Домой мы добежали вместе со всеми, хотя и сохраняя дистанцию. Пару раз Фред поглядывал на меня так, будто собирался что-то сказать, но каждый раз в последний момент передумывал.
Дома Райли поспешил поумерить всеобщую эйфорию. Но даже спустя несколько часов он при всем старании не смог настроить всех на серьезный лад. На этот раз он пытался погасить не драку, а триумф. Да, если он наврал со своими обещаниями, тяжело ему придется после засады. Целая стая вампиров, узнавших, что такое отрываться по-настоящему, — их теперь вряд ли удержишь в четырех стенах. Но сегодня Райли был героем.
Наконец (по моим прикидкам, снаружи как раз занимался рассвет) все притихли и настроились. Судя по лицам, они готовы были внимать всему, что скажет Райли.
Райли с серьезным видом встал посередине лестницы.
— Три пункта, — начал он. — Во-первых, нужно не перепутать вражеский клан. Если мы вдруг прикончим не тех, только проколемся понапрасну. Нам надо обязательно застать врага врасплох. Этот клан выдают две особенности, и обе достаточно приметные. Прежде всего, эти вампиры отличаются внешне — у них желтые глаза.
Послышалось недоуменное перешептывание.
— Желтые? — с отвращением переспросил Рауль.
— Вы еще мало с кем сталкивались из вампирского мира. Я же говорил, этот клан старый. Глаза у них слабее наших — пожелтели от возраста. Очередной плюс к нашим преимуществам. — Он кивнул самому себе, будто ставя галочку. — Но это не единственный старый вампирский клан, поэтому нам надо запомнить еще одну отличительную черту — вот это как раз и будет обещанный лакомый десерт. — Райли лукаво улыбнулся, выдерживая паузу. — Такое трудно себе представить, — предупредил он. — Я и сам не понимаю, как это, но видел собственными глазами. Эти старики настолько размякли, что держат у себя в клане ручную человеческую девчонку. Не шучу.
Ответом была глухая тишина. Никто не поверил.
— Да, понимаю, в голове не укладывается. Но это правда. Мы их легко узнаем по этой девчонке.
— А… как это? — не поняла Кристи. — Они людей сухим пайком что ли с собой таскают?
— Нет, девчонка всегда одна и та же, и только эта. Они ее не собираются убивать. Как у них это получается — а главное, зачем, — сам не знаю. Может, выпендриваются просто. Демонстрируют самообладание. Может, думают, что от этого выглядят сильнее. Мне не понять. Но девчонку я видел. Мало того, я взял ее запах.
Райли театральным жестом выудил из кармана куртки небольшой герметично закрывающийся пакет с какой-то скомканной красной тряпкой.
— Я уже несколько недель подглядываю за желтоглазыми — с тех пор, как они перебрались в эти края. — Он окинул нас отеческим взглядом. — Оберегаю своих крошек. В общем, короче говоря, когда стало ясно, что они движутся на нас, я добыл вот это, — он потряс пакетом. — Взял след. Вы все должны запомнить этот запах.
Он передал пакет Раулю, и тот, открыв застежку, изо всех сил потянул носом. А потом изумленно оглянулся на Райли.
— Вот именно, — кивнул тот. — Невероятно, правда?
Рауль, задумчиво сощурившись, передал пакет Кевину.
Один за другим вампиры перенюхали содержимое пакета, и все только глаза распахивали ошеломленно. Меня разобрало такое любопытство, что я даже отсела подальше от Фреда (поняв по легкой тошноте, что выбралась из-под прикрытия). Украдкой пристроилась рядом с Человеком-пауком, до которого очередь должна была дойти в конце. Он принюхался и уже хотел передать пакет обратно, но я негромко шикнула и протянула руку. Он спохватился, глянул недоуменно, словно видел меня впервые, и отдал мне пакет.
Красная тряпка оказалась, судя по всему, рубашкой. Я сунула нос в пакет, не сводя глаз со стоявших рядом (на всякий случай!), и вдохнула.
О! Теперь я поняла, почему у них у всех делались такие лица. У меня, наверное, получилось такое же. В хозяйке рубашки текла невероятно сладкая кровь. Райли не лукавил, когда говорил про лакомый десерт. И ведь я почти не испытывала обычной жажды, поэтому хоть глаза у меня и расширились в предвкушении, но горло не спешило болезненно сжиматься.
Я ощущала, как обалденно было бы попробовать эту сладкую кровь, но не мучилась, что не могу сделать это прямо теперь.
Интересно, когда я снова почувствую дикую жажду? Обычно она возвращалась через несколько часов после охоты; жгучая боль, едва тлеющая поначалу, разгоралась все сильнее и сильнее, пока — несколько дней спустя — от нее уже было не скрыться. Может, раз я сейчас столько выпила, боль отступит? Скоро увидим, решила я.
Я оглянулась, убеждаясь, что на пакет больше никто не претендует. Фреду ведь тоже будет любопытно понюхать. Райли, перехватив мой взгляд, улыбнулся краем губ и едва заметно указал подбородком на тот угол, где устроился Фред. Мне тут же захотелось развернуться и направиться в противоположную сторону. Эх, ладно. Незачем навлекать на себя подозрения Райли.
Я подошла к Фреду, преодолев волну тошноты, которая тут же спала, когда я оказалась в непосредственной близости. Отдала Фреду пакет. Великан улыбнулся, довольный, что я о нем не забыла, и понюхал рубашку. Потом задумчиво кивнул каким-то своим мыслям и с многозначительной улыбкой вернул пакет мне. Надо думать, в следующий раз, когда мы останемся вдвоем, он, наконец, поделится соображениями, которые не решался высказать до сих пор.
Я перебросила пакет Человеку-пауку — он ошарашено дернулся, будто пакет упал с неба, но все же успел поймать его у самого пола.
Все шушукались по поводу запаха. Райли пришлось дважды хлопнуть в ладоши, чтобы наступила тишина.
— Итак, насчет десерта все понятно. Девчонка будет с желтоглазыми. И кто доберется до нее первым, тот и получит сладкое. Проще некуда.
Одобрительное рычание, соперническое рычание.
Да уж, просто. Только глупо. Мы ведь, по идее, идем уничтожать клан желтоглазых? И ключ к победе — сплоченность, а не «кто первым успел, тот и молодец, возьми с полки пирожок». А пока получается, что цель засады — убить какую-то девчонку. Я бы выдала навскидку полдюжины куда более действенных стимулов. Например, девчонку получит тот, кто перебьет больше желтоглазых. Или тот, кто больше проявит командный дух. Тот, кто лучше будет следовать намеченному плану. Кто будет точнее всех выполнять приказы. Лучший по итогам, и так далее. Я бы сосредоточила внимание бойцов на главной опасности — а от человеческой девчонки-то какая опасность?
Оглянувшись по сторонам, я поняла, что остальных, похоже, подобные мысли не посетили. Рауль с Кристи испепеляли друг друга взглядами. Сара и Джен шепотом ругались, кому достанется приз.
Вот разве что Фред мыслит в том же направлении. Судя по тому, как он нахмурился.
— И последнее, — продолжил Райли. С явной неохотой. Странно, я раньше у него нерешительности не наблюдала. — Это, наверное, будет еще труднее осознать, поэтому я вам просто покажу. Я не потребую от вас ничего такого, чего не сделал бы сам. Помните, ребята, я вас не брошу.
Народ снова замер и притих. Я заметила, как Рауль по-хозяйски вцепился в возвращенный ему пакет с запахом.
— Вам еще многое предстоит узнать о вампирской жизни, Что-то проще понять, что-то сложнее. То, что я вам покажу, может вызвать недоумение поначалу, но я испытал это на себе. — Он выдержал значительную паузу. — Четыре раза в год солнце светит так, что его лучи падают на землю под косым углом. Поэтому у нас есть четыре дня в году, когда мы можем без опаски выходить па солнце.
Все затаили дыхание. И окончательно окаменели. Перед Райли стояла толпа статуй.
— Один из таких дней как раз начинается. Солнце, которое восходит сейчас снаружи, не причинит нам никакого вреда. И мы воспользуемся этим уникальным явлением, чтобы застать наших врагов врасплох.
В моей голове все завертелось каруселью и перевернулось вверх тормашками. Значит, Райли известно, что на солнце нам ничего не будет? Или он все-таки ничего не знает и повторяет байку про «четыре дня» со слов нашей создательницы? Или… это истинная правда, и нам с Диего просто повезло оказаться снаружи именно в такой день? Но ведь Диего пробовал и раньше, когда стоял под деревом в тени? И потом, у Райли получается что-то вроде равноденствий-солнцестояний, то есть эти дни у него идут не подряд, а ведь мы с Диего высовывались на солнце совсем недавно.
Понятно, что Райли и нашей создательнице страх перед солнцем нужен, чтобы держать нас в руках. Логика ясна. Но зачем тогда понадобилось — именно сейчас — открывать такую странную полуправду?
Я бы поспорила на что угодно, это как-то связано с теми жуткими капюшонами. Наверное, она хочет гарантированно опередить установленный ими крайний срок. Плащи ведь не обещали оставить ее в живых, когда мы разделаемся с желтоглазыми. Так что, наверное, когда дело будет сделано, она смотается отсюда со скоростью пули. Уничтожить желтоглазых — и в длительный отпуск в Австралию или еще куда-нибудь на другом краю земли. И я очень сомневаюсь, что она вышлет нам оттуда приглашения на тисненой бумаге. Надо побыстрее состыковаться с Диего и тоже «брать ноги в руки». Линять в противоположную сторону от Райли и создательницы. Да, и Фреду надо намекнуть. Как только улучу минутку наедине.
На одну крохотную речь столько притворства и лжи, что я, может быть, даже не все распознала. Жаль, нет Диего — мы бы вместе поразмыслили.
Если Райли сочинил эту чушь про «особые дни» прямо сейчас, на ходу, это как раз понятно. Не может же он сказать: «Ребята, я вам нагло врал все это время, но теперь открою правду». Если он собирается вести нас сегодня в битву, нельзя подрывать хлипкое доверие.
— Я понимаю, что вам страшно об этом подумать, — успокаивал Райли ряды неподвижных статуй. — Если вы до сих пор живы, то только потому, что слушались моих наставлений. Возвращались домой вовремя, не делали глупостей. Страх перед солнцем научил вас хитрости и осторожности. И я не прошу вас взять и сразу отбросить этот полезный страх. Не жду, что вы помчитесь наружу по одному моему слову. Но… —