мою жизнь спасает семья квакеров — я убедил эту семью, что я хороший парень, жертва, и они верили до тех пор, пока их красавица-дочка не влюбилась в помощника шерифа.
И кстати, в данном конкретном случае мне никто не обещал, что эта история сделает меня звездой.
Актер, играющий другого плохого парня, был огромным мужиком и выглядел как ненормальный. Потому его и наняли, что он выглядел как ненормальный. И как потом выяснилось, он так выглядел, потому что и был ненормальным. Когда мы начали снимать, он обхватил меня за шею и на полном серьезе начал душить. Я не мог дышать. Это был поистине настоящий кошмар актера: я умру в «Дымке из ствола». Я схватил его за большой палец и изо всех сил дёрнул. Без преувеличений, я боролся за свою жизнь.
Похожая ситуация случилась со мной несколько лет спустя — когда я спас жизнь Корейца На Все Руки (Одджоба). Гарольд Саката, создавший незабываемый образ Одджоба, врага Джеймса Бонда в «Золотом пальце», работал со мной в малобюджетном фильме под названием «Импульс» (Impulse) — название, на которое они поменяли предыдущее «Покатаемся, крошка?» (Want a Ride, Little Girl?) Я играл уже привычного вам маньяка-убийцу, пытающегося убить девочку, потому что она видела, как я убил своего старого тюремного приятеля. Гарольд был крупным мужчиной, совершенно без шеи — только плечи и голова. В данной сцене он преследует меня до автомобильной мойки, но мне удается от него оторваться и залезть на крышу. Когда он проходит подо мной, я бросаю на него лассо, затягиваю петлю на шее и подвешиваю. И пока он там висит и задыхается, я спрыгиваю с крыши, несколько раз бью его и убегаю.
Постановщик трюка прикрепил к Гарольду подвесные ремни, спрятав их ему под рубашку, и пристегнул к стальному тросу. Если смотреть в объектив камеры, то казалось, что я поднимаю его за веревку, но на самом деле его поднимали с помощью троса. Мы несколько раз попрактиковались: бросил веревку — потянул — поднял — выглядит хорошо. А затем заработали камеры.
Я набрасываю ему на голову петлю и подвешиваю. Прыгаю на землю и смотрю, как он висит на высоте трех футов и изо всех сил пытается освободиться. Он издавал ужасные звуки задыхающегося человека. Боже, я и не представлял, что он такой отличный актер, — подумал я. Казалось, что он действительно задыхается. Я несколько раз ударил его кулаком в живот: вот тебе — вот тебе — вот тебе! И побежал. И пока я бежал, меня осенило: секундочку! Он же по правде задыхается! В реальной жизни всякий бы заорал: «Помогите!», но поскольку дело было на площадке, я закричал: «Стоп! Стоп!» — и бросился обратно к нему — помочь. Гарольд весил около трехсот фунтов, но каким-то образом я сумел поднять его тело на достаточную высоту, чтобы снизить давление на дыхательное горло и позволить ему дышать. И я держал его так, пока не обрезали веревку и не освободили его. Я не знаю, откуда у меня взялось столько сил, хотя, держа его, я сломал себе палец. А поскольку у нас был очень строгий график и мне не хотелось прерывать съемки и идти к доктору, то мой палец правильно так и не сросся.
Наиболее серьезная травма из тех, что я когда-либо получал при выполнении трюков, произошла со мной во время съемок эпизода сериала «Ти Джей Хукер» на Гавайях. Мы снимали сцену борьбы на вершине холма, возвышающегося, вроде бы, над Северным Берегом и Тихим океаном. Высота от края обрыва вниз до океана была примерно тысяча футов. А сейчас я вам признаюсь: я боюсь высоты. Да, очень странное заявление. Я могу летать на сверхлёгком или управлять спортивно-пилотажным самолетом или планёром; я прыгал с парашютом и делал затяжные прыжки; я в одиночестве стоял на плато — но если я с четвертого этажа отеля посмотрю вниз, мне может стать плохо от страха, что упаду.
Постановщик трюка разработал эту сцену со всей тщательностью. Мы отрепетировали ее несколько раз: я со злодеем борюсь на вершине холма, он сбивает меня с ног и я качусь к пропасти, прямо к самому краю обрыва, затем он вынимает меч — меч! — и с плеча бьет меня по голове. Его меч пролетает справа, в то время как я уклоняю голову влево, тогда он бьет слева, а я уклоняюсь вправо. Вправо-влево, вправо-влево. Понятно? Понятно.
Наконец пришло время съёмки. Моя проблема состояла в том, что я должен был находиться на самом краю крутого обрыва. Поэтому я лег на спину где-то за восемь футов до края и пополз назад к обрыву, так что смог добраться до откоса, не глядя вниз. Я действительно боялся. Меня могли бы привязать к тросу, но мне не хотелось этого — поэтому другому каскадеру пришлось держать меня за ногу. Мы повторили все действия в замедленном темпе: «Ты бьешь справа, я иду влево. Взмах мечом. Ты бьешь слева, я — вправо. Отлично, давайте снимать и, пожалуйста, давайте сделаем всё с первого дубля, потому что мне совсем не хочется находиться здесь дольше, чем это необходимо».
Хорошо — приготовились — мотор — играем. В общем, я так толком и не знаю, моя ли это вина, или каскадера, но я уклонился в одну сторону, он ударил в ту же самую и рассёк мне лоб. Я стал истекать кровью. На самом деле, реально истекать кровью. Каскадер аж оскорбился: «Вот черт! Теперь везти тебя в больницу!»
— Я никуда отсюда не поеду. Я не собираюсь потом снова оказаться здесь, на краю пропасти. Просто залатайте меня и давайте уж доснимем.
— Но лоскут кожи…
— Я никуда отсюда не двинусь. Придавите его обратно, залепите и прикройте волосами.
Они остановили кровотечение и вытерли кровь. Второй каскадер всё еще держал меня за ногу. Я так и не пошевельнулся.
А потом я заметил, что первый каскадер свирепо смотрит на меня. Теперь, когда со мной всё было в порядке, он позволил себе разозлиться на меня за то, что я провалил трюк; из-за меня он предстал не в лучшем свете — он покалечил звезду. А затем он снова поднял меч…
Когда в итоге мы закончили снимать эту сцену, я сказал: «Тащите меня отсюда». Потому что я всё еще был парализован страхом.
А сколько постановочных драк было в моей карьере — наверное, я даже не смогу подсчитать! Я был достаточно хорош в этом деле. Тут самое важное — знать, как падать. Я научился этому на уроках дзюдо. Более безопасным является падение, когда вы расставляете руки так, чтобы сразу всё тело ударилось о землю. Так вы распределите силу удара. Это именно то, что делают профессиональные борцы. И в то же время это производит громкий звук падения. Если вы хотите перекатиться, когда ударитесь о землю, то лучше падать с согнутыми руками, тогда вы будете совсем как втулка. Вы перекатитесь на руках и не почувствуете никакой боли.
Выполнение трюка падения требует большой подготовки, потому что вы должны уметь ощущать своё тело в пространстве, приготовиться к столкновению и правильно распределить силу. И когда всё сделано правильно, то всё выглядит очень реалистично. В фильме «Шоу начинается» (Showtime) с Эдди Мёрфи и Робертом Де Ниро я играл себя в роли Ти Джея Хукера, обучающего настоящих полицейских стандартным телевизионным полицейским процедурам. Предполагалось, что в одной сцене я показываю Эдди Мёрфи, как перепрыгнуть через капот машины, но я решил сыграть так, чтобы выглядело, будто я повредил спину, показывая ему самый безопасный способ этого прыжка. В первом дубле я это сделал, перекатившись через капот, и упал сзади машины. И пока я вставал, съемочная группа рванула ко мне — всё выглядело настолько реальным, что они подумали, будто я пострадал, и прекратили съемку.
Но люди действительно получают травмы в постановочных боях. Актеры так распаляются, что утрачивают контроль над дистанцией и бьют каскадеров. Большинство каскадеров побаиваются актеров, потому что те слишком увлекаются, до безумия. Даже мне не раз доставалось в таких драках от других актеров. Я всегда держу дистанцию удара. В то время, когда камера находится позади тебя, выпад кулаком должен протянуться всего на шесть дюймов, чтобы выглядеть реалистично. Начав играть главные роли, я не помню, чтобы хоть раз проиграл битву. Снимаясь в «Стар Треке», я постоянно дрался; дрался с двумя, дрался с тремя, причем одновременно, и всегда всех побеждал. Я был крутым бойцом на экране, коль скоро на моей стороне были и мораль, и сценарий.
Я был настолько хорошим сценическим бойцом, что дрался даже сам с собой — в нескольких программах и фильмах. В «Стар Треке», например, мы как-то дошли до того, что два Кирка дрались друг с другом. В фильме «Белый команчи» (White Comanche) я играл братьев-близнецов, индейских полукровок, которым пришлось драться насмерть. В таких случаях одного из моих героев заменяли каскадером, чье тело очертаниями походило на моё, и снимали у него из-за плеча. Так что, возможно, я смог бы сыграть одновременно и Цезаря, и Брута в мюзикле «Юлий Цезарь», который я хотел поставить в фильме «Фанклуб» (Free Enterprise).
Более того, я был настолько хорошим сценическим бойцом, что из-за этого постоянно получал серьезные травмы. Когда мои дочки были подростками, мы вчетвером ходили на картодром. Они были очень симпатичными молодыми девушками и, естественно, привлекали внимание мальчиков-подростков. И пока мои девчонки гоняли по треку, эти мальчишки носились взад-вперед, пытаясь их подрезать и вообще делая, что угодно, лишь бы привлечь их внимание. Я ехал позади дочерей, пытаясь защитить их. Я был взрослым быком, защищающим своё стадо, пытаясь держать этих молодых самцов на расстоянии.
Наконец я вывел свое стадо с трека, а эти три тинейджера подошли к нам и вели себя как настоящие недоросли. Теперь-то я понимаю, что восемнадцать лет — интересный возраст для мальчика; эмоционально они все еще дети, но физически — они мужики. Конечно, имея девочек-подростков, я не вполне это понимал. Так что я требовательно их спросил: «Вы что, не понимали, что творили с моими дочерьми? Если вы так будете продолжать и дальше, вы убьете кого-нибудь».
«Да-а? А кто нас остановит?» — Несомненно, они были настоящими маленькими гангстерами.
Я не собирался сносить подобного от… детей. Я смело шагнул вперед. И внезапно подумал, что могу раскидать этих трех пацанов за раз. Я десятилетиями дрался в трюках. Только неделю назад мы с Леонардом Нимоем расправились с шестью каскадерами. Всего лишь вдвоем. Мы победили шестерых крепких мужиков. В уме я уже начал планировать стратегию, чтобы, когда я начну атаку, не совершить оплошностей. Будучи Кирком, я часто в драках взмывал в воздух и совершал двойной удар через себя (ножницами) и бил каскадера в грудь. Он отлетал назад к стенке, полностью вырубленный, в то время как я приземлялся на землю и перекатывался, затем бил второго плохого парня локтем, а потом…