В двухчасовом пилоте я работал под прикрытием и был одноглазым пиратом и слепым нищим, с иголочки одетым ревизором банка и членом Ку-клукс-клана, священником и китайцем.
Работа в этом шоу заставила меня оценить красоту споковских ушей. Каждое утро мы начинали с того, что человек из отдела реквизита перебирал стойки с одеждой, пока не находил нужное; в то же самое время гример колдовал над моим макияжем. Когда грим был нанесен, а костюм надет, я смотрелся в зеркало и вживался в роль. Требовалось около трех часов, чтобы подобрать и надеть костюм, нанести макияж и подготовиться. Как только всё было сделано, ассистент кричал режиссеру: «Шатнер готов!». Тогда они останавливали съемки чего бы то ни было и переходили сразу к моей следующей сцене. Камеры включались, а затем: «Снято!».
Обрааааатно, наверх. А они в это время возвращались к тому, что недосняли. Около часа с меня счищают грим — и от этого у меня уже саднит кожу. Затем костюмер принимается за изобретение моего следующего наряда, а гример — за новую работу. Еще три часа подготовки — съемка моих сцен в новом обличье — обратно наверх. И так как минимум дважды в день.
Исполнение главной роли в сериале — труднейшая работа в шоу-бизнесе. Это очень тяжелая, физически изнуряющая, семьи разбивающая, мозговыносящая работа. Каждый день от четырнадцати до восемнадцати часов на площадке, а затем, когда работа закончена, начинается работа в рекламе, чтобы раскрутить снятое.
ABC была полна энтузиазма по поводу шоу. Мы тащили идеи из самых популярных сериалов на ТВ. Вокруг киностудии развесили огромные плакаты: ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ НА ПИРАТСКИЙ БЕРЕГ. Потратили кучу денег на декорации. Когда мы только начали, у нас было 130 дополнительных человек, создающих толкотню в баре, пианист и банджоист на задних планах, а на улице — дюжина лошадей, привязанных к столбам и опорам. И так продолжалось около шести недель, пока наше первое шоу не вышло в эфир.
Нас почти не заметили, и наши рейтинги были не очень хороши. На следующей неделе я отметил, что баре была уже сотня людей, банджоист ушел, а на улице стояло восемь лошадей. Наши рейтинги на следующей неделе снова упали; в баре осталось семьдесят человек, пианиста заменила пианола. На улице стояло четыре лошади, а я менял костюм один раз в день. Когда начали снимать плакаты, мы поняли, что у нас серьезные проблемы. Каждую неделю актерский состав убавлялся, пока в углу бара не осталось около десяти человек, а лошадей так и вовсе убрали. В понедельник утром я надел очередной костюм и проносил его весь эпизод от начала до конца. Я даже не потрудился нанести грим — они просто прилепили мне бороду. Нас закрыли спустя тринадцать недель, а я был в восторге. Я сыграл пятьдесят различных персонажей за тринадцать недель. Когда сериал закрыли, я наконец-то смог вернуться к занятию, на которое не жалел сил, — терзаниям по поводу получения следующей работы.
ГЛАВА 7
А теперь, поскольку я знаю, что настоящая автобиография не обходится без того, чтобы показать читателю значимые события, послужившие субъекту важными уроками и оказавшими особое влияние на его или ее жизнь, — такие своеобразные уроки на дом для читателя — уроки, намного более важные, чем просто «не берите эсперанто в качестве второго языка в старшей школе», то я с огромным удовольствием сейчас вам о них расскажу.
В своей жизни я усвоил несколько очень ценных уроков — таких, которыми стоит поделиться. Например, однажды меня пригласили принять участие в телевизионном турнире по покеру — «Всемирном покерном туре» (The World Poker Tour), — запись которого проходила в отеле-казино «Трамп-Тадж-Махал» в Атлантик-Сити. Я никогда не участвовал в соревнованиях по покеру и, по правде говоря, никогда особо не вникал в смысл подобных состязаний, так что решил попробовать.
Основные правила я знал: пары, тройки, фул-хаус, стрейты, флеши — всё это я знал, но это не игра в покер. Настоящая игра в покер — психологическая борьба, где оружие — торговля и блеф. Это тонкое искусство завлечения противника в свои сети или вытеснения его из игры. Это актерская игра, при которой способность создать иллюзию — важнее самих карт. И именно этот фактор привлек меня.
Мне дали 5 тысяч долларов в качестве стека, и три профессиональных игрока в покер потратили не один час, обучая меня игре в покер на телевидении. Это состязание должно было продлиться три дня, объяснили мне, и мы хотим, чтобы ты продержался в игре как можно дольше. Поэтому много не болтай — так ты выдашь себя, наблюдай за столом: кто и что ставит, пытайся следить за линией ставок и сам играй консервативно. Всегда придерживайся консервативного стиля. Я повторил их советы: рта не раскрывать, отслеживать, кто что ставит, и не ставить слишком много на одну руку. Я никогда не был ни искусным, ни удачливым игроком. Моя цель состояла в том, чтобы продержаться как минимум один полный день; и если я буду осторожен, думал я, то, возможно, протяну и два дня, пока меня не вытеснят.
Игра началась — я сидел за столом из десяти человек. Делал всё, как меня учили: рот на замке, слежу за игрой, ставлю консервативно. Я выиграл банк, а может быть, даже два. Я начал понимать, что любая рука так же хороша, как и игрок, тянущий ее. Когда я немного освоился, один игрок очень привлёк моё внимание — несносный болтун, сидящий слева от меня. Вот задница! — подумал я. Такой толстый, неприятный, какой-то нелепый и, по всей видимости, не очень хороший игрок, потому что совсем не следовал правилам, которым меня учили профессионалы.
Наконец мне пришла хорошая рука — пара королей. Поначалу я ставил очень осторожно, даже неохотно, пытаясь завлечь других игроков вступить в игру. Я боялся ставить слишком много зараз, но постепенно начал поднимать ставки. Толстозадый долго смотрел на меня, и я понял, что поймал его. Попался! Ведь я держал пару королей. Он тоже это знал. Продолжая вздыхать и качать головой, он жаловался: «Ох-ох-ох, ставлю, что ты побьешь меня. Прекрасно знаю, что у тебя припасено там кое-что». Я понимал, что он проверяет меня, но ничего ему не ответил, а лишь загадочно улыбнулся.
В конечном счете нас в игре осталось только двое да груда фишек посреди стола. Я уставился на фишки. У меня два короля. Я мог бы удвоить свои деньги за одну игру, и этого было бы достаточно, чтобы продержаться до второго дня. Я следовал правилам — и они работали. Но вот настало время выразить себя, показать, что я могу играть, могу рисковать. «Ладно, — сказал я, глядя прямо в глаза этой толстой задницы, — ставлю всё».
Он тяжело выдохнул, понимая, что у него нет шансов. Однако он был слишком увлечен, чтобы пасовать. Покачав головой, он вынужденно передвинул все свои фишки в центр стола.
Дилер перевернул последнюю карту, которую эксперты по покеру, такие как я, называют последней картой. Это был туз. У меня была пара королей, и от туза мне было мало проку. Зато у меня была пара королей. Настало время открыть наши карты. У меня пара королей.
А у него оказалась пара тузов. У него не было ничего до той последней карты. Он поставил всё на удачу. И вот поэтому, как я выяснил, он был действующим мировым чемпионом по покеру, выигравшим главный денежный приз в предыдущем году, а я оказался вылетевшим-через-час парнем. Я просто не мог в это поверить и сказал своим инструкторам: «Я следовал всем правилам, а он — ни одному. Он болтал без умолку, не следил за тем, что происходит, поставил всё на единственную карту. Он играл, как идиот, а я играл, как профи, — и в итоге именно я и вылетел в первом часе».
Вот таковы были два очень важных урока, сыгравших немалую роль в моей жизни — нельзя сорвать куш, не будучи в игре. И — иногда тебе просто необходимо везение. Жизнь хаотична, шанс играет центральную роль. Никто не знает, к чему приведет сделанный тобой выбор. Стратегией моей карьеры стало просто говорить «да» почти на любое предложение. Хотите записать музыкальный альбом? Да. Хотите принять участие в шоу-викторине? Да. Хотите главную роль в «Белом Команчи»? Что ж, иногда твой выбор приводит не туда, куда хотелось бы. Но ты ведь не знаешь, когда сделаешь тот выбор. Я помню, как меня однажды спросили: «Тебя не беспокоит, что так ты всем надоешь?»
На что я честно ответил: «Беспокоит, но не так сильно, как выплаты по закладным».
Подобно нашей вселенной, «Стар Трек» продолжал завоевывать телевизионный мир, становясь с каждым годом популярней и успешней. С этим успехом пришло и узнавание актеров, в особенности меня и Леонарда. По какой-то причине меня прочно ассоциировали с настоящей наукой и технологиями. Продюсеры стали приглашать меня вести телепрограммы, приуроченные к определенным событиям, вести документальные фильмы и небольшие документальные сериалы о науке и технике. Меня даже пригласили принять участие в самой первой рекламе персональных компьютеров. Так странно. Я переиграл стольких докторов, но никто не ждал от меня медицинских советов; столько раз я был обвинителем и адвокатом, но никто не обращался ко мне за юридической консультацией; несколько раз я был маньяком-убийцей, но никто никогда не путал меня с закоренелым преступником. И все же по какой-то причине я стал самым компетентным телеведущим чего бы то ни было, касающегося науки и техники.
Но всё это имело мало отношения к реальности. Будучи студентом в Монреале, я показал незначительные способности по естественным предметам. Они просто не интересовали меня. Но всё же до того, как Джин Родденберри пригласил меня в «Стар Трек», я открыл для себя великих писателей-фантастов; я перешёл от журнального чтива к великолепным романам. А вскоре — во время съёмок «Стар Трека» — я даже познакомился с некоторыми из этих людей, такими писателями, как Айзек Азимов и Теодор Старджон. И, в принципе, я понимаю, почему люди ассоциируют меня с подобной тематикой, но я также понимаю, что в какой-то степени в воображении зрителей предстает не Шатнер — актер, ведущий эти шоу и который наверняка является экспертом во всех этих областях, — а капитан Джеймс Ти Кирк.