— В жизни бывает всякое, — парировала Катя. — Сергей рассказывал нам: девушка сначала хотела во всем разобраться, а потом поделиться с ним. Допустим, она не желала возводить напраслину на человека.
— Здесь много всяких «если», — поддакнул Сабанов. — А разбираться в них придется нам. Поленов не желает этого делать.
— Может, оно и к лучшему, — заметила Зорина.
Олег бросил взгляд на часы:
— Я уже проголодался. А вы?
— Еще не успела, — призналась журналистка. — Сегодня повар Савичевых накормил меня до отвала.
— А меня некому кормить, — сокрушенно сказал Сабанов. — С тех пор как я взял кредит и приобрел квартиру. Раньше обо мне заботилась мама, но теперь она очень слаба после двух перенесенных инфарктов. Я заезжаю к ней каждый день — до работы и после. Отец умер два года назад от этой же болезни. Мне сказали, что я могу закончить жизнь так же, и теперь я тщательно слежу за собой. Режим и прочее, ну вы понимаете. Слушайте, — он вдруг щелкнул пальцами, — а не жениться ли мне, в конце концов? Вот вы своему мужу наверняка готовите завтрак по утрам.
— Готовлю, — подтвердила Катя.
— Вот и мне моя суженая будет готовить, — проговорил Олег. — Нет, решено — женюсь.
— И уже есть избранница? — поинтересовалась Зорина.
Адвокат замялся:
— Вообще-то их несколько. Но это лучше, чем ничего. Катюша, милая, — вдруг изменил он тему, — здесь на дороге есть прекрасное татарское кафе. Вы когда в последний раз ели чебуреки?
Зорина наморщила лоб.
— Это было очень давно, — произнесла она.
Сабанов обрадовался:
— Видите, как все удачно складывается! Прошу вас, давайте остановимся, это не надолго. А потом мы вместе отправимся в магазин, где девушка покупала примус.
Журналистка сдалась:
— Ну что мне с вами делать, несчастный вы беспризорник?
— Вон это кафе, — адвокат показал на маячивший впереди домик в восточном стиле. — Оно называется «Шахерезада». Тут отменные шашлыки и чебуреки.
Катя прислушалась к себе, пытаясь отыскать в организме признаки голода, но не нашла их.
— Я только выпью чаю, — сказала она Олегу.
Тот хлопнул в ладоши:
— Я этого не допущу. Вы просто обязаны отведать хотя бы один чебурек!
— Посмотрим, — Зорина притормозила на пятачке возле кафе, и молодые люди вышли из машины. Как сразу поняла журналистка, это кафе относилось к гостинице, построенной в живописном районе Крыма. Из гостиницы открывался вид на широкую долину с зелеными лугами и чистым воздухом.
— В ясные дни далеко на западе видно море, — произнес адвокат, — хотя до него не меньше двадцати километров.
— Да, очень красиво, — согласилась Катя. Она заметила: с другой стороны гостиница смотрела на необычные скалы, которые, как сообщил ей Олег, в городе называли «сфинксами» за необычную форму.
Молодые люди зашли в просторный двор. Здесь было много мест для неспешного отдыха на свежем воздухе: большой балкон под крышей на втором этаже с видом на горы, в нижнем дворе имелась чайхана — деревянная платформа с матрасами и подушками, тоже под крышей. Рядом с ней журчал небольшой фонтан. В дождливые или прохладные дни хозяева использовали большую закрытую гостевую столовую на первом этаже.
Олег и Катя зашли в кафе, где находились как обычные столы-стулья, так и традиционные для классической чайханы. Молодые люди присели за стол, и журналистка взяла в руки меню. Было видно, что кафе специализируется на традиционной крымско-татарской и восточной кухне.
Сабанов подозвал официантку и сделал заказ:
— Две порции чебуреков с бараниной и травяной чай.
Катя поморщилась:
— Я не осилю порцию чебуреков!
— А это мы посмотрим, — весело отозвался адвокат. — Такие вы еще нигде не пробовали. А пока наслаждайтесь пейзажем. Здесь есть на что полюбоваться.
— Вы не сказали, почему эти скалы называют сфинксами, — заметила Зорина.
Олег улыбнулся:
— А вы поглядите на них. Сфинксы этой долины — вытянутый с юга на север крутобокий лесистый холм. Скальный гребень холма вдоль вершины выветриванием превращен в группу уникальных скульптур. Некоторые из каменных истуканов возвышаются над гребнем на восемь-пятнадцать метров и носят собственные имена: крайняя к югу фигура — Юкле-Кая (Беременная), далее — Сююрю-Кая (Остроконечная), две похожие плосковерхие — Сандык-Кая (Сундук) и Шапке-Кая (Шапка).
Журналистка хмыкнула:
— Интересно. Да, в Крыму есть на что полюбоваться.
Сабанов кивнул:
— Это точно! Вы почаще приезжайте сюда, и я вам покажу такие места — закачаетесь. Например, вы еще не видели форосскую церковь? Красота нереальная!
Катя покачала головой:
— Если у нас останется время, я хотела бы ее увидеть. Давайте запланируем это мероприятие. — Зазвонивший телефон помешал ей закончить фразу. Дисплей высветил номер Максима Савичева. — Это Максим, — пояснила Зорина спутнику и нажала кнопку: — Я слушаю.
— Только что приехал на дачу, думал пообщаться с вами, — услышала она бодрый молодой голос. — Однако вас не застал. Арсений на мои вопросы только дергал своими мощными плечами. Вы что, не жалуете его?
— Скажем так: я не мешаю ему выполнять свою работу, — констатировала журналистка.
Савичев-младший расхохотался:
— Вы еще большая капиталистка, чем я!
— Кажется, Арсений так не считает, — процедила женщина.
Он уловил в ее тоне гневные нотки:
— Ну, я узнаю, чем этот паршивец не угодил вам. Так вы где сейчас? Может, пообедаем вместе?
— Вас опередили, — призналась Катя. — В данную минуту мы с Сабановым уютно расположились в кафе «Шахерезада».
— Знаю это кафе. Недурной вкус у нашего адвоката, — ответил Максим. — Что ж, очень жаль. Но это заведение находится по дороге в областной центр. Вы что, навещали Сергея?
— Да, — отозвалась Зорина.
— Зачем?
— Так получилось, что вы опознали Инну в другой девушке, — сказала ему журналистка.
Максим вздрогнул:
— Как такое могло случиться? Вы уверены в том, что говорите? Погибшая была блондинкой, в такой же, как у Инны, одежде. Ошибка исключается? Ведь у незнакомки совершенно отсутствовало лицо.
— Сергей вспомнил: полгода назад Инне сделали операцию по удалению аппендикса, — проговорила Катя. — У найденной девушки никакого шрама не отыскали.
Савичев-младший вздохнул:
— Слава богу! Хотя, наверное, так говорить грешно. Кто же эта девушка? Вам удалось выяснить?
— Нет, — призналась Зорина. — Милиция Крыма так и не обнаружила документов.
Максим немного помолчал:
— Отчего она умерла? Ее убили?
— Судя по всему, это совершил какой-то сексуальный маньяк, — сообщила журналистка.
— Он же мог напасть и на Инну, — задумчиво произнес Савичев.
— Мог, мы уже об этом думали, — не стала спорить женщина.
— Значит, об Инне ничего не известно, — подытожил молодой человек. — И что вы намереваетесь делать? Искать маньяка?
— Если это получится, — проговорила Катя. — У нас нет ни единой зацепки, только то, что сказал нам сегодня Маратов. Он вспомнил, что его подруга изменилась с тех пор, как сходила в магазин за примусом. Вы помните этот момент ее жизни?
Максим хмыкнул:
— Признаться, нет. Зачем ей нужен был примус?
— Молодые люди собирались по совету вашего отца на турбазу, — пояснила Зорина. — Юрий Петрович сказал, что они оба были любителями вечернего чая, который на турбазе не подают. Инна отправилась в магазин, и там что-то произошло. После этого девушка стала бояться собственной тени.
Савичев крякнул:
— Об этом я ничего не знал. Впрочем, если девушка не откровенничала со своим любовником, с чего бы это она стала откровенничать со мной?
— Вы в курсе, что они были любовниками? — поинтересовалась журналистка. — Странно, что вы не сообщили об этом, когда Поленов предъявил ему обвинение.
Максим стал раздражаться:
— Быть в курсе — это держать им свечу в темной комнате. Я же этого не делал! Но, согласитесь, логично предположить, что парень и молодая красивая девушка, находясь на даче вдвоем, не читали Пушкина. Впрочем, давайте ближе к делу. Отец тоже полюбопытствует, каковы ваши дальнейшие действия. Значит, вы отправитесь в магазин.
— Правильно, — бросила Катя. Сейчас она удивлялась сама себе: ну с чего она напала на парня? Действительно, почему по сути чужой человек должен был все знать?
— Простите, что насела на вас, — произнесла она. — Просто это от усталости. Даже на пляж некогда выбраться, такой напряг.
— Я не обижаюсь, — как-то по-доброму сказал Максим. — Пожалуйста, информируйте нас о каждом своем шаге — вашем и Олега. А мы с отцом будем делать все от нас зависящее, чтобы Сергея быстрее выпустили на свободу.
— Договорились.
— Приятно вам провести время, — пожелал Савичев. — В этом кафе вкусные чебуреки.
— Спасибо, — поблагодарила Зорина и с вожделением посмотрела на ароматно пахнущую порцию, которую официантка, облаченная в шаровары, поставила перед ней. Голод вдруг появился ниоткуда.
Сабанов заметил ее состояние и хмыкнул:
— Я же вам говорил… Готовят здесь отменно.
— Это здорово, — журналистка впилась зубами в чебурек и почувствовала, как вкусный горячий сок льется в рот. — Вы меня не обманули!
Тесто было тонкое и нежное.
— Таких у нас не делают, — призналась она.
Сабанов улыбнулся:
— Стал бы я вас зря возле кафе останавливать! А вам, значит, звонил наш покровитель Савичев.
Журналистка кивнула:
— Да. Интересовался нашей работой.
— Надо отдать ему должное, он идет до конца, — прошамкал адвокат. Его рот был занят чебуреком. — В наше время редко встретишь человека, желающего помочь другому.
— Это верно, — не стала спорить Катя. Они замолчали и хранили тишину до тех пор, пока последний кусок не исчез во рту.
— Попробуйте чай с парвардой, — из заварного чайника Олег плеснул в ее чашку, напоминавшую пиалу, ароматную жидкость, пахнущую горным разнотравьем. — А парварда — это конфеты, хорошее угощение к чаю. Она изготовляется из сахара, пшеничной муки и лимонной кислоты.