Это был мой первый опыт в мультипликации. Озвучивание мультфильма — самая необычная форма актерской игры, которую мне когда-либо приходилось делать — хотя я действительно сам исполнял все свои трюки. С тех пор я озвучил несколько больших анимационных картин. Я всегда озвучиваю своих персонажей в одиночку, когда рядом нет других актеров. Когда делали мультсериал «Стар Трек», режиссер и техники по звуку приходили в студию, где бы я ни работал, и между сценами мы шли в туалет и записывали мою часть. Несомненно, акустика в туалете особенно хороша — и по очевидным причинам в туалетах всегда особенно толстые стены.
А когда я озвучивал такие фильмы, как «Лесная Братва» (Over the Hedge) и «Большое путешествие» (The Wild), я заходил в специальную звуконепроницаемую кабину и там читал свою роль. Я не знаю, почему, озвучивая, актеры работают в одиночку, но это именно так. Сначала кто-то читает реплики вместе со мной, но после сигнала я слышу их в своей голове и просто громко отвечаю.
Это не так легко, как кажется. Со мной в комнате работают как минимум пятнадцать техников, и у каждого из них имеется свое собственное мнение о моем чтении. Никто не может сказать, правильно ты читаешь или неправильно, — только мнения. Бесконечные мнения. В «Большом путешествии» я играл эгоистичного гну, мечтающего стать хищником, у которого была настоящая страсть к хореографии. Однажды, после одного из дублей, техник мне осторожно намекнул: «Как-то не похоже, что это помешанный на власти гну».
Я не знал, что ему ответить. Не похоже на гну? Мне хотелось сказать ему, что я озвучиваю канадского гну, который говорит с совсем другим акцентом, чем ваш обычный гну. Но вместо этого я вернулся в кабину и постарался сделать всё возможное, чтобы было похоже на гну.
В отличие от пленки, которая может быть очень дорогой, аудио-лента стоит дешево. Обычно на первых нескольких дублях я играю спонтанно, затем начинаю варьировать. Бесконечные вариации. Но что удивительно, сначала они записывают аудио, а затем уже рисуют картинку, дабы попасть в голос.
В «Лесной братве» был замечательный актерский состав. Но я не работал вместе ни с Брюсом Уиллисом, ни с Гарри Шандлингом, ни с Вандой Сайкс, ни со Стивом Карелом, ни с Ником Нолтом и Аврил Лавин. Обычно в конце работы над картиной все актеры собираются на вечеринку, но когда я закончил свою часть в этом фильме, то с хлопком открыл лимонад.
Это довольно распространенное явление, когда ты не пересекаешься с актерами, играющими с тобой в одном фильме. Во многих из этих картин я появлялся всего лишь в нескольких сценах. Я приходил на несколько дней, отрабатывал свои сцены и уходил. Если другие актеры не присутствовали в моих сценах, то тогда у нас и не было никакой возможности или повода встретиться. И в особенности с Эйвой Гарднер, которая была моей мечтой о совершенной женщине. И впервые в своей карьере я не работал с нею вместе в «Похищении президента» (The Kidnapping of the President).
Так что, когда мы делали анимационную версию «Стар Трека», я не работал ни с Леонардом, ни с остальными членами актерского состава. Более того, они исключили из сериала Чехова, потому что не потянули с оплатой Уолтера Кёнига. Сценарии писались в основном теми же авторами, что писали для оригинального сериала, и фактически некоторые из эпизодов мультсериала были основаны на эпизодах телесериала. В частности, у нас была еще одна проблема с трибблами.
Мне нравилось озвучивать Кирка. Возможно, даже немного больше, чем я того ожидал. Он был заперт внутри меня почти четыре года, но только я открыл рот, чтобы прочитать его первые слова, как он вернулся. Возвращение к этому персонажу — это всё равно, что надевать старый удобный свитер; так в нем хорошо. Актер действительно строит отношения со своим персонажем. Когда я работал в малобюджетных фильмах или появлялся в эпизодах в качестве приглашенной звезды в телесериалах, то там редко бывало время, чтобы хорошенько познакомиться с героем. Это была просто маска, которую я надевал на несколько дней и на которую пытался нанести столько человеческих эмоций, сколько мог. Но когда ты работаешь в сериале, да еще в течение нескольких лет, то твой персонаж оживает, во многих смыслах. У него появляется своя собственная эмоциональная жизнь, и ты проживаешь все сюжетные истории сквозь призму чувств своего персонажа. Иногда персонаж тебя удивляет и реагирует очень неожиданно. И ты так же волен — в рамках своего героя — действовать и вести себя так, как никогда бы не поступил в реальной жизни. Мне нравился Кирк. Он был героической личностью; у него было благородство Александра и, кроме того, отличное чувство иронии — и понимание красоты земных женщин.
Мистер Спок также занял определенное место в моем разуме, став реальной фигурой. Конечно, я понимаю, что Спок — вымышленный персонаж, но я знал его так хорошо и в течение долгого времени… Ну, в действительности, это Кирк знал его и очень ценил его дружбу, и было в некоторой степени даже удивительно, что Леонард и я не стали лучшими друзьями. После того, как закончился сериал, мы видели друг друга, только когда приходили озвучивать роли, но ни разу не пообщались наедине.
Так что я был очень рад, что Кирк вернулся, пусть даже это был всего лишь его голос. Мультсериал продлился два сезона, состоял из двадцати двух эпизодов и завоевал нашу первую «Эмми» в номинации «Лучший детский сериал».
Быть Кирком — это как быть на острове спокойствия в океане беспокойства. Как прийти домой. То было очень тяжелое время в моей карьере, мне нужно было бежать всё быстрее и быстрее, просто чтоб остаться на месте. Одно из немногих приятных воспоминаний о том периоде, помимо встречи с Марси, — то, что я начал часто работать с лошадями.
В моей биографии нет ничего такого, чем можно было бы объяснить мою глубокую любовь к лошадям, еду ли я верхом, или общаюсь с лошадью, или просто восхищаюсь красотой этого великолепного животного. Хотя мне помнится, что ребенком я был очарован лошадьми. Чем это могло быть вызвано? Я был еврейским мальчиком, выросшим на улицах Монреаля. В нашей семье ничего не знали о лошадях, да и вообще такого слова не было в лексиконе нашей семьи. Но я точно помню, что мне нравились вестерны, нравилось находиться в лесу и нравились животные. Рядом с нашим домом была конюшня, и когда мне было десять лет, я там впервые прокатился верхом. Это было большое событие для нашей семьи, потому что даже мои родители пришли посмотреть на это. Не думаю, что на отца это произвело большое впечатление, он всё-таки был очень практичным человеком. Евреи не ездят на лошадях. Назовите хоть одного ковбоя-еврея! Мама, наоборот, была очень напугана и переживала, что я покалечусь. Откуда мой маленький Билли может знать, как управляться с лошадьми? А моя сестра Джой помнит, как сидела там рядом с родителями, пока я взбирался на лошадь, шлепал ее по заду и скакал галопом.
Втроем они сидели ошеломленные, с раскрытыми ртами. Я впервые на лошади — и уже галопом. Единственная причина, почему я так сделал, это потому что ковбои именно так и ездили. Я даже и не думал, что может быть иначе; в фильмах это всегда так здорово выглядело. А от меня требовалось лишь удержаться. И после этого я ездил верхом при каждой выпавшей возможности — что случалось не слишком часто. И так получилось, что я сыграл во множестве фильмов, в которых мне довелось скакать на лошади. Для съемок в «Александре» я научился ездить без седла, но по настоящему я научился ездить верхом в Испании, когда снимался в фильме «Белый команчи» (White Comanche).
«Белый команчи» — это итальянский вестерн, в котором я принял участие в перерыве между сезонами «Стар Трека». Я играл двух братьев, близнецов-полукровок или не полукровок: один — хороший, другой — плохой. В общем, под конец они сойдутся насмерть. В то время «макаронные» вестерны с Клинтом Иствудом были очень популярны, и это была попытка снять их более дешевую версию. («Макаронными вестернами» называли вестерны, сделанные режиссерами-итальянцами.) И когда мне предложили эту роль, я понял, что мечта моего детства сбывается: я буду в вестерне! Но оказалось, что в этом вестерне еще больше макарон, да обильно заправленных сыром. Это было действительно ужасное испытание. Я был в процессе развода с Глорией, а также одним из немногих, кто говорил по-английски, не ладил с режиссером, да и сценарий был отвратительный.
Насколько отвратительный? Думаю, что смог бы это описать, процитировав мою лучшую реплику в этой картине. После того как мой хороший персонаж стреляет в плохого парня, он со знанием дела говорит: «Никогда больше не ешь пейот». (Пейот — галлюциногенный кактус.)
Поскольку «Comanche Blanco» — под таким названием он вышел в Испании — не доступен в моем интернет-магазине на WilliamShatner.com, вы можете заказать его на «Амазоне» — по совершенно невероятной цене, дамы и господа, всего… за один цент. Без преувеличений, они действительно продают его за один цент. По правде говоря, не знаю, на чем в данном случае они делают деньги, но я никогда не был силен в математике. Впрочем, я сам видел, как один покупатель писал, что как-то купил «апгрейд за сорок три цента».
Во время съемок этого фильма я ездил на великолепных резвых испанских лошадях. А так как каждому из близнецов была нужна своя лошадь, то и у меня было два коня со схожим окрасом. Один из них, по имени Транквилло (Спокойный), использовался для крупных планов. Транквилло должен был стоять смирно, когда щёлкал нумератор с «хлопушкой» и вспыхивал яркий свет. Коня, которого использовали для съемок общих планов, звали Нервизио (Нервный). На Нервизио трудно было ездить; несколько каскадеров сломали на нем свои носы. Он любил резко останавливаться, а наездник по инерции летел вперед и бился головой. Бам! Сломанный нос.
Но спустя месяц Транквилло начал сходить с ума от звуков «хлопушки» — как только он ее слышал, он знал, что нужно работать, и ему это не нравилось. Мы перестали использовать «хлопушку» и вместо этого режиссер кричал «Мотор!». Но вскоре конь просёк и это. Управлять им