Притягивая за уши – или за полы шляпы – можно было предположить, что Юффий, любитель головных уборов, в Сиоли заныривал, проиграл там местному треуголку в «жемчуг-кость-чешую», а потом стал расхаживать в остроконечной синенькой шляпе. Версия была из разряда «вилами по воде писано». Другая версия относилась к параноидальным: в порыве чувств Хэйт высказала предположение, что странствующий маг – и не человек вовсе, а замаскированный обитатель глубин. И именно поэтому маршрут его, казалось бы, случайных скитаний в обязательном порядке включает речку Польву, протекающую в глухом захолустье, на ней еще стоит одноименная деревушка. Ради плотвы, которую местные не умеют готовить, он туда шастал? Или же прочие места были для пущей путаницы?
Хэйт посоветовали меньше смотреть и читать детективы, больше гулять на свежем воздухе и… пить дайкири. Последнее предложил Рэй, глянув на приятельницу с неприкрытым уважением.
Кен, отвлекая адептку от «теории заговора местного разлива», напомнил, что она не записала для Хель (чтобы той было проще понять, что и в каком порядке подтягивать у участников группы) характеристики своего персонажа и бонусы от надетых предметов. Другие уже эти списки составили, она последняя осталась с невыполненным «домашним заданием».
Этим девушка и занялась, начав с простого, окна характеристик. С выносом за скобки дополнительных стат от экипировки.
Герой: Хэйт. Класс: Адепт Тьмы.
Уровень: 30.
Здоровье: 2226 (+630). Мана: 1690(+850).
Мудрость: 114 (+85). Интеллект: 206 (+81).
Живучесть: 150 (+63).
Сила: 106. Ловкость: 152 (+6).
Атака: 106. Защита: 232(+335).
Выносливость: 62.
Стойкость: 18.
Ещё от бижутерии имелось 355 единиц защиты от магии.
Затем Хэйт засела за выписку параметров надетого, без всякой лишней чуши вроде типа предмета, прочности и материала, пошедшего на изготовление предметов. Всякие дополнительные свойства предметов Хель попросила не указывать, для тренировок они были не важны.
По бижутерии был провал, точнее, неполный комплект.
Ожерелье воплощенного духа
Мана: +25 за каждый уровень.
Кольцо мудрости Годфри
Защита: 20.
Защита от магии: 40.
Интеллект: +4.
Мудрость: +8.
Кровавая лилия
Защита: 28.
Защита от магии: 50.
Мудрость: +18.
Дальше шел плащик, который до сих пор Хэйт полностью устраивал.
Плащ покровительства
Защита: 25.
Защита от магии: 40.
Живучесть: +15.
От Годфри же достался приличный одноручный посох.
Ярость Тьмы (посох)
Интеллект: +36.
И наплечники – вот их по-хорошему стоило бы заменить.
Наплечники смятения Годфри
Защита: 38.
Интеллект: +16.
Живучесть: +8.
Мантия тоже была не идеальным вариантом, но те, что лучше – стоили дорого, а золото у девушки не задерживалось…
Мантия Хранительницы Леса
Защита: 60.
Живучесть: +12.
Мудрость: +8.
Зато при нынешнем невысоком уровне ремень, ботинки и перчатки смотрелись (в плане параметров) вполне достойно. А головной убор – и вовсе замечательно.
Ремень Двухвостой
Защита: 18.
Защита от магии: 45.
Живучесть: +12.
Ловкость: +6.
Мудрость: +8.
Сапоги чащи
Защита: 34.
Живучесть: +16.
Мудрость: +5.
Перчатки леса Иллидари
Защита: 37.
Интеллект: +9.
Мудрость: +14.
Диадема алой росы
Защита: 75.
Защита от магии: 180.
Мудрость: +24.
Интеллект: +16.
Из небезынтересного: как Хель передала опять же через Вала, азиатские умники уже высчитали, что в режиме реалистичных сражений прирост характеристик повышен настолько, что выгоднее всего теперь статы апать в основном на мобах (с нужной галочкой у всей группы), вытягивая тренировками непрофильные характеристики. И плотно «садиться на мобов» надо поскорее, пока заботливые разработчики не додумались «порезать» рост стат в реалистичных боях.
Посему после включения Хэллбурга в портальную сеть танцор и бард встречаются с ребятами, прихватывают одного чародея и уходят в глубокие пещеры. Там сначала дотягивают отстающих до подходящего всей группе разброса, а затем уже Хель обещает устроить им все круги ада в режиме: мобы-тренировка-мобы-тренировка.
Возвращаясь к параноидальному: Рэя всерьез волновало, успешны ли были меры по «сбрасыванию хвостов», ими предпринятые, и достаточно ли времени провели они «в гостях у сказки», как говорила, морщась, Барби. Судя по гримасе, сказки она недолюбливала. Все или только «Русалочку» – история умалчивает.
Лопатки у Массакре не чесались, но все обсуждения планов и разговоры о пережитом проводились в крохотном гномьем фортике, где даже Маськина нога ранее не ступала, словом, в дыре мироздания похлеще Крохтыни. В сию дыру был вызван поверенный (непись), которому поручили подыскать место для постройки трехэтажного здания в Велегарде (посовещавшись, решили, что двух этажей с их запросами никак не хватит), чтобы непременно с подвалом и внутренним двориком, последний можно – не очень большой.
А еще они зарегистрировали клан. Хэйт уперлась несуществующим рогом, но название, не всем пришедшееся по вкусу, отстояла.
Новоиспеченный клан назвали – Ненависть. Подискутировали над написанием, были варианты с разными языками поиграть, проставив при регистрации галочку, чтобы на всех языках название звучало одинаково, но Хэйт решила: пусть звучит для каждого представителя языковой группы по-своему, незачем загонять ненависть в рамки. Она должна быть – международной. Ведь она – ненависть – может быть очень разной. Например, ненависть к своему бессилию, подталкивающая к тому, чтобы превозмогать, превосходить себя, становясь сильнее.
– А еще можно всяких гнид поганых ненавидеть, – поразмыслив, изрекла в процессе Барби, соглашаясь с названием.
– И изничтожать, – кровожадно ухмыльнулся Рэй.
Монк воздержался, Кен пошел на поводу своей прекрасной половины. Маська полагала, что название не лучшее для обрастания деловыми связями, но смирилась. Фея адептки восторженно посверкала глазками, затачивая косу.
А новичков никто и спрашивать не стал.
В реальном мире Вероника общалась в основном с попугаями и соседушкой, что приносил, как та сорока, на хвосте свежайшие новости со стороны Инферно и Хель. Тренировались эти двое сейчас существенно меньше: у девушки шли постоянные тренировки и съемки в тв-шоу. В игру она заходила ненадолго, чаще выдавала задания вроде: таскать каменюки от забора и до полусмерти, потом сорок кругов вокруг Хэллбурга, и опять к камням. Вал, разумеется, без присмотра халявил, зато начал получать некое удовольствие от игры.
Хотя Вероника «зомбоящик» не смотрела из принципа, шоу с заочно знакомой танцовщицей заинтересовалась. Сосед поделился ссылкой на отснятые и переведенные (в субтитрах) эпизоды, и теперь девушка приобщалась к драйву китайских уличных танцев. Раньше-то ей мнилось, что стрит-дэнс (не путать со стрип…) – это или на голове хождение, или попой трясение. Оказалось, там оно все значительно разнообразнее. Будучи не чуждой всему красивому, она постепенно втянулась в просмотр. Да, нравилось не все, но были и впечатляющие выступления, на которые не жаль было потраченного времени.
Лин Мэйли на записи она, конечно, опознала. Во-первых, танцоры назывались (кто под псевдонимами, кто под настоящими именами, Мэйли относилась ко вторым); во-вторых, девушек среди участников было не так и много. Подруга Вала получила образование в Пекинской танцевальной академии по направлению «китайский этнический и народный танец», но в шоу участвовала как современный танцор.
Они еще не были знакомы даже виртуально, но, когда после разных именитых участников с кучей званий (которые Вероника могла оценить только в плане их количества), на кастинг вышла девушка, у которой никаких достижений не значилось, только имя, возраст, и танцевальный стиль, и на сорок пять секунд заставила перестать дышать толпу – Вероника гордилась своей заочной приятельницей. Та сумела смешать этнический танец с современным столь естественно, что казалось – только так и нужно танцевать. Изящество и сила, гибкость на грани фантастики и драматизм – в танце было все.
Через несколько эпизодов Мэйли каким-то образом доверили постановку хореографии для группы, и та воплотила историю невесты, на собственной свадьбе увидевшей, как жених заигрывает с другой, и умеревшей на месте от горя. На смерти постановка не заканчивалась: призрак невесты (традиционные красные одежды сменились белыми) разобрался с изменником, с соблазнительницей, перепугал гостей, а в финале умиротворенно вознесся ввысь.
«У этих ребят, похоже, очень добрый эпос», – вытирая слезы с лица, думала Вероника. Как и когда эти слезы там появились, она не помнила, поглощенная представлением.
За отведенное время танцовщица передала: счастье, любовь, горе, ненависть, жажду мести и абсолютный покой. Выразительности китаянки Вероника могла лишь позавидовать: она сама в плане мимики отлично выражала только одно – «рожа кирпичом».
После заводных номеров ее и саму тянуло в пляс, но что-что, а танцевать она даже и не училась никогда, так что энергию пускала в бег. В любую погоду, до полного изнеможения. Что немного смущало, изнеможение наступало значительно позже, чем хотя бы по весне: как будто шесть десятков единиц выносливости «прикрутили» и к этому, реальному тельцу.
Когда переведенные эпизоды были отсмотрены, художница занялась циклом картин с Невой, довела их до завершенного состояния. Все три работы ей нравились, они воплотили не только «море, запертое в берегах» – Неву, но и частичку души художницы.
Практически закончила она и платьице Вареньки: без какой-либо особой надежды на продолжение работы с синеглазой моделью, которой не позволяют завести котенка. Стас запропал, только скинул сообщением, куда, когда и к кому подъехать, чтобы не было проблем в училище со справкой о болезни. Общения с куратором художница и не искала, так что пропадание это было ей на руку.