рылась вместе с крыльями. Сидела в воде она довольно долго, вытаскивая рыбёху из сети, потом пробкой вылетела на поверхность и тут же взмыла в воздух, держа харюзенка в клюве. Батманову оставалось только подивиться сообразительности чайки.
Рекс также внимательно наблюдал за птицей. Батманов потрепал его за твёрдую холку:
— Нам бы с тобой такие мозги!
Осенью зарядили дожди — долгие, нудные, землю они расквасили так, что даже в броднях не везде можно было пройти — человек проваливался по грудь.
У Батманова кончились сигареты, а без курева мужику, как известно, бывает совсем невмоготу, без сигарет хуже, чем без воды и без еды. Без курева мужик бывает раздражён так, что к нему лучше не подступаться.
Можно было, конечно, напрямую, через гольцы, смотаться к себе в деревню за куревом, но это — сутки хода туда, сутки хода обратно, а кто будет стеречь дорогое артельное имущество?
Дожди кончились — прижали холода, земля отвердела, теперь, чтобы смотаться в деревню, хватило бы одних суток на дорогу туда и обратно, но Батманов не мог бросить имущество, которое оберегал. Тем более к нему уже дважды наведывались сумрачные люди на двух машинах, Батманов выходил к ним с ружьём, натыкался на цепкие напряженные взгляды — приезжие оценивали его самого, пятизарядное ружьишко его, когда же рядом с Батмановым оказывался Рекс, отводили глаза в сторону:
— Извини, мужик. Мы это… мы дорогу подзабыли, проскочили поворот. Заплутали малость…
Слышал Батманов, что в здешних золотоносных реках объявились ещё две старательские артели, и за Хальмерью, в тамошних горах, кое-какие людишки, кроме акционерного общества, чьё имущество стерёг Батманов, также пробуют копать рудное золото, а ни оборудования нужного, ни денег, чтобы это оборудование купить, у них нет, вот они и решили присмотреться к базе, где сейчас находился Батманов.
И не база была им интересна вовсе, а склад.
Машины разворачивались и уходили.
Можно было, конечно, у этих цепкоглазых мужиков попросить курева, но Батманов не хотел что-либо брать у них, да потом натура его была такова, что он вообще не любил одалживаться. Так что базу покидать нельзя, надо ждать, когда приедут свои. А свои, как на грех, задерживались, по рации связаться с ними также не было никакой возможности, в период дождей сдохли батарейки, поэтому оставалось только ждать.
По ночам ему снилось, что он курит, и тогда такое блаженство разливалось по лицу Батманова, что с него можно было писать портрет счастливого человека; просыпался же Батманов в поту, беззвучно шевелил в темноте губами, кряхтел, подхватывал ружьё и выносился на улицу смотреть, как там подопечное имущество? Рекс тут же оказывался подле хозяина, тыкался влажным холодным носом в руку, словно бы докладывал: «Всё в порядке!»
Батманов и так знал, что всё в порядке. Если бы этого порядка не было, Рекс вряд ли смолчал бы — давным бы давно подал голос и сообщил хозяину, что происходит; если же умный Рекс молчит, то значит — всё в порядке.
Даже если к базе подойдут волки, он всё равно будет молчать, поскольку считает: волки — это его забота, а не хозяина.
Курить со сна хотелось так, что Батманов даже сворачивал из клока газеты цигарку и пробовал дымить, но от этого скверного дыма и него глаза белели, начинали вращаться в разные стороны, будто «разнополые» атомы, а в лёгких возникала боль. Тьфу!
Как-то утром он не стерпел — был не в духе, а Рекс ластился к нему, хотел вывести хозяина из мрачного состояния, но Батманову было не до психологических тонкостей, душа без курева в гриб-сморчок обратилась, сделалась морщинистой, холодной, неопрятной и Батманов рявкнул на Рекса.
— Шёл бы ты отсюда! И без тебя тошно — так курить хочется!
Видать, в голосе хозяина прозвучали такие неожиданные, такие необычные резкие нотки, что Рекс мигом отскочил от Батманова и поджал хвост. Глянул на хозяина виновато и одновременно укоризненно, постоял немного в ожидании — вдруг тот извинится, но Батманов не извинился и Рекс тихо выскользнул из дома.
Минут через пять Батманов позвал его:
— Рекс!
Рекс не отозвался.
«Вот характер… Обиделся. Надо же — обиделся», — Батманов крякнул с досадой и вышел на улицу.
— Рекс!
Рекса не было и на улице. Он исчез.
— Рекс! Рекс! Рекс!
Сколько ни звал Батманов пса — тот не отозвался. Неужели ушёл куда-то далеко, забился, обиженный, в медвежий угол и не слышит голоса хозяина? Батманов загнал патрон в ствол ружья и выстрелил. Обычно охотники поступают так, когда пропадает собака — звук выстрела слышен далеко, собака ориентируется на него, как на луч маяка, и возвращается к хозяину… Подождав немного, Батманов выстрелил снова. Дробь хлобыстнула в ближайшее облако, проделала в нём дыру, которую тут же затянуло тёмной смрадной ватой. Батманов прислушался: не отзовется ли Рекс на выстрел далёким лаем?
Нет, не отозвался.
Батманов уселся на крыльцо избы в грустном раздумии: как же он дошёл до жизни такой, что умудрился обидеть самое преданное ему существо — собаку? Ведь собака для таёжника, — настоящая собака, — гораздо дороже жены, сам не раз говорил об этом, и — на тебе, сам же эту истину нарушил.
Он ждал Рекса до вечера, даже обед не стал готовить, но Рекс не пришёл. От горя и недоумения Батманов забыл о том, что больше всего на свете хотел курить. А курить ему хотелось до крика, хоть наизнанку выворачивайся, хоть дым костёрный либо бумажный вместо табачного глотай, — а сейчас об этом забыл…
Рекс появился через два дня. Батманов почувствовал его приближение, ощутил, как в груди обрадованно, оглушающе сильно забилось сердце — отзвук его, казалось, вот-вот проломит виски; он выскочил из дома на крыльцо, закричал обрадованно:
— Рекс! Рекс! Рекс!
В ту же секунду услышал далёкий лай и подумал, что от радости у него может остановиться сердце.
Рекс появился не один — вместе с ним шёл мужчина, одетый в захватанный полушубок, обутый в унты, на голове у него богатым птичьим гнездом сидела рысья шапка. Вид у мужчины был озабоченным, лицо — знакомое; Батманов узнал его и поспешил навстречу. Это был водитель, который несколько раз приезжал к ним в деревню, привозил железо для крыш, уголь, один раз даже останавливался у Батманова на ночь, но это было давно.
Увидев Батманова, человек в захватанном полушубке остановился, произнёс обрадованно:
— Слава богу!
— Что-то случилось?
— Я-то думал, что здесь труп… Слава богу, что нету никаких трупов.
— Закурить есть? — спросил Батманов.
— Есть.
Пришедший работал на «Урале» — сильной неприхотливой машине, которая готова трудиться на здешних дорогах до такого предела, что порою, бывает, она срабатывается совсем, из выхлопной трубы вылетают горелые гайки с болтами, а машина всё ещё ходит по земле, пыхтит; перевозит грузы, служит людям. И рассказал водитель Батманову штуку следующую…
Дорога, пролегавшая в пяти километрах от базы, которую охранял Батманов, не принадлежала к числу оживлённых, выпадали дни, — особенно по осени, — когда в течение суток там ни разу не громыхал мотор автомобиля, дорога была удручающе пуста…
Водитель этот шёл порожняком, за грузом, по пути присматривался, нет ли где гибельных мест, — земля хоть и была прихвачена морозом, но не настолько, чтобы держать тяжёлую технику, — если видел где-то вязкое гибельное оконце, выступившее на поверхности дороги, то отмечал его про себя, чтобы на обратном пути не угодить, — и вдруг увидел собаку, очень схожую с овчаркой… Собака смело выскочила на дорогу…
Подпустив машину ближе, собака легла прямо в колею — она останавливала «Урал». Водитель выматерился и нажал ногой на педаль тормоза. Затем высунулся из кабины и заорал что было силы — ещё не хватало задавить пса. А собака поднялась, виновато вильнула хвостом и устремилась на пешеходную, слабо темнеющую тропку, приглашая водителя с собой.
Тот сразу понял, что собака зовёт последовать за ней — язык таёжных псов был ему хорошо известен, он с раннего детства ходил на охоту, знал, что это означает.
Раз зовёт — значит, где-то неподалёку в беде находится человек. Водитель немедленно заглушил мотор «Урала» и по тропке устремился за псом…
Он минут двадцать посидел у Батманова на пороге, восхищённо крутя головой и поглаживая Рекса по загривку, выпил чаю, на прощание вновь потрепал пса и произнёс с завидующим вздохом:
— Не голова у собаки, а дом советов. Мне бы такого Рекса… Он же у тебя, хозяин, на «пять» отработал вариант номер один, обязательный для всякой охотничьей собаки — спасение хозяина… Сам погибай, а хозяина выручай! Молодец, Рекс!
Рекс сидел напротив гостя, внимательно слушал и кивал тяжёлой широкой головой…
Водитель оставил Батманову все сигареты, что имелись у него, по тропке устремился к дороге. На ходу оглянулся, махнул рукой прощально и исчез за поворотом.
А Батманову сделалось грустно, внутри у него, что-то шевельнулось, в висках потеплело — случайный человек ушёл и он снова остался один… Впрочем, в тайге к этому ощущению не привыкать — оно сопровождает человека всю его жизнь, это раз, и два — у него есть Рекс.
2
Летний сезон закончился благополучно — одна из буровых бригад нащупала золотое тело, с трёх скважин были сняты положительные керны, и это было победой. Золотоискательская артель устроила прямо в горах большой сабантуй, вертолётом доставили водку и шампанское, привезли хорошую закуску и громыхнули большим салютом из пробок. Батманову в его медвежий угол родители также привезли две бутылки шампанского и пару дубинок твёрдой, как железо, копчёной колбасы (продукты совершенно несочетающиеся, шампанское и колбаса, но Батманов махнул на это рукой — в тайге всё сойдёт), передали также наказ начальства:
— Выпей, дядя Батманов, за то, чтобы в горах город вырос!
Предложение было хорошее, и Батманов выпил. Склады, которые он охранял, здорово расширились — добра в них было видимо-невидимо.