Тлен – к тлену. Пепел к пеплу… Будто кто-то еще больший резко дыхнул на гиганта: и рыцарь, и конь осыпаются, тянется пепел серой поземкой над черной землей.
«А вот это – почти сухой кистью»…
Оповещения: уровень, уровень, интеллект плюс четыре, мудрость плюс три. И тут же – безмолвие рвется горном. Парни Сорхо забрали своих четверых рыцарей, но последний успел выдохнуть зловещий сигнал.
– В седла! – окрик трактирщика. – Все! Живо! На предельной скорости – к ущелью. Здесь скоро будет все живое и мертвое со всей равнины!
И бой с павшими сменяется бешеной скачкой наперегонки со смертью.
У них получилось. Никого не потеряв в пути, они пережили ночную скачку на пределе. Неказистые с виду лошадки Туф-Туф снова доказали свою полезность. Выносливые, крепкие, они не сбавляли темп, и даже увеличивали его, получая поощрительные морковины и слова ободрения.
Был момент, когда казалось – все, сейчас их настигнут и растопчут многочисленные рыцари, что неслись впереди всей пепельной армии. Повезло: конный разъезд защитников укрепления отвел самых скоростных монстров в сторону.
– Как отсюда караваны-то ездят? – после бешеной скачки это был, пожалуй, единственный вопрос, которым задавалась Хэйт.
– Либо нанимают охрану, либо прибиваются к смене бойцов-защитников, – ответил Сорхо. – Гарнизон меняется раз в неделю. Одни стражники прибывают из Велегарда, другие отбывают.
Хэйт вспомнила про задание, принесшее ей разрешение на постройку дома. «Несчастный горожанин». Там был торгаш, караван которого разграбили по пути из Гиблых Отрогов в Велегард. И про последствия того задания, с работорговцами… Последние, если где-то тут их база, весьма сильно интересовали главу Ненависти. Но спросила она про караван с драгоценными камушками: если он шел вместе со стражниками, как бы на него напали?
– Так стража ведет «прицепы» до границы Гнилого Леса и там оставляет, – пояснил, как нечто само собой разумеющееся, трактирщик. – Скорость движения разная, до безопасной зоны доводят и дальше «прицеп» сам по себе. Это где мы разминались, бегая. Нападения уже возможны, поскольку не городская черта, а опасности от мобов особой нет.
– Логично, – согласилась Хэйт. – Все на сегодня?
Путешествие, бой на равнине и скачка после боя – для одного дня впечатлений было достаточно. А Рюку с утра надо было вставать на работу.
Ребята из отряда Сорхо проводили их до конюшни, где можно было оставить славно потрудившихся коняшек. И до гостевого дома, он был в укреплении один-единственный, там на постой остановились уже владельцы коняшек. Если перед выходом из игры уложить персонажа в кровать, включая режим «сон», то после пробуждения «выспавшийся» персонаж получал двухчасовой бафф. С десятипроцентной прибавкой к здоровью и случайным (от плюс пяти до плюс двадцати пяти) бонусом к случайной характеристике. Еще в игре была предусмотрена крафтовая мебель, и некоторая могла бонусы увеличивать. Но и стандартный «сон» в сложной локации представлялся небесполезной прибавкой. С учетом весьма демократичных ценников местного гостевого дома.
Пропавшая сколько-то там игровых лет назад Аллия, племянница смотрителя кладбища, за ночь вряд ли испарится – это если она жива. И совсем навряд ли воскреснет, случись ей давно уже быть в числе мертвых.
– Доброе утро, – нехорошая традиция утренних визитов к ней всякого (девушку так и подмывало ляпнуть – сброда) люда из училища продолжилась.
На сей раз к ней с утра пораньше заявился Стас. И тоже не с пустыми руками, а с объемным бумажным пакетом. Этот хоть не в шесть утра нарисовался, дал поспать до девяти.
– И вам не хворать, – буркнула Вероника, втихомолку радуясь, что не поскакала в этот раз встречать звонящего в том, в чем спала, а оделась сначала.
– Тут суп, салат и десерт, – в ответ на округленные глаза студентки, куратор прояснил. – Готовил не сам, еда на вынос. Больные должны хорошо питаться, и не пренебрегать горячей жидкой пищей.
– Кхе-кхе, – картинно выдавила покашливание девушка: они оба знали, сколько правды в ее больничном.
– Я заехал принять домашнее задание, а также – вот, проведать захворавшую студентку, – подмигнул Стас, окончательно выходя из образа серьезного преподавателя. – И позавтракать заодно.
– Кухня там, – махнула рукой, смирившись с неотвратимым, она.
Точно так же, как накануне махала Ане Потаповой. Дежавю…
Странный у них был завтрак: куратор, наворачивающий суп, и студентка, сонно баюкающая в ладонях чашку кофе. Затем она сходила за «домашним заданием» – портретом вчерашней гостьи.
– Она нож проглотила? – приподнял одну бровь художник, оценивая работу. – Или кисть? Такая неестественная прямота буквально режет глаз.
Он привстал, осмотрел кухню.
– Для жертвы пыток выглядит неплохо, – вынес вердикт преподаватель. – Свет отлично пойман. Взгляд пустой, но тут ничего не попишешь… Анна приходила извиняться за порчу сессионных работ?
Вероника пожала плечами.
– Бонус, – она пододвинула через стол альбом для акварелей.
Почти каждый день, если ничего глобального не мешало, художница заполняла в альбоме новый лист. Теперь, с обретением и пропиской на ПМЖ двух неусидчивых, но весьма характерных моделей, для поиска натуры не нужно было выезжать из дому.
Тут была Вив на яблоке, зажатом в Вероникиной руке. Эту акварель пришлось писать в несколько заходов. Сначала яблоко с рукой, затем пернатую на яблоке. Повторять финт, с которого началось их знакомство на набережной, в домашних условиях птица не рвалась.
Был Зеленкин, перепуганный, с раскрытым клювом, с расставленными в сторону крыльями. Таким Вероника его запомнила, забирая потеряшку от временных владельцев.
Были вместе Вив и Зеленкин, где он приподнимался, будто на цыпочки вставал, сдвигал зрачки в точку, поднимал перышки на лбу и пел, притрагиваясь к клюву подруги. Сцену с передачей зернышек из клюва в клюв Вероника пока не написала. Зато написала другой момент, с вычесыванием перышек на распушенных щечках.
Была и гневная Вив – матриархат! – выражало всей собой ее пухейшество, скидывая с качели приятеля. Качелей в клетке было две, одинаково удобных и просто – одинаковых, но Вив всегда нужна была та, что занял для отдыха зеленый перьевой друг.
Были довольные пухи, доверчиво трескающие чумизу, стоя на человеческой ладони. Были летящие птицы: Вероника не могла сдержать улыбку, когда они носились друг за дружкой по комнате, голося на лету.
– Хм. Может, тебе прямая дорога в анималисты? – Стас долистал альбом. – Эти модели у тебя куда живее и естественнее выходят, чем люди.
– Может, – пожала плечами девушка.
– Жаль, учебная программа не про то. Так. По учебной программе. Среда и пятница, с десяти до двенадцати в моей студии. Добираться придется самой, у меня и у модели узкое окно по времени. Она же учебная модель для группы. Фон аналогичный скомпоную. Это чтобы ты не отстала от своих. Принято?
– Разумеется, – подтвердила Вероника.
– Выходные свободны ближайшие? – продолжил в том же деловитом тоне Стас. – Разумным доводом вняла Людмила Львовна, мама нашей милой Вари. Готова прибыть с дочерью, чтобы закончить портрет.
В клане не обсуждались планы на эти дни, так что ничего глобального ее согласие не рушило. А оставлять незаконченные работы девушка не любила.
– Свободны.
– В таком случае, спасибо за завтрак, – Стас взглянул на часы. – Не забудь поесть сама.
В положении «больнички» вырисовывались некоторые плюсы. Например, еда, которая появлялась в доме без денежных затрат, и ходить за ней не приходилось.
На следующий день, разделившись, Ненависть прочесывала укрепление Бэнтпасс. Всесторонне и въедливо, в каждую подворотню заглядывая, каждого непися опрашивая. На руку им играло то, что укрепление было невелико. Замкнутое с двух сторон отвесными скалами, а с других сторон – высокими стенами с бойницами, укрепление насчитывало менее сотни домов. Это включая казармы, управу, конюшню, гостевой дом (он же трактир) и несколько лавок с довольно скудным ассортиментом. Не было храмов, а круг воскрешения располагался на небольшой площади в центре укрепления.
Словом, опросить всех жителей и даже временных стражников группе Хэйт было вполне под силу. Увы, о девушке по имени Аллия никто из опрошенных не слыхал. Кладбища в Бэнтпассе не было. Но был список умерших в управе, как им сообщила благообразная старушка-НПЦ. Список живых там тоже имелся.
Но никого с таким именем ни в одном из списков не нашлось.
Хэйт приступила к допросу главы управы. Есть ли еще поселения в Гиблых Отрогах (постоянных – нет), ведется ли учет приезжих, если те не остаются жить в Бэнпассе (обычно – нет). Не обычно – это если приезжие задерживаются больше двух недель. Гостевой дом один, отслеживать не трудно.
Картина вырисовывалась безрадостная: Аллии в укреплении не было, разве что проездом. Если она сунулась еще глубже в Гиблые Отроги, шансов отыскать девушку живой практически не имелось. Да и останки, если те, согласно игровым условностям, сохранились где-то для завершения задания, могли быть где угодно. Квест можно было смело сбрасывать, как проваленный.
– А что, если с племянницей, как с ведуньей? – задумчиво потерла подбородок гномка. – Помните, у той в конце цепочки имя менялось? Тоже Власса, но с приставкой Темная.
– Племяшка смотрителя кладбища сменила имя, чтобы ее не нашли? – озадачился Рэй. – В рамках задания такое, наверное, осуществимо. Не факт, но вероятность не нулевая.
– К счастью, это игра, – сузила глаза до щелочек Хэйт. – И, если непись маскируется, должна быть возможность вывести ее на чистую воду. Предлагаю начать с простейшего: обойти по новой всех жителей женского пола старше подросткового возраста и спросить каждую напрямик, являются ли они той, кого мы ищем. Бесы! В голове так просто выглядело, а так сложно при озвучивании.
– Фигня вопрос, – от парочки Барби-Кен присутствовала только орчанка, у эльфа возникли срочнейшие дела по работе. – Прочешем всю бабскую поляну. Главное, чтобы со сменой имени баба не отрастила причиндалы и не стала…