Кто-то куда-то рыпнулся? Сад камней, вас никуда не отпускали.
– Вниз!
И спрыгнуть, чтобы побыстрее. Желательно не сдохнуть от урона при падении… Но это мелочь, риск того стоит.
Сад камней так прекрасен: обезображенные гримасами ужаса лица и совершенно немыслимые позы. Жаль, некогда особо любоваться.
По шпильке в самых толстых по здоровью. Шикарно: два крита, две «разбитые глыбы». Даже круче, чем могло бы быть.
Каменные шипы!
Остолбенение продлевает эффект камня аж на трех целях. Из скольки? Из восьми – это все, кто остался от двух десятков, именно столько насчитала Хэйт на выходе из шатра. Самые хлипкие «склеились» под первыми кастами. Может, обслуга, или какие-то оруженосцы… Некогда размышлять: одеты хорошо и дорого, значит, не из числа рабов. Следовательно, враги.
Хороший враг – это враг, переведенный в экспу.
Поздравляем! Ваш уровень повышен!
Все в интеллект – не теряя времени, не отрываясь от кастов.
Доты «дожирают» еще одну статую. Камень идет трещинами, сменяется постэффектом оглушения.
Дрожь земли! Оглушенные валятся наземь, как мешки с костями.
«Шэ-а-а-а-а-а!» – очень нежно добавляет дрожи от испуга Шерри.
Точечно, всем, что откатилось, в ближнюю цель. Не упала: добить, изрезать пластинками распущенных косичек.
Шелест крыльев: крылатая мгла спускается, готовая подхватить и унести в безопасную тьму хозяйку.
– Еще чуточку, милая, я не закончила, – изгибаются губы Хэйт.
Игги вернулись – и сразу отправились собирать урожай вражьих жизней. Еще минус два. А третий добит угольками.
Пятеро еще живы, причем трое из них с половиной здоровья.
Обращение в камень – пусть «жирдяй» постоит, подождет своей очереди.
Обновить трясину, сверху покрыть наледью: если среди живучих нет «дальников», можно еще поплясать!
Тлен, когти мрака. Яд, огоньки.
Один вышел из страха, потопал по льду… Стук затылка о лед, точно музыка.
«Шэ-а-а-а-а-а!» – как-то совсем тихо, будто выдохлась мгла за спиной.
Двое даже не испугались, принялись переставляь ноги по искаженной магией поверхности.
Встречный ветер!
Отскочить. Тот ход – с волосами – был слишком рискован. С нулевой-то защитой и крохами здоровья. Будто безумие не только по статам ударило, но и разум затмило. Иначе чем подобную авантюру объяснить?
Лоза на «жирдяя», раз закончилось обращение в камень.
Безумие Архимага творит чудеса, стирает границы уровней, пробивает сопротивления.
Игги! Трое живых, из них один – на последнем издыхании. Добить!
Как же быстро пронеслись минуты…
Обновить яд и когти на последних секундах. Лозу… неудача, не прошел скилл.
Делать ноги: те двое больше ничем не удерживаются. И очень шустры…
На последней секунде отсчета запрыгнуть на спину Шерри.
Безумие архимага: действие прекращено.
Активирован дополнительный постэффект: волна огня.
С гулом и искрами проносится огненный вал. Орут разбойники, сжигаемые заживо, вспыхивают шатры. Цел только центральный: он почернел, закоптился, но не впустил огонь в нутро, не вспыхнула ткань. Точно чем-то защищен, иных объяснений быть не может.
Шуршат крылья: мгла торопится унести свою ношу повыше от последнего всплеска безумия.
– Кто посмел прервать мою трапезу? – разносится громогласное над догорающим центром лагеря. – Кто такой наглый, что тронул моих людей? Кому здесь жить надоело?!
Задание: Дело всей не-жизни – обновлено.
Членов банды Кровавого Гултака уничтожено: 68/100.
Голова Кровавого Гултака: 0/1.
– Слуги! Подручные! Воины! Все ко мне! – вопреки ожиданиям Гултака, никто не ответил не его призыв.
Те, кто был в его шатре, либо стали жертвами авантюрной атаки Хэйт, либо (последняя, самая живучая парочка) попали под волну огня. Волна прошла и опала, не оставив никого живого. Кроме пересидевшего опасный момент в защищенных стенах Гултака.
А прочие давно разбежались.
«Босс в центре, девяносто девятый уровень, сто тысяч хп. Маны нет, вместо нее шкала крови, пустая», – быстро набирала в чат глава Ненависти. – «Координаты босса по мне, нужен общий сбор. Лечу к вышке».
«Ок», – кратчайщий ответ от Кена; остальным в их четверке, видимо, совсем не до болтовни.
«Толстый – это хорошо, значит, упор не в дамаг, а в жир. Затащим», – вставил реплику Бигбир.
«Регруп одобряю. Движемся по дуге к центру. Мобы выходят из фира, сражаемся. Даю координаты сбора», – отписался Сорхо. – «До босса по максимуму зачищаем мусор».
Под мусором матер-кулинар подразумевал членов банды.
– Кто такой наглый и бестолковый? Вы хоть осознаете, против кого вышли? – продолжал разоряться Гултак, зыркая по сторонам. – Я – Гултак Кровавый! Все, кто перешел мне дорогу, уже захлебнулись в своей крови. Если меня мучит жажда – я утоляю ее кровью бесполезных людей. Когда у меня похмелье, я пою раба вином и пью его кровь. Вы пришли, чтоб я напился? Так подходите же, я жду!
– Мерзотно и пафосно, – скривила губы Хэйт, направляя Шерри к смотровой. – Продолжай разоряться, урод. И до тебя доберемся.
Урод – это было не оскорбление, а наблюдение. Гултак был массивен, лыс и покрыт шрамами. Одно ухо отсутствовало, губы когда-то раскроило наискось.
Чем дольше орет и беснуется «главгад», тем больше возможностей без дикой спешки зачистить «мусор».
Так и вышло. Хэйт подоспела к завершению атаки бандитов на их же вышку (или для чего вообще служила та конструкция). Насчитала, пока снижалась, четырнадцать дымчатых сфер.
«А неплохо ребята порезвились», – она улыбнулась: у шатра Гултака осталось два десятка таких сфер.
Жаль, что не обобранных, но ей как-то не до того было. Безумие – такое безумие…
Хэйт спрыгнула на площадку, велела ужасу лететь к выходу, туда, где кучковались спасенные рабы. Защитить всех: и бедолаг, и Шерри, такова была цель отсылки.
Потом, вырезая встречных неудачников, впятером отправились к точке пересечения с основным рейдом. К моменту сбора верхняя графа, отмечающая мертвых бандитов и общее их количество, показывала 90/100. Ровно десятеро избежали встречи с игроками.
Впрочем, скоро «потеряшки» нашлись. Они вышли на зов своего главаря и преградили путь к Гултаку своими телами и мечами.
– Как славно, – умилился Локи. – Сами выползли. Не придется прочесывать каждую щель, чтобы всех вас прикончить.
– Все назад, – приказал своим людям Гултак, противореча своим предыдущим выкрикам. – Что здесь забыли чужаки? Зачем вмешались в наши дела и напали на моих людей?
Зашипела, что та кошка, Барби.
– Он это «делами» называет? Падаль паршивая.
Гултак потер рукоятью меча щетинистый подбородок.
– Дела – это то, что приносит прибыль. Ты ущербна умом, чужачка, раз не понимаешь очевидного?
– …! – рявкнула орчанка. – Зачем мы вообще его слушаем? Прикончить выродка, и дело с концом.
– Не все такие тупые, потому и слушают, – широко зевнул Гултак, поддел все той же рукояткой цепь с подвеской. – Не прикончите – кровью умоетесь, уж я постараюсь. А если и свезет вам: слыхал я, дуракам да болезным везет иногда. Так я ж не кончусь. И дело свое подниму заново, только что не здесь.
– О чем это он? – нахмурился Локи.
– Рубиновая подвеска с золотыми крыльями, – ошарашенным голосом ответила Мася. – Изображение соответствует: это реликвия. Называется «последний шанс».
Предмет, которым обладать должны лишь ключевые неписи Восхождения. Реликвия, гарантирующая перенос персонажа в критическом состоянии в главное святилище анклава.
«Невозможно. Жрец Балеона присоединился к квесту Кинни. Храм не может быть замешан в этой грязи», – вскачь понеслись мысли в голове Хэйт. – «Но какое еще может быть объяснение?»
– Ага, он это, – Гултак заливисто рассмеялся. – Или вы думали, все вокруг готовы зависеть от чужих прихотей? Нет уж, глупенькие. Гултак не таков, Гултак кровью и золотом заплатил за уверенность в завтрашнем дне. Теперь вы поняли, что вам меня не победить? Готовы говорить по-деловому?
Хэйт разозлилась. Это уродливое изнутри и снаружи создание геймдизайнеров собралось диктовать им свои условия.
– Под твою дудку нам предлагаешь плясать? – покривилась художница. – Ты лучше скажи, как много у тебя таких реликвий? Потому как недалеко отсюда ждет целая орава бестелестных сущностей, которых ты сильно обидел – это я мягко выражаюсь, вдруг где-то рядом дети? Эти душеньки отыщут тебя на краю Тионэи, а после приведут нас к тебе. Они жизненно… нет, смертельно заинтересованы в успехе. И мы продолжим начатое.
Говорила она уверенно, мысленно давя ногами ростки сомнений: способны ли на подобное неупокоенные души. С учетом того, что им, душам, дальше определенной отметки в пещере не пройти было…
Наверное, ее вдохновила речь Кена. Та ее часть, где он говорил про игру «в одни ворота». Ну не могло быть такого, чтобы квест им выдали изначально обреченный на провал!
Гултак нахмурился. Видимо, рассматривал перспективы.
Над головой у этого «красавца» с изувеченной физиономией расплылась клякса цвета давленой черники. Давненько не объявлявшаяся почтовая фея решила почтить событие своим присутствием.
Рука Хэйт потянулась к лицу.
«Вот только твоих причитаний и пожеланий здравия наоборот, то бишь, скорейшей смертушки, нам и не хватало!»
– Этот вот гад обижал маленьких? – вопреки ожиданиям Хэйт сердито спросила феечка, тыча сверху вниз пальчиком.
Крохотный на фоне громилы Гултака палец указывал точно в центр лысой макушки.
«Мы приходим из света во тьму. Света нет. Нет радости».
«Как бы тут выжила кошечка? Она меховая, пушистая, носик-пуговичка».
«Здесь я умерла».
«Мамочка. Братика тоже забрали, да?»
«Скажите мамочке, что Тише не страшно и совсем-совсем не больно».
Все это промелькнуло в голове Хэйт, как пучок молний.