— Комендант, если мы создаём новую армию, нам нужен новый подход… — впервые за всё совещание взял слово Фишер.
— И ты туда же! — Греф схватился за голову и сдался.
День цветущих деревьев имел романтический подтекст. Праздник был отличным случаем, чтобы сделать предложение руки и сердца. Торжественная часть отмечалась пикником в яблоневых садах, концертом оркестра, играми для детей и прочими развлечениями. Женщины одевались в этот день в белое. Традиция полюбилась и прижилась.
Однако предваряло народные гулянья общегородское собрание.
Грефу было не впервой объявлять жителям Морбурга новости, которые навсегда меняли жизнь города. После Хаоса город переживал всякое. Тем не менее комендант волновался перед своей речью. Выступление было недолгим:
— В этот прекрасный день я хотел бы сказать вам, что мы пережили тяжёлую зиму и теперь наконец-то в безопасности вернёмся к прежней жизни. Я бы хотел скрыть от вас тревожные новости, которые поступают с востока. Но Легион собирается пересечь Рудные горы. Я не стану смягчать удар и говорю об этом сейчас, потому что хочу, чтобы это услышали все: дети, взрослые, старики. Для защиты города Лиги создают армии. Желающие вступить в ряды могут пройти в разбитую у входа в ратушу палатку.
Люди притихли. Но после выступления многие молодые ребята подтянулись к палатке и выразили желание вступить в ряды армии Лиги. А ко времени пикника праздничное настроение и вовсе вернулось в город.
Уговорив коменданта обратиться за помощью в обучении молодых бойцов к псевдо-Олафу Нахтигаллу, Том неизбежно получил задание найти кёй-тоиста и привезти в Морбург. Про себя Том считал, что с созданием армии они всё же опоздали.
Противостояние Легиону
Псевдо Нахтигаллу так понравилось имя разбойника, что он решил его себе присвоить. Конечно, оставаться Нахтигаллом было бы безрассудно — после Нового Вегаса и угнанной БРДМ с ракетами за его голову слишком много платили. Но имя Олаф он всё же себе оставил.
Том нашёл Олафа на хуторе в том же состоянии, в котором его оставил. Кёй-тоист медитировал и чувствовал себя превосходно. Казалось, новостью о переходе Легиона через Рудные горы он вовсе не озабочен. А вот приглашение в Морбург как будто застало его врасплох.
— Может лучше подеремся? — таким был его ответ на предложение Тома.
Том ожидал, что Олаф пойдет налегке, но тот к удивлению, пытался прихватить с собой всё имущество.
— Я, конечно, понимаю, что ты не высокого мнения о городах Лиги, но уж чашка для тебя у нас точно найдётся, — увещевал Том.
— Из чужой кружки последний раз я пил в Вегасе, — карикатурно нахмурил брови псевдо-Нахтигалл, — помнишь, что после этого случилось?
— То есть по-твоему во всем, что случилось виновата кружка?
— Дай-ка подумать, — кёй-тоист скрестил руки на груди, — если это не кружка, то может быть это ты? Каждый раз, когда я тебя встречаю, происходит какая-то дрянь, — он прыснул от смеха. — Хотя я все же склонен полагать, что это из-за кружки, — с этими словами он сунул свою чашку в рюкзак.
— А ты такой же псих, как и прежде! — расхохотался Том.
Кончилось тем, что Олаф собрал два рюкзака и один вручил Тому:
— Нет, даже не подумаю.
— Тогда пойдёшь пешком, — псевдо-Нахтигал вытащил из пристройки пару велосипедов. Вот это был сюрприз! В Морбурге были старые велосипеды, но ездить на них было особо некуда. Когда-то Стеф просил в подарок велосипед, но Том отказал из опасений, что брат будет уезжать за городскую стену.
Они пристроили рюкзаки на багажники и привязали. День был тёплый, дул лёгкий ветерок и Том уже предвкушал приятную прогулку, когда Олаф перекинул ногу через раму, поставил на педаль и врезался в ближайшее дерево.
— Надеюсь, ты умеешь кататься? — не удержался от издёвки Том.
Будто в отместку всю дорогу Олаф заваливал его вопросами, мешая насладиться погожим майским деньком: свистом в ушах и чувством, напоминавшем о былой юношеской свободе.
— А мне заплатят? — догонял Тома кёй-тоист.
— Еда включена? — притормаживал он, чтобы дождаться Тома.
— Ты подаришь мне этот велосипед? — не сдержался в конце-концов Том.
В Морбурге Том отвёл Олафа к ратуше, где ждал Греф. Комендант всё ещё сомневался относительно этой затеи с новой армией. Тем не менее он вышел встречать гостя и даже взялся провести его по Морбургу.
— Так вот как вы живете в городах? — не унимался псевдо-Нахтигалл, осматриваясь.
Комендант Греф бросил неоднозначный взгляд на бойца кёй-то, а затем вопросительный на Тома.
— Пожалуйста, — попросил шепотом Том, — говори только по делу.
Разместив Олафа в Доме трекеров, Том отправился домой. Чтобы немного привести мысли в порядок, он сел за стол, где собирал патроны. Куда подевались последние недоделанные? Том точно оставлял их здесь. Войти сюда мог только Стеф, ну или Джен. Но Джен бы ничего не взяла. Нужно узнать Стефа, может ему что-то понадобилось в отсутствие брата.
За обедом Стеф спросил:
— Том, можно я тоже буду учиться драться?
— Только если ребята организуют курсы для несовершеннолетних, — натянуто улыбнулся Том, давая понять, что детям на войне не место.
— Мне уже четырнадцать, — Стеф сложил руки перед собой, — не думаешь, что мне пора научиться чему-нибудь большему, чем школьная самооборона?
— Я бы начал с занятий в спортзале, — посоветовал Том.
— Понятно, — Стеф осознал, что от брата ничего дельного не добьёшься.
— Кстати, ты не брал у меня со стола патроны?
— Какие патроны? — сделал удивлённое лицо Стеф.
— Ладно. Но, чтоб ты знал, они не доделаны, — предупредил Том.
— У тебя даже патроны недоделанные! — возмутился младший брат.
— Это как-то связано с неумением драться? — Том пристально посмотрел на Стефа.
— Не важно, я что-нибудь придумаю и без патронов и без умения драться, ок? — Стеф давал понять, что его пора оставить в покое.
— Но, если это что-то серьезное, ты мне скажешь?
Стеф кивнул.
Летом у Новой армии начался интенсив. Площадку перед Домом трекеров оборудовали под тренировки.
Строевой подготовкой и азам ведения войны новобранцев учил Греф и матёрые наемники. А Нахтигалл вёл практические занятия. Все записавшиеся в армию с энтузиазмом практиковались. Идея стала настолько популярной, что не записавшиеся в армию попросили ввести для них вечернее обучение. А сама площадка для тренировок стала модным «спортивным клубом».
К сожалению, мало кто понимал, что война имеет мало общего с тактическими играми и стрельбами на импровизированном полигоне.
В конце лета Греф аттестовал прошедших подготовку бойцов и отправил их на уборку полей.
Размышляя о надвигающемся дне урожая, Том отметил, что ожидаемое наступление Легиона до сих пор не состоялось. Целыми днями он ломал голову над причиной этой задержки. Конечно, время было на руку городам Лиги: армия успела приобрести минимальные навыки. Но всё же ожидание затягивалось. Даже Олаф вернулся к себе на хутор. В один прекрасный осенний день он заявил, что должен успеть подготовиться к зиме.
— Ты не останешься? — Том видел Олафа одним из командующих армией, и совсем не ожидал, что тот покинет бойцов в самый ответственный момент. — Не будешь воевать на нашей стороне?
— Это не моя война, Том, — вздохнул Олаф, — ты знаешь, я ушёл от людей. Не хочу принимать ничью сторону.
Том кивнул. Он не мог понять выбора Олафа, но уважал его. Видимо, люди до Хаоса изрядно постарались, чтобы псевдо-Нахтигалл питал неприязнь ко всему роду человеческому.
Памятуя о радушии и щедрости Олафа, Том собрал другу котомку с мёдом, сушеными грибами, орехами и клюквой.
— Пусть дух победы будет с тобой и… ты, наконец-то стал держать удар слева, — рассмеялся Олаф на прощание.
Через неделю, за несколько дней до Дня урожая зазвонил городской колокол. Все знали, что это означает военный сбор.
Отряд Морбурга в составе армии Лиги насчитывал триста человек. В военный штаб отряда вошли комендант Греф как главнокомандующий, Том как его помощник, наёмники Мюллер, Хёрт и трекер Закария, занявший место, приготовленное для Олафа, были сотниками — руководили сотней бойцов каждый.
Также на заседании штаба присутствовал Старший караульный Майер. Хотя было решено, что караульная служба в армию не войдёт и будет в случае нападения отвечать за оборону Морбурга. Майера приглашали на все совещания, чтобы тот был в курсе всех дел. Кроме того, в штаб не входил Фишер, которому как и Майеру полагалось не покидать город и исполнять обязанности коменданта в отсутствие Грефа.
Греф ходил по кабинету без остановки с письмом в руке. Наконец он остановился и зачитал отрывок без предисловий:
— «Легион уже пересёк Рудные горы и разоряет Кирхенфельд. Просим города Лиги прийти на подмогу», — он отложил листок в сторону.
— Кто это написал? — первым оживился Хёрт.
— Сообщение от коменданта Эрнштадта Ланге, — отозвался трекер, незаметно сидевший в углу.
— Тогда я что-то не понял, когда и где Легион пересек горы? Как они оказались у нас за спиной? — Хёрт говорил таким тоном, будто отчитывал ни то Легион, ни то трекера, ни то самого Грефа за то, что ему не доложено о передвижении легионеров.
— Да еще засели в городе, — прибавил Мюллер.
— И главное, какой в этом смысл? — подвёл итог последний сотник.
Зак естественно имел в виду, что не понимает, какой смысл Легиону тайно пересекать Рудные горы, чтобы занять чахлый Кирхенфельд, но Греф расценил его вопрос по-своему:
— Смысл в том, что Эрнштадт просит все города Лиги прийти на помощь, пока и их не захватили.
— А почему Кирхенфельд не просит о помощи? — подал голос Томас.
— Скорее всего уже не могут, — ответил ему стоявший рядом Мюллер.
— Но, почему раньше не просили? — настаивал Том.
— Это нам предстоит выяснить, — Греф стал мрачнее тучи. — Армия Морбурга за исключением охранного гарнизона направляется в Кирхенфельд.