Славиного отношения к племяннице Телепин не понимал. Знал, что дядя делает для Вики все, он даже капризы ее всегда выполнял. То есть это Слава называл Викины просьбы капризами, Телепин так не считал. Просто она еще слишком молода, ей только двадцать семь и многого хочется, это естественно. Дядя снимал для Вики студию, оплачивал абонементы в бассейн и фитнес-центр, давал на карманные расходы, подарил машину. Впрочем, все это было раньше, до их женитьбы, слава богу, Телепин в состоянии полностью обеспечить жену.
С другой стороны, к общению с Викой Вячеслав не стремился, разговаривал с ней мало и, что самое обидное, даже Динка, которую он знал без году неделю, казалась ему более интересной собеседницей, чем собственная племянница.
Гражданская панихида шла долго. Телепин чувствовал, как дрожит Вика, и мечтал, чтобы все поскорее кончилось. Не хватало только ей простудиться.
Наконец речи иссякли, все молча постояли в тишине и медленно тронулись к гробу. Первым подошел Вадим, за ним Вика, потом остальные.
Осталось потерпеть совсем немного.
Ни о Митяевой, ни о Митяеве Нине разузнать не удалось, а выяснить хоть что-то об Олеге Константиновиче Вадиму почему-то казалось важным. Впрочем, он отлично понимал, почему. Слава знал, что Олег ему не сын, а Олег или мать Олега могли этого и не знать. То есть мать-то знала наверняка, но… Олег вполне мог предъявить свои права на наследство.
Думать на панихиде о посторонних вещах было неправильно, наверное, даже грешно, но Вадим не мог отключиться от посторонних и, в общем-то, недостойных мыслей.
Заключение генетической экспертизы нужно положить в банковскую ячейку, решил он. Как это делается, он не знал, но узнать – не проблема. Завтра же займусь, пообещал себе Вадим.
Он первым подержался за крышку гроба, первым вышел на залитый солнцем пятачок, остановился у ритуального автобуса. На солнце припекало, а ветер дул холодный. Так же холодно было в Прибалтике, куда Слава возил однажды маленького Вадима.
Прибалтика ему жутко не понравилась. Вода холодная, с моря дует постоянный злой ветер, никакой радости. В Прибалтику Слава поехал по делам, постоянно был занят, а Вадима перепоручил какой-то местной тетке. Тетка по-русски говорила с акцентом, непрерывно требовала, чтобы он говорил тихо, хотя он и не лез к ней с разговорами, и жутко ему надоела.
Это было как раз тогда, когда у матери закрутился роман с отцом Вики. Отца Вадима в семье к тому времени уже давно не было, и нехитрым мужским занятиям, вроде как подкачать колесо у велосипеда, его учил Слава.
Отца Вадим вообще видел нечасто и нисколько по нему не скучал, даже в детстве. «Я делала для него все, – с печалью говорила мать о первом муже, – а он этого совсем не ценил». Вадим сомневался, что мать могла ради кого-то выкладываться, но в общем-то на отношения родителей ему было наплевать.
Он даже в детстве умел вести собственную жизнь. В этой жизни были книги, были краски, которые он не выпускал из рук лет, наверное, с трех, и был Слава. Этого ему хватало, и ни о чем другом он не мечтал.
Он не сразу заметил, что Дина стоит рядом, и легонько сжал ее руку.
Динка Славе понравилась сразу. Конечно, дядя мнения своего не высказал, он вообще никогда не поучал племянников, но Вадим видел, как легко его подруге разговаривать со Славой, и это ему ужасно нравилось. Потому что он очень любил обоих.
Один случай он помнил особенно хорошо. Они втроем сидели в кафе. За соседним столиком молодая мама с мальчишкой лет пяти ожидали заказа. Ребенку принесли карандаши и бумагу, он, пыхтя, принялся что-то рисовать, мамаша трепалась по телефону.
Рисовать ребенку надоело, он слез с диванчика и принялся бегать по залу с бумагой в одной руке и карандашом в другой.
– Дай посмотреть, – сказал ему Вадим, поймав за руку.
Взял из рук мальчика карандаш, подправил на детском рисунке крышу кривого дома. Заодно пририсовал дерево и птицу на нем. Дополнения ребенку понравились, он довольно осмотрел рисунок и даже вежливо сказал «спасибо».
Не понравилось Вадимово вмешательство матери. Она подскочила, дернула сына за руку и зло выпалила Вадиму:
– Не приставайте к ребенку! – Ему даже показалось, что сейчас она добавит, что вызовет охрану, но не сказать этого у дуры ума все-таки хватило.
Он тогда, повернувшись к Дине и Славе, только покачал головой, а они одновременно и с одинаковым видом ободряюще усмехнулись. Они, Дина и Слава, даже показались Вадиму похожими друг на друга, хотя ничего общего между ними, конечно же, не было.
– Вот дура-то! – в сердцах сказал он Дине, когда они возвращались домой. Он имел в виду молодую мамашу.
– Вадик, она не просила тебя следить за ребенком, – заметила Дина.
– Ну и что? – не понял он.
– Ну и то, что вмешиваться в жизнь других людей можно, только если тебя об этом просят, – непонятно объяснила подруга и, подумав, добавила: – Или если кому-то угрожает опасность.
Он тогда на нее обиделся, разозлился и замолчал.
Что бы он делал сейчас, если бы у него не было Дины?
Подошла Вика, молча стала рядом. Вадим подтолкнул Дину к автобусу, полез следом.
В ресторане народу было значительно меньше. Нины тоже не было, и он пожалел, что не поговорил с ней еще раз после похорон.
Телепин снова заметил родителей, когда Вика уже залезла в автобус.
– Вы не пойдете на поминки? – спросил он.
– Нет, – покачала головой Валерия Антоновна. – Коля, я нашла одну женщину, которая может заняться вашими делами. Она отличный бухгалтер. Сейчас на пенсии, и подзаработать ей будет нелишне.
– Спасибо, мам, – поблагодарил Телепин. – Завтра позвоню, дашь мне координаты. А насчет врача?
– Насчет врача тоже договорилась.
Телепин посмотрел вслед родителям, поднялся в автобус, сел рядом с Викой.
– Ко мне они даже не подошли, – провожая глазами его родителей, с тоской сказала жена.
– Они подошли, когда ты уже села, – заметил он.
В салоне было тихо, и ему не хотелось, чтобы кто-то слышал их разговор.
Автобус тронулся. Вика повернулась к нему, напомнила:
– Валерия Антоновна сможет заняться нашими делами? Ты с ней поговорил?
– Поговорил, – кивнул он. – Она нашла какую-то тетку, завтра я ей позвоню.
– А почему твоя мама сама не хочет нам по– мочь?
– Она хочет. Просто у нее нет времени.
Вика опять стала молча смотреть в окно.
Она и в ресторане молча сидела рядом с ним и Диной. Телепин хотел, чтобы она села рядом с братом, но не получилось, Дина вклинилась между ними.
Странно, что Вадим выбрал себе такую подругу, покосился на Дину Телепин. Лицо у Дины было правильным, красивым, но небрежная стрижка и джинсы делали ее совершенно заурядной. Правда, сегодня Дина была не в джинсах, а в серых брюках, но впечатления это не меняло. Она не тянула на подругу модного художника. Она тянула на ту, кем и являлась, – на обычного стоматолога, приехавшего в Москву из глубинки.
– Вадик, ты не голодаешь? – наконец повернулась к брату Вика.
– Голодаю, – усмехнулся Вадим, и у Телепина сжалось сердце от жалости к жене.
– Почему ты спрашиваешь, Вика? – Дина погладила пальцем рюмку. – Вадик много лет жил один, от голода не умер. Почему сейчас должен начать голодать?
– Он всегда беспорядочно питался. – Телепин видел, как жене не хочется разговаривать с Диной. – У него не может быть здорового желудка. А я не хочу потерять брата.
– У меня отличный желудок. И я отлично питаюсь, Дина хорошо готовит. Кстати, – Вадим почему-то посмотрел на Телепина, – мы решили пожениться.
– Поздравляю, – тихо сказала Вика. – Но, может быть, немного подождать со свадьбой? Ведь только что убили Славу.
– Мы подождем, – кивнула Дина.
– Я помню, что Славу убили! – прошипел Вадим, сжал губы, потянулся к рюмке, покрутил ее и залпом выпил.
Часть гостей дружно поднялась, попрощалась. Подошел Осокин, еще раз посочувствовал, ободряюще потрепал Вику по плечу.
– Мы тоже пойдем, – поднялся Телепин. – Пойдем, Вика.
Такси он вызвал в холле ресторана. Машину подали быстро, он сел сзади, рядом с женой.
– Наверное, зря мы так рано ушли, – вздохнула она.
– Почему зря? – Телепин пожал плечами. – Славу мы всегда будем помнить, а демонстрировать перед кем-то свою скорбь – лишнее.
– Коля, я не знаю, что бы я без тебя делала, – прижалась к нему Вика.
– Ты никогда не будешь без меня, – погладил он ее по плечу.
В подъезде консьерж радостно заулыбался Вике.
– Как ваша голова, Валерий Иванович? – остановилась она у его будки. – Сходили к врачу?
Вика легко находила друзей среди посторонних, Телепин всегда этому удивлялся. Жена была по-настоящему отзывчивой и только с родными почему-то никак не могла найти общего языка.
– Руки не дошли, Викуша, – покаялся Валерий Иванович.
Консьержу было к семидесяти, работой он дорожил, всех жильцов помнил, а Вику выделял особо.
Пару дней назад пожаловался на головную боль, Вика дала ему новомодное обезболивающее. Телепин тогда сам спускался к старику отнести таблетки.
Это было как раз перед убийством Вячеслава.
– Ну что же вы так! – расстроилась Вика. Посмотрела на консьержа и только махнула рукой.
– Прими снотворное, – посоветовал Телепин, отпирая дверь квартиры. – День был тяжелый.
– Завтра тоже тяжелый день, – напомнила Вика.
Вид у нее был совсем несчастный. Телепин обнял жену и в который раз пообещал себе сделать все, чтобы она была счастлива.
Объяснить, в чем она ошибалась, анализируя результаты, Максим успел за две минуты. Даше стало стыдно, что она сама не додумалась до такой очевидной истины.
Вообще Максим был самым умным из всех, кого она знала. За исключением Дениса, конечно. Ни умнее, ни лучше Дениса не было никого на свете, это Даша усвоила давно и твердо.
Максим понравился ей сразу, и она очень гордилась тем, что вроде бы тоже ему нравится. Наверное, она могла бы считать его другом, если бы он не был ее начальником и во всех отношениях не стоял выше на социальной лестнице.