — упавшим голосом сказал он.
— Где? — нетерпеливо спросил минер.
— На этот раз в ковше заметили…
— И то хорошо!
Глубинная бомба торчала в грунте крышкой вверх. Алексютович принялся за разоружение.
Вскоре рабочие извлекли обезвреженную бомбу из ковша и погрузили на катер. Алексютович хотел было уйти на катере, но, поразмыслив, решил остаться. А вдруг ковши поднимут еще глубинную бомбу?
Багермейстер предложил ему отдохнуть в каюте, и едва минер коснулся мягкого дивана, как тут же заснул.
Проснулся он от прикосновения руки взволнованного багермейстера. В каюте было тихо, землечерпалка почему-то прекратила работу.
— Она…
— Кто? — не понял Алексютович.
— Глубинка… третья… И не везет же мне сегодня! — пожаловался багермейстер.
Минер посмотрел на часы: спал он совсем мало. По привычке торопливо стал одеваться и поспешил за багермейстером к остановленным ковшам. В одном из них из грязи высовывался край глубинной бомбы.
«Очевидно, в этом месте немцы, когда удирали из Вентспилса, побросали свои глубинные бомбы», — догадался минер. Сколько их там еще?
И третья бомба не оказалась последней. Еще дважды ковши вместе с илом поднимали опасный груз, и два раза минеру пришлось вскрывать их и обезвреживать.
— Пять глубинок! — удивлялся багермейстер. — Если бы не вы — что бы мы делали?
ЛОВУШКА
Никогда, кажется, еще не было у инженер-подполковника Алексютовича такого плохого настроения, как в этот пасмурный день. Оно, очевидно, было результатом неприятного разговора с женой.
Все началось из-за напечатанного в журнале «Советский моряк» рассказа. Умеют же писатели фантазировать! Кажется, и говорил с ним не более часа, а так расписал, что хоть к званию героя представляй.
Валентина прочитала рассказ и расплакалась.
— И ты столько лет скрывал от меня! — упрекнула она мужа. — Я же никогда не думала, что это так опасно. Сколько раз ты мог погибнуть…
— Скажешь! — запротестовал Алексютович. — Здесь столько выдумок, — попытался успокоить он жену, хотя знал, что автор не исказил ни одного факта.
— Больше ты никогда не пойдешь разоружать мины, слышишь! — вспылила Валентина. — Так и скажи своему начальству. Хватит, шестнадцать лет ты на волоске от смерти… У тебя же дети…
Как ни старался Алексютович успокоить ее — ничто не помогало. Валентина и слышать не хотела о минах. Хорошо хоть, что она не знала, сколько их пришлось ему разоружить.
А рано утром за Алексютовичем приехал нарочный.
— Опять? — дрогнувшим голосом спросила Валентина.
— Только и будешь теперь об этом думать, — оборвал ее Алексютович. — По боевой тревоге вызывают…
На берегу Алексютович осмотрелся. Вокруг — ни единой живой души. Зловеще поблескивала немецкая мина, да за приемным буем, удаляясь, дымил светлобортный транспорт.
Алексютович приблизился к мине.
Перед ним лежал облепленный грязью металлический ящик почти в метр высотой. Мину подняли водолазы со дна Даугавы. Как раз на этом месте должен был встать на якорь иностранный корабль, прибывающий в Ригу с дружественным визитом. Хорошо, что вовремя обнаружили припрятанный немцами «сюрприз».
Оставляя Ригу, фашисты заминировали Даугаву от самого устья до центра города. Много пришлось поработать минерам, чтобы обезопасить движение судов по реке. После войны на Даугаве и на морских подступах к Риге Алексютович разоружил и обезвредил около двухсот пятидесяти мин. Из них сорок магнитных. Сейчас ждала своей очереди сорок первая.
Он осмотрел ящик. Тип мины ему был знаком, но конструкцию ее гитлеровцы изменили. Без сомнения, в корпусе были поставлены ловушки. Алексютович наклонился к мине, приложил ухо к корпусу и явственно уловил тиканье часового механизма: «тик-так, тик-так». Прибор срочности работал, отсчитывая время до взрыва.
Алексютович инстинктивно сжался, но потом расслабленно сел на мину. Теперь он не боялся таинственного тиканья часового механизма. На основании теоретических и практических исследований он открыл закономерность старения батарей немецких донных мин и написал об этом большую статью, которая была напечатана в одном из журналов. Правда, сначала его работу пытались опровергнуть, при разоружении мин не брали ее в расчет, но в конце концов доводы опытного минера все же получили признание.
По типу мины Алексютович знал, что у батареи не хватит силы сжечь два предохранителя и дать ток на запал. Он был в этом уверен.
Минер склонился над малой горловиной, под которой находился запальный стакан. Добраться бы до запала, оборвать провода. Но под крышкой ловушка! Как она устроена, угадать невозможно. И в то же время, только удалив ее, можно разоружить мину.
Пальцы Алексютовича легко прикоснулись к двум винтам, торчавшим около самой горловины. Неопытному человеку показалось бы, что ими привинчена крышка, но инженер-подполковник сразу понял: винты просто ввинчены в корпус, достаточно стронуть один из них, и ловушка поймает минера — взорвет мину. Первую ловушку он разгадал без особого труда. Но в мине есть и вторая, и третья, а может быть, и четвертая. В голове один за другим рождались варианты разоружения. Но выбрать нужно было один — и он выбрал. Ход к запалу должен идти через малую горловину. Он решил снимать крышку. Мысленно Алексютович раздел мину, снял с нее металлический корпус и представил себе всю ее сложную схему.
— Ловушка в малой горловине. Вот только, где именно?..
Алексютович развернул сумку с инструментами и взял два ключа. Ни один из них к крышке не подходил.
«Опять задержка!» — с досадой подумал он.
Прошло много времени, прежде чем ключи были подобраны. За это время Рижский залив поседел, взбугрился. Сильный норд-ост гнал вереницы волн почти параллельно белому от пены берегу, с шумом бросая их на стену—.дамбу, отгораживавшую устье Даугавы от моря. Каскады брызг взвивались вверх и частым дождем секли мерно колышущуюся реку. Ветер свистел в дюнах, сметая мелкий песок, и гнул к земле тонкие деревья. Над головой, задев рваным краем Даугаву, проплыла темная, словно пропитанная дымом туча. Трубы заводов, шпили башен и церквей потонули в мутной пелене. Крупные капли дождя застучали по спине минера.
Алексютович сорвал с головы фуражку. Ветер, казалось только этого и ожидавший, швырнул в седые волосы колючим песком. Алексютович склонился над миной, приложил ухо к холодному корпусу: тиканья часового механизма не было слышно. Лицо его просияло. У батареи не хватило силы сжечь два предохранителя; выведенная им закономерность старения батарей подтвердилась снова.
— Теперь тебе понятно?! — погрозил он кулаком кипящему заливу.
Минер согнулся над малой горловиной и осторожно стал отвинчивать крышку. Каждое его движение было точно рассчитано. Он походил сейчас на искусного хирурга, который, осторожно разрезая ткань, подбирается к опухоли. Только хирург рисковал больным, а он — собой.
Наконец крышка отвинчена. Алексютович приподнял ее, положил в сторону. Дальше нужно снять зажимное кольцо, под ним и под прокладкой где-то затаилась ловушка. Она ждет его. Пальцы правой руки потянулись к зажимному кольцу. Разум толкал руку в горловину, а какой-то внутренний голос удерживал ее.
Правая рука снова потянулась к зажимному кольцу, и опять какая-то неведомая сила откинула ее. Алексютович сердцем вдруг почувствовал приближение смертельной опасности. Левой рукой он смахнул со лба пот и потер гудящие виски.
В третий раз пальцы потянулись к кольцу. Кровь хлынула к вискам, мысль заработала лихорадочно быстро. Сейчас он поднимет кольцо, а потом освободившаяся пружина выкинет прокладку, толкнет ловушку и последует взрыв…
— Отставить! — поборов волнение, сам себе скомандовал Алексютович.
Он взял крышку и поставил ее на прежнее место.
«Отдохнуть надо, закурить». Минер отошел к дюне, достал папиросу, зажег спичку. «Нужно, пожалуй, разоружать через большую горловину!»
Правда, этот путь значительно труднее, возможна детонация взрывчатого вещества, зато он по опыту знает, где запрятана в ней ловушка. Ветер погасил спичку. Алексютович бросил в песок неначатую папиросу и возвратился к мине.