дяги требовали впустить их, потому что в диких землях разразилась чума. Они хотят переждать её у нас. Старший караульный Майер послал их ко всем чертям, но они не уходят.
Том вспомнил о трупах, про которые рассказывал ему Мюллер:
— Коменданту Грефу сообщили?
Комендант появился вместе с доктором Шульцем. До Хаоса Шульц вёл приём в медицинском кабинете Морбурга как врач общей практики. После Хаоса он получил в распоряжение всё здание, в котором находился кабинет, и переоборудовал его под больницу. Наряду с Шульцем в больнице работал хирург Шнайдер и несколько человек из младшего медицинского персонала.
Юрген Греф поднялся на стену и посмотрел на бродяг, сгрудившихся у ворот:
— А ну-ка перестаньте ломиться!
Призыв возымел действие. Видимо, бродяги поняли, что с ними разговаривает тот, кто принимает решения. Они отпрянули от ворот, чтобы лучше видеть его.
— Что вам нужно? — спросил комендант.
Вперёд выступил бродяга, которого другие признавали за главного:
— Мы пришли из-за Бад-Ордруфа. Там дикие земли поражены чумой. У людей начинается лихорадка и появляются нарывы на коже. Мы к таким не подходили. Всех, кто больных видел, выгнали. Если у вас ещё нет заболевших, впустите нас и закройте город.
— Подождите, — велел им комендант. А сам обратился к доктору Шульцу, — Что думаете, доктор?
— Ну, если они там ели сусликов, например, то вполне возможно, что в Европу снова пришла чума. Её переносят грызуны. Ничего тут странного нет…
Не дав доктору договорить, в разговор вмешался Старший караульный:
— Вдруг они уже заразились?
Доктор сделал снисходительный жест, будто обращался с маленьким:
— Если это действительно чума, то мы умеем её лечить. Подходящие антибиотики у нас есть. Меня волнует другое, а что если это не чума? Мы же не можем полагаться на мнение этих господ, ведь, насколько я понял, заразившихся никто из врачей не осматривал? — Затем доктор обратился к бродягам. — Сколько вы в пути?
— Пять дней.
— Как правило, симптомы чумы проявляются за неделю, — резюмировал доктор.
— И что это значит? — не понял комендант.
— Давайте осмотрим их, если у них нет симптомов, пусть посидят в изоляции…
— Нет симптомов, нет! — заверял бродяга, стягивая с себя одежду.
— Кто вообще подтвердит, что они говорят правду? Может это разбойники, которые ночью захватят Морбург, — настаивал Старший караульный.
— Я тебе крест даю… — взмолился бродяга.
— Есть основания полагать, что они не врут, — нехотя произнёс Греф. — И потом, что мы, звери что ли? Пусть доктор Шульц их осмотрит за воротами, если всё чисто, пусть заходят, но сидят в изоляции в последнем доме во внешнем кольце до дальнейших указаний.
— Конечно, во внешнем кольце… — послышалось возмущение со всех сторон.
— Раньше-то ничего, никого в первый год не пускали, зверьми были, зато выжили… — возмутился кто-то.
— А ворота? — спросил Старший караульный.
— Никого кроме этих не впускать. Я отправил запрос в города Лиги. Посмотрим, что они ответят.
Доктор Шульц послал за своим чемоданчиком для осмотра. Пятеро бродяг действительно не имели никаких признаков заболевания. Доктор Шульц лично отвёл их в дополнительно выделенное больнице, но пустовавшее здание на самом краю города. Люди недовольно пошумели, но стали расходиться.
Через день колокол на ратуше зазвонил общий сбор. Вообще-то внеплановые собрания устраивались крайне редко. И ещё со времен Хаоса не сулили ничего хорошего.
Собирались на площади перед ратушей. На входе работники администрации выдавали горожанам марлевые маски и рекомендовали не здороваться со знакомыми за руку. Надо отметить, что маски раздобыл помощник коменданта Фишер. Каким-то образом он успел получить их на ткацкой фабрике Морбурга, которая до Хаоса была градообразующий предприятием. Хоть к сожалению Юргена Грефа Фишер и не был военным, зато он был от природы расторопным, за что комендант и держал его при себе.
На собрании комендант Греф объявил, что получил ответ от коменданта Бад-Ордруфа:
— В соседнем городе началась неизвестная эпидемия. Поэтому на две недели в Морбурге вводится чрезвычайное положение. В это время жителям не рекомендуется покидать свои дома. При посещении общественных мест обязательно ношение марлевой повязки, сведение к минимуму тактильных контактов с другими людьми. Запрещается кому-либо входить в город или выходить из города. Исключение составит караульная служба и трекеры, выполняющие задания по моему личному поручению. Если вы заметили у себя на коже какие-то образования или если почувствовали недомогание, незамедлительно обратитесь в больницу. Чтобы избежать дальнейших собраний во время чрезвычайного положения, администрация будет вывешивать объявления с обеих сторон внутренней стены.
Следующие две недели в Морбурге были самыми напряженными, с того момента как Том здесь поселился. На исходе двенадцатого дня все были на взводе. Чтобы оставаться в курсе событий Том пошёл к внутренней стене, проверить нет ли объявления от администрации. Объявление на гербовой бумаге было вывешено в нескольких экземплярах во избежание столпотворения. Том подметил, что несмотря на рекомендации на улице многолюдно. Все хотели положительных новостей.
Одно из объявлений читал механик. В паре метров от него ждал своей очереди парень, работающий в караулке. Когда механик закончил читать и развернулся, караульный спросил:
— Ну, что?
— Хорошие новости, — коротко ответил механик, кутаясь в шарф.
Но караульный успел заметить крупный волдырь у механика на лице:
— Что у тебя на щеке?
— Прыщ вскочил, — ответил механик, поспешно удаляясь.
Караульный не был бы караульным, если бы не крикнул:
— Стой!
На этот крик обернулись и все остальные.
— А если это не прыщ, а чумной бубон? — продолжал караульный.
Механик молчал.
— Я видел у него на лице бубон, — обратился караульный уже ко всем присутствующим. — Он заражён!
Тут механик вышел из остолбенения:
— Нет у меня никакого бубона!
— Опусти шарф и покажи всем, — настаивал караульный.
— Отстань от меня!
Том наблюдал за этой сценой, не вмешиваясь, пока не услышал звук перевода ружейного затвора. Появившийся из ворот, наёмник Хёрт взял механика на прицел:
— Опусти шарф! — повторил за караульным Хёрт. — Живо!
Угроза Хёрта подействовала, и дрожащими руками механик опустил шарф. На его щеке был волдырь. А ниже еще четыре прижженных. Те, кто оказался рядом с механиком, ахнули и отпрянули.
— Ты всех нас тут угробить захотел? — прорычал Хёрт.
Том встал между Хёртом и механиком:
— Хёрт, опусти ружьё. Если это чума, то она лечится. Так сказал Шульц. Я отведу его в больницу.
— В больницу? — разозлился ещё больше Хёрт.
— Да, его место в больнице, — спокойствие давалось Тому не легко: сейчас Хёрт пристрелит их обоих и дело с концом.
— Пусть идут в больницу, — подал голос Мюллер.
Его реплика сопровождалась одобрительным комментариями, поэтому Хёрт сплюнул на землю и опустил ружьё.
— Идём, — скомандовал Том механику, и они направились в сторону больницы.
Том так и не прочитал объявление, старательно напечатанное Фишером на его машинке. Но надежды на то, что чрезвычайное положение отменят в ближайшие дни, рушились на глазах.
Доктор Шульц принял пациента с энтузиазмом. Оказалось, он ещё на собрании просил у коменданта разрешения отправиться в Бад-Ордруф, чтобы осмотреть заболевших и составить своё мнение о заболевании. Однако, комендант рассудил, что не может отпустить доктора. С тех пор Шульц ждал своего «первого пациента».
Доктор увёл механика в кабинет, а Том остался в коридоре: кто его знает этого механика? Может он и не болен. А может выкинет какой-нибудь пируэт.
Вскоре в больнице появился и комендант Греф, которому доложили о случившемся у стены:
— Томас, спасибо тебе.
— Пожалуйста, — пожал плечами Том, вспоминая что за правое дело Хёрт его чуть не прикончил.
— Шульц ещё осматривает?
Том кивнул.
— Подождём, — согласился Греф и присел рядом с Томом.
Как только доктор освободился, он сам вышел к коменданту и заявил:
— Что ж, могу вас порадовать, по моему мнению это не чума.
— А что? — не выдержал флегматичности доктора комендант.
— Не думаю, что нарушу профессиональную этику, если… — доктор не договорил.
— К чёрту этику, — рявкнул Греф, но тут же принял спокойный вид, — у нас тут эпидемия, а Вы не хотите сказать отчего.
— Картина весьма походит на корь. Но мне нужно будет взять анализы и провести некоторые исследования, — без тени смущения продолжил доктор.
— Хорошо, — отметил Греф. — Корь заразная болезнь?
— Очень, — вздохнул доктор. — Но есть одно смягчающее обстоятельство: большинство из нас вакцинированы от кори. Тем не менее, пока у меня нет подтверждения, я настаиваю на продолжении ношения масок и продлении чрезвычайного положения.
— Та-ак, — портянул Греф. — Ну, а лечение? Вы умеете лечить корь?
— А что тут уметь, — усмехнулся Шульц. — От кори нет специфического лекарства. Будем давать поддерживающую терапию. Единственное, о чём я бы попросил: наш пациент живёт с двумя братьями, надо их понаблюдать. Пусть придут сюда. Поселим их в наш изолятор.
— Томас, раз уж ты здесь, — обратился комендант, — Будь добр, сходи за братьями. В счёт заведения, разумеется. Кстати, — обратился Греф уже к доктору, — как там в изоляторе наши бродяги?
— Похоже, из них никто не заболел, — развёл руками Шульц.
Что бы там не происходило, в одном Шульц был прав: пока диагноз не подтвердится следует соблюдать меры предосторожности. Поэтому следующие пять дней Том и Стеф сидели по своим комнатам. Стеф сообщил, что у него полно школьных заданий, но Том подозревал, что брат читает вовсе не учебники. Сам Том с прилежанием достойным подражания мастерил патроны. Это кропотливое занятие снимало стресс. Окончательно затосковав и решив немного размяться, он отложил гильзы в сторону и вышел на ступеньки черного хода.