Однако через пару мгновений Кейси сдалась и обняла меня за шею. Я воспользовался приглашением и, нагнувшись, поцеловал ее под подбородком.
Затем стал покрывать поцелуями ее шею, поднимаясь к уху. Мозг отдавал телу команды.
По правде сказать, я с большим удовольствием целовал бы Мэдмэна. Но я чувствовал, что Тэйт на меня смотрит.
Стоп. Если Тэйт увидит, как ты лапаешь ее подругу, она никогда тебя к себе не подпустит.
– Все с дороги! – выкрикнул Зак, и я чересчур поспешно вскинул голову. – Трент и Роумэн, тащите свои задницы на старт.
Я провел рукой по лицу.
Наконец-то, мать вашу.
Обойдя машину и сев за руль, я завел движок, ощутив его рокот всем телом. Смыслом моей жизни были две вещи: мучить Тэйт и рвать всех на трассе.
Несмотря на то, что заработанные мной на Петле деньги доставались отцу, я все же любил гоняться.
Моя нога играючи управлялась с педалью, руки с точностью выполняли маневры. Движением руля я мог отправить машину в занос, заставить ее скользить и поворачивать именно так, как мне нужно.
Эти две минуты в неделю я любил свою жизнь.
Песня Still Swingin’ группы Papa Roach взревела из моих динамиков, когда я вывел свой «Босс 302» на трек. Мой черный «Мустанг» был быстр, заряжен и полностью мне соответствовал. Это было единственное, что мать позволила мне купить на деньги с продажи дедушкиного дома. «Мустанг» был моей единственной отдушиной, когда мне хотелось сбежать ото всех и ни о чем не думать.
Дерек Роумэн, который сейчас учился на первом курсе в колледже, а прежде в нашей школе, время от времени возвращался в город, чтобы погонять. Он остановил свой «Понтиак Транс Ам» 2002 года выпуска рядом со мной, и я крепче сжал руль.
Роумэн обладал определенным авторитетом. Некоторые сегодня поставили на него. Немного обидно, но это было в моих интересах. Чем меньше шансов на победу, тем больше выигрыш.
– Итак! – крикнул Зак зычным командным голосом. – Освобождаем трек для главного события вечера.
Глава 20
Летом у нас проходило больше гонок, чем теперь, когда учащиеся колледжей вернулись к учебе. Сегодня заезды, в которых принимали участие Мэдок и я, были единственными в программе.
Сунув руку в карман джинсов, я вытащил кулон и повесил его на зеркало заднего вида. Бросив в него взгляд, я заметил, что Тэйт наблюдает за мной, и у меня сжалось горло. Не знаю, заметила ли она, но мне этого определенно не хотелось. Нелегко будет объяснить, откуда у меня кулон, принадлежавший ее матери.
Дэвон Петерсон, одна из тех немногих сексуальных девиц, к которой я не притронулся бы ни за что на свете, медленной походкой продефилировала к нашим автомобилям. На ней была короткая юбочка и майка на тонких бретелях. Дэвон училась в нашей школе на год младше меня и ясно давала мне понять, что упадет в мои объятия, если я того захочу.
Я не хотел.
Она вообще-то была довольно адекватной и милой, но милой она была со всеми. В этом и заключалась проблема. Иногда нужно вовремя понять, в каком случае хорошо проведенное время не стоит свеч.
– На старт! – выкрикнула она, глядя на меня горящими глазами.
Давай же. Давай. Моя левая нога буквально подпрыгивала на выжатой педали сцепления.
Никаких девчонок, никаких родителей… только я, убегающий ото всех.
– Внимание!
Наши с Роумэном моторы взревели.
– Марш!
Ноги сразу же бросились в бой, одна отпустила сцепление, другая вжала газ в пол. Покрышки долю секунды буксовали, а потом мы с Роумэном помчались вперед. Душа ушла в пятки, и я с улыбкой отреагировал на это ощущение.
Я его обожал.
Крепко обхватив руль, я снова выжал сцепление и переключился на вторую передачу, а потом сразу же на третью. Я часто забываюсь и пытаюсь перескочить через передачу, как делаю в повседневной жизни. Но на треке так нельзя. Помню, как мать взбесилась в прошлом году, когда купила новую машину на «механике», а я учил ее водить.
«Что значит, «можно пропускать передачи»? Джаред, их бы не поставили, если бы не нужно было ими пользоваться».
Я тогда просто покачал головой, решив, что из-за этого не стоит обострять отношения.
«Босс» снова рванулся вперед, когда я врубил четвертую передачу. Музыка и мощь машины будто разрывали меня на тысячу кусочков, развеивая по ветру. В тот момент я не смог бы ни думать, ни беспокоиться о чем-либо, даже если бы захотел.
Здесь я чувствовал себя живым. «Босс» не боролся со мной. Он принадлежал мне, от и до.
Мы с Роумэном мчались на равных, но приближался первый поворот. Я был чуть-чуть впереди, но он не собирался притормаживать.
Самодовольный сукин сын.
Когда-нибудь я задам ему трепку, которой он заслуживает. Мы не сумеем войти в проклятый поворот вместе, и Роумэн это знал. Одному из нас придется притормозить, но это будет не он.
И он знал, что мне это известно.
Я вцепился в руль и ударил по тормозам, встраиваясь за ним на внутреннюю часть трека. Сидя у него на хвосте, я тяжело дышал и качал головой, подавив соблазн дать по газам и протаранить его тачку.
Выкрутив руль влево, я прошел первый поворот, поднимая пыль и чувствуя, как сносит заднюю часть машины. Сердце подскочило к самому горлу.
Но Роумэна занесло еще сильнее.
Переключившись на вторую передачу и втопив в пол педаль газа, я сделал погромче песню I Stand Alone группы Godsmack и рванул вперед.
С каждой секундой кровь все сильнее пульсировала в висках, и мне было все равно, выиграю я или проиграю. Ничто не испортит этот момент, и ничто не сделает его лучше.
В каждом повороте Дерек Роумэн подреза́л меня и вынуждал пристраиваться за ним, или меня заносило больше, чем я того хотел. В любом случае, вперед я не выходил, потому как знал: этот мерзавец предпочтет вытолкнуть меня с трека, нежели провести честную гонку.
Говнюк. Я делал тысячу вдохов в минуту, но не потому, что нервничал, а потому что, мать его, злился.
Он скорее угробит наши машины, чем позволит мне победить.
Снова вдавив газ в пол, я сжал руль, и мы с Роумэном рванули по прямой. Толпа промелькнула сбоку, и внутри у меня все заколотилось, когда мы наконец пересекли финишную черту.
Я выдохнул и, стиснув зубы, затормозил. Я не знал точно, проиграл ли, но и в победе уверен не был.
И в тот момент мне было плевать.
Мне хотелось кому-нибудь врезать, и этим кем-то был Роумэн.
Я выскочил из машины, чувствуя, что руки напряжены, как стальные стержни. Я обошел машину, и он сделал то же самое, так что мы встретились посередине.
– Ты говнюк, – процедил я сквозь зубы.
Ну, давай, ударь меня.
Мы стояли практически нос к носу. Роумэн был почти одного со мной роста, но все же чуть пониже.
– Ты скидывал меня с полосы! – прошипел он. – А может, ты просто не в курсе, как управлять своей машиной.
Я едва не расхохотался.
– На этом треке нет полос. – Идиот. – И давай не будем о том, кто не в состоянии совладать со своей тачкой.
Роумэн, с его грязными черными волосами, зализанными назад, ткнул мне пальцем в лицо:
– Послушай, Принцесса. Возвращайся, когда отрастишь яйца и снимешь тренировочные колеса. Может, хоть тогда станешь мужиком и сможешь со мной потягаться.
Он произнес это дребезжащим голосом, будто два мусорных бака ударялись друг о друга, и мне захотелось его заткнуть.
– Стану мужиком? – переспросил я с такой гримасой, будто это было самое нелепое заявление, которое я когда-либо слышал. Повернувшись к столпившимся вокруг зрителям, я развел руки в стороны ладонями вверх. – Стану мужиком?
Они меня знали, большинство из них были моими одноклассниками.
И, как по команде, Пайпер отделилась от толпы и направилась ко мне. Толпа взревела от восторга, когда она прижалась ко мне всем телом и, одной рукой взяв меня за задницу, поцеловала – медленно и глубоко.
И тут же словно чьи-то невидимые руки принялись оттаскивать меня назад, пытаясь вырвать из ее объятий, и мне пришлось напомнить себе, что нужно окунуться с головой, а не пытаться плыть.
Я провел руками по ее телу, ощущая ее горячий язык у себя во рту.
То, что нужно.
С Пайпер было легко.
Толпа ревела от восторга при виде этого шоу, а мои губы напряглись, и поцелуй стал неуклюжим.
И от его вкуса меня вдруг замутило.
Тэйт ворвалась в мои мысли так же, как и воспоминание о ее губах.
Толпа ликовала, а я пытался поставить Роумэна на место, но все это было неправильно.
– Хорошо! – Зак пробирался к нам сквозь толпу. – С дороги, с дороги.
Пайпер улыбнулась мне и, пошатываясь, вернулась к своим хихикающим подружкам.
– Слушайте. У нас есть две новости: хорошая и плохая. – Зак обвел собравшихся взглядом, обращаясь скорее к ним, чем к нам с Роумэном. – Плохая новость: мы объявляем ничью.
Все как один издали разочарованный стон, а некоторые выругались.
Черт возьми. Я вздохнул.
– Но есть и хорошая новость, – поспешил добавить распорядитель, – есть способ выйти из этого патового положения.
Я увидел на его лице жуткую ухмылку, и мне стало не по себе. Зак мог быть коварным.
– Реванш? – спросил я с надеждой.
– В каком-то смысле. – Его улыбка стала шире. – Если вам обоим хочется уладить ситуацию, тогда ваши машины снова примут участие в гонке, но… за руль сядете не вы.
Я смотрел на него не моргая. В глазах жгло.
Что за хрень?
– Что-что? – выплюнул Роумэн, подходя вплотную к Заку.
– Нам всем известно, что вы двое превосходные водители, – заверил Зак. – И гонка это доказала. Давайте посмотрим, чья машина лучше.
С меня довольно.
– И кто же это поведет машину вместо нас? – резко спросил я.
Зак поджал губы.
– Ваши девушки.
ЧТО?
– О, да! – рассмеялся какой-то идиот из толпы, как будто решив, что это будет отличное зрелище.