«Бестии не могли сделать подарка лучше!» – Хэйт улыбалась миру, облакам и, конечно, крылатой тьме.
Направление полета подсказывал Спиритус. Где расположен нужный им утес, знали он и Квинт, но последнему было неудобно давать указания из-под пуза шепчущего ужаса.
Дважды снижались, устраивали двухминутные остановки. Монк кормил и поил Шерри, чтобы продлить усиливающие эффекты. Копейщик, на долю которого выпало путешествие в лапах ужаса, в эти недолгие привалы в прямом смысле приваливался. К землице, к камушкам. Может, его укачивало в полете, а может, таково было влияние высокогорного воздуха.
После привалов Квинт вставал, зажмуривался и с решимостью ведомого на казнь праведника ждал обхвата паучьими лапами.
– Почти на месте! – прокричал чернокнижник минут через пятьдесят с момента взлета. – Вон за той раздвоенной вершиной будет уступ Отверженных.
– Ага… – очень осмысленно откликнулась глава Ненависти, глядя на то, как указанная вершина о двух пиках взлетает. – Шерри, осторожно!
Ужас, конечно, крута и мудра, но не против такой стаи, что заслонила разом клочок неба!
Предупреждение было напрасным: гарпии черной тучей целенаправлено летели наперерез Шерри, а та, вопреки указаниям, не шла на снижение. И не свернула, получив прямой приказ от хозяйки.
Нет, тьма ринулась к другой тьме, раздробленной, многочисленной.
– Прокастую аое-контроль на сближении, – успокоил Спиритус. – Часть попадает на землю, покинет бой и бренный мир.
Что-то такое послышалось в голосе чернокнижника в высказывании о бренном мире… полное предвкушения и ледяной ярости. Хэйт успела подумать о том, что в Ненависти этому парню самое место.
А потом шелестящие крылья Шерри всколыхнулись. Заклубилась вихрями тьма, сжалась в тугие спирали. Те развернулись, ударив жгутами навстречу стае.
«Шэ-а-а-а-а-а!»
И снова: колыхание, вихри, жгуты.
«Шэ-а-а-а-а-а!»
Вихри, жгуты.
«Шэ-а-а-а-а-а!»
Самых наглых гарпий – темнокрылых существ с женскими лицами и торсами – снесло, закрутило и расшвыряло. Небо огласили испуганные вопли. Гарпии в панике заметались, сталкивались друг с дружкой.
Гордая, грозная стая-туча только что устремленно неслась навстречу шепчущему ужасу. А теперь передние ряды от ужаса – в ужасе – мчали прочь. Дальним, а это, на глазок, не меньше половины стаи было, хватило примера товарок. Пернатые развернулись и с жалобными криками полетели вниз, к скалам.
На нужный уступ Шерри приземлилась медленно и торжественно. Подождала, пока пассажиры сойдут. Свернула крылья.
По-королевски оглядела скалу, прошествовала к краю уступа. Вытянула из расщелины гарпию. Пищала и тряслась бедолажка недолго, пока ее не затолкали в пасть целиком.
«Иди без страха, они не агрессивны в нынешней фазе развития», – вспомнилось обладательнице ужаса.
– Правильно, ужасненькая, что тебе того рулетика? – Мася похвалила за находчивость крылатую мглу и тут же спохватилась. – А от перьев дебаффа на изжогу не будет?
– Она всеядна, – повторила Хэйт слова Матери Бестий. – Правда, я не думала, что настолько. А еще я слышала, что ужасы почти не применимы в бою…
– Где ты видела бой? – Монк пожал плечами. – Не было никакого боя. Шерри показала мелкой мошкаре, кто тут тьма, ночь, ужас и властитель неба.
– А кто – закуска, – хихикнула Мася в поддержку.
Слово за слово, группа сопровождала Квинта, пока тот собирал необходимые по заданию травки. Астильба Пепельнолистая оказалась симпатичным растением с метельчатыми соцветиями из мелких лилово-красных цветочков и с морщинистыми листочками. Листочки, соответственно названию, были серые.
За все время сбора обошлось одной стычкой. Кучка камней оказалась затаившимися монстрами, обещанными Сорхо каменидами. Они превосходно изображали валуны, а при приближении игрока преображались и нападали, постоянно опрокидывая жертву. Не в этот раз: гномка предупредила ребят, и Спиритус расконтролил каменюки, пока Квинт и суккуба Спиритуса приводили каменидов в состояние безжизненной горной породы. Хэйт с Масей и Монком тоже помогли, чем смогли.
– Набрал с запасом, – Квинт выставил перед собой охапку цветов. – Неписи бывают привередливы, могут в последний момент передумать и потребовать больше, чем просили изначально. Вообще, чем дальше от стартовых локаций, тем мудренее квесты. Именно поэтому мы в основном качаемся в данжах.
– Да уж, привередливость мы заметили, – вздохнула Хэйт. – Но мы этот квест уже чисто из вредности добьем. Столько времени на него угрохали, не бросать же на полпути.
– На финишной прямой, ты хотела сказать? – Мася цокнула языком. – Хотя не сглазить бы про прямую…
– Вот-вот, – Хэйт поморщилась. – Занимаем места, пристегиваем ремни, дамы и господа. Рейс уступ Отверженных – Бэнтпасс отбывает прямо сейчас.
На обратном пути небо было чистое-чистое. Ни облачка, ни перышка, лишь Шерри царственно парила в воздушных потоках.
Сдачу букета и закрытие этапа на время решили перенести на новый день. Поскольку сопровождать старушку из укрепления следовало в полном составе, и, сопровождая, готовиться ко всем возможным неприятностям.
Как заверил Сорхо, а ему Хэйт доверяла в подобных вопросах: если безобидная непись преклонного возраста и непреклонного характера выходит в открытый мир, жди беды. Жди всех бед, какие только можешь вообразить, от банального нашествия монстров до падения метеорита. От метеорита им Аллию не прикрыть, конечно, но к разного рода стычкам следует быть готовыми.
И к тому, что походом к скале для возложения букета дело может не закончиться. Бабулечка уже показала, что отлично умеет «переобуваться на ходу».
Вечером по ту сторону реальности к Веронике в гости завалился Вал. Это кто-то другой мог явиться, прийти или нагрянуть. Вал – заваливался.
С собой соседушка принес большую коробку эклеров, и потому был принят благосклонно. Выдул две чашки кофе, приложился к дареным эклерам. Помолчал.
Вероника все ждала от него расспросов, если не про Шерри, то про песню, но музыкант просто пил кофе и думал о чем-то своем.
Перед уходом сосед поделился ссылкой на новый перфоманс Лин Мэйли. Сказал, идея представления навеяна рассказом Маси о подводном мире Тионэи. И когда эти две девочки успели наболтать на целый танец?..
А уже перед самой дверью Вал вытянул из кармана два глянцевых квадратика.
– Мы в эту пятницу играем в клубе, приходи.
– Подумаю, – билеты Вероника приняла. – Второй зачем? На случай, если один потеряю?
– Для парня. Вы же вроде с тем художником, Стасом… Не? – гость заметил оторопь и округленные глаза хозяйки. – Ошибся? Ну, друга какого-нибудь пригласишь.
И поспешно свалил.
Мысль о том, что их со Стасом кто-то со стороны мог принять за парочку, отозвалась непроизвольным подергиванием века. Неприятным таким, раздражающим.
Получалось, давненько (еще до каникул, в конце сессии) услышанное мнение Полины: «Мне просто интересно: каково это, спать с преподом и читать нотации о том, какая ты вся правильная, и какие мы убогие?» – могли разделять и другие одногруппники.
Вероника поежилась, но голову себе не стала забивать. Решила, что и черт бы с теми разделяющими, пусть хоть до посинения фантазируют. Чужие мысли и слова – не ножи и стрелы. Ранить могут, только если их воспринимать близко к сердцу.
Хотя продленный еще на неделю больничный на фоне чужих мнений и фантазий смотрелся довольно уместно.
Так что она махнула рукой, сделала себе еще чашечку кофе и отправилась смотреть на Мэйли.
Та танцевала под водой. Мягкая полуулыбка, струящийся шелк наряда, блики света, чарующая мелодия флейты и нечеловеческая пластика движений. Танец длился чуть больше минуты, но это была волшебная минута созерцания красоты и изящества.
– Айвин, душа моя! – всплеснула руками перед скалой Аллия. – Как же мне тебя не хватает!
До скалы старушку сопровождала группа Хэйт. Перед ними шли парни Сорхо, изничтожая на своем пути все, что пыталось шевелиться. Двенадцать Астильб – непись взяла у Хэйт ровно столько цветов, сколько просила – легли на камень перед бывшим входом в подземелье.
– И ради чего это все? – воскликнула Аллия, обращаясь к холодному камню. – Ты мертв, я заперта в дряхлом теле, не успев толком насладиться молодостью. Ради Венца Алых Рек? Его некому передать, Айвин, твой род прервался. И мою молодость он не вернул. Все жертвы были напрасны.
Игроки стояли полукольцом вокруг местной, что изливала свою боль в словах.
– Прощай, Айвин, – глухо закончила речь Аллия. – Добрые путники, у меня к вам еще одна просьба. Последняя. Клянусь!
– Чем мы можем помочь? – смирилась с неизбежным Хэйт.
Переживания неписи ее тронули, пусть та и была «куском кода».
– Та гора, – старушка указала направление. – Знаю, на нее можно подняться. Я прошу вас проводить меня на вершину.
Подъем с учетом зачистки мобов занял около трех часов. Несколько раз Хэйт порывалась резко сократить путь из точки А в точку Б. Иначе говоря, призвать Шерри и на ней доставить печальную требовательную старушку на любую горную вершину, на какую ей (старушке) только вздумается.
Всякий раз она одергивала себя. Сорхо сказал ждать всех бед? Значит, сохраняем спокойствие и концентрацию. А еще держим в уме то, что дряхлость Аллии хоть и прописана по сценарию, но и инфаркт при виде шепчущего ужаса вполне может случиться.
После всего пройденного рисковать ради экономии времени? Не стоила овчинка выделки.
На закате они поднялись на вершину. Небо залило пурпуром, кобальтовыми штрихами пролегли по нему перистые облака.
Гора оказалась потухшим вулканом. Чем выше поднимались игроки и местная, тем толще был слой пепла под ногами. Здесь, над затихшим жерлом, нет-нет, а взлетали серые хлопья.
– Я прожила свою жизнь, – Аллия остановилась, тяжко вздохнула. – Короткую, пустую жизнь. Я не скопила гор золота, и мало что могу предложить в качестве дара за вашу помощь.