Губы у него теплые и мягкие, и одурманивающие поцелуи, которыми он дразнит меня, разогревают изнутри. Я борюсь с дрожью, пока он посасывает мой язык, и все вокруг как будто плавится. Его губы опускаются, прокладывая теплую влажную дорожку вдоль моего горла, тогда как кончики пальцев скользят по голой коже рук.
Я опираюсь на его плечи, и руки Оуэна соскальзывают с моей талии, опускаясь на задницу. Я тихонько одобрительно мычу, чтобы обозначить этим: да, он может оставить свои руки там, – и в ответ он сжимает меня крепче. Даже через шелк платья я чувствую его мозолистые пальцы, знакомящиеся с изгибами моей задницы.
Твою ж мать! Все мое тело захлестывает поток эндорфинов, я едва могу дышать.
С момента нападения я жила с постоянным страхом того, что никогда уже не почувствую этого снова. Я жила, думая, что страх всегда будет побеждать. Но сейчас, когда Оуэн держит меня в руках и целует меня так, что перехватывает дыхание, я понимаю, что, может быть, страх отступит, и я надеюсь выйти из схватки с ним победителем.
– Ты в порядке? – спрашивает он, отстранившись лишь на чуть-чуть. Голос у него глубокий и хриплый, глаза полны желания, но смысл кристально ясен – он не пойдет дальше, если я этого не хочу.
– Вполне, – говорю я, заводя ладони под лацканы его пиджака, чтобы прикоснуться к его твердой груди. Его горячий взгляд пронизывает меня насквозь. Да, он сильный, и мужественный, и немного ошеломляющий со всей своей горой мышц, но это – Оуэн. Я полностью доверяю ему и знаю, что он никогда не причинит мне боли и не задаст темп, на который я не соглашалась.
– Перейдем в спальню? – шепчет он, его дыхание обжигает и дразнит ухо. Это утверждение, но он сделал из него вопрос.
– Ладно, – говорю я, выдыхая.
Я чувствую, как он улыбается мне в шею.
– Веди.
И я веду.
С радостью.
Переплетя свои пальцы с его, я веду Оуэна по коридору в свою спальню. За четыре года нашей дружбы он бывал тут всего пару раз, но по тому, как он тянет меня к постели, складывается впечатление, будто мы проделывали это раз сто. Есть что-то естественное в том, как мы двигаемся вдвоем и падаем на мое белое одеяло, запутавшись друг в друге.
Его щетина приятно царапает кожу, пока он целует мое горло, доходя до ключиц. Я жду, что меня охватит паника, одолеют страхи, но этого не происходит. Проведя большим пальцем по моей груди, он умело находит сквозь слой шелка сосок и пощипывает, теребит его – сначала нежно, потом немного грубее, срывая с моих губ пьянящий стон, который я не могу удержать. Когда между моими бедрами нарастает гул желания, я приподнимаю их от удовольствия. Я хочу его, нет – нуждаюсь в том, чтобы он дотронулся до меня там. Оуэн на мгновение отстраняется, сбрасывая смокинг, и дает мне отличный обзор на свои восхитительно широкие плечи. Во время летних поездок на пляж я видела его торс десятки раз, но это всегда было строгое – «смотреть и не трогать».
Когда он забирается на меня сверху, я не могу удержаться от того, чтобы не протянуть руку и не запустить пальцы под его теперь уже расстегнутую рубашку, не провести ладонью по рельефным кубикам пресса. Я вытягиваю шею в жажде еще одного поцелуя, но он лишь обхватывает мою голову руками и смотрит на меня сверху вниз так, словно я – загадка, которую он пытается разгадать.
– Сначала мы должны все обсудить.
Я хмурюсь, пристально глядя на него.
– Обсудить что?
– Нам нужно обговорить границы, прежде чем мы поднимемся на ступеньку выше.
А разве мы уже не поднялись не ступеньку выше? В прошлый раз, когда мы были близки, он быстро поцеловал меня и пожелал спокойной ночи. Теперь он лежит на мне в постели, и я жажду большего.
– Какие границы?
– Например, что тебе нравится, а что нет. Есть ли что-то, что может вновь вызвать те воспоминания? Есть ли что-то, что возвращает тебя в тот момент? Я не хочу заходить слишком далеко, сказать или сделать нечто, что заставит тебя почувствовать себя неуютно.
Сердце у меня сжимается от его предусмотрительности и желания защитить меня.
– Ты не заставишь меня почувствовать себя неуютно, Оуэн. Я верю тебе. А если вдруг это и случится, я просто скажу тебе прекратить. Ты об этом?
Он кивает, слезая с меня и плюхаясь рядом. Кажется, этот разговор еще не закончен.
– Это хорошее начало. Но что, если я, ну, не знаю, прижму тебя к кровати? Или закушу шею или что-то вроде того? Или буду говорить грязные вещи? Это не испугает тебя?
Я морщу нос, взвешивая его слова, вдумываясь в них.
– Мне кажется, нет. – Он не выглядит убежденным, и я пробую снова, кладя ладонь на его бицепс. – Мне хорошо с тобой. Я чувствую себя в безопасности. Тебе не стоит беспокоиться, я знаю, ты никогда не причинишь мне вреда, и я знаю, ты прекратишь, если я скажу нет.
Может, звучит безумно, но это – абсолютная правда. Я не уверена, есть ли что-то, чем он может меня напугать.
Он слегка расслабляется, но буря в его взгляде не стихает.
– Это чертовски приятно слышать. Но я все еще стараюсь быть осторожным, понимаешь? Мы тут ступаем по неизведанной территории.
Я улыбаюсь. Мне нравится видеть в Оуэне эту осторожную нежность. Никогда раньше я не видела его таким, и, если бы он не сидел прямо напротив меня, я решила бы, что обозналась.
– Может, просто прощупаем почву и посмотрим, что будет? Черт возьми, ты еще даже не снял с меня платье, а уже говоришь о том, чтобы прижать меня к постели, – беспечно отвечаю я, надеясь шуткой разрядить возникшее напряжение.
В его глазах сверкает озорство.
– Отличный аргумент.
Осторожные пальцы медленно и до конца расстегивают змейку на боку платья. Затем он поднимается к лямкам и снимает его с меня. Вот так вот просто я лежу перед своим лучшим другом в одних лишь узких черных стрингах и таком же пуш-ап бюстгальтере.
– Боже, Бекка. – Он облизывает нижнюю губу, изучая меня взглядом. – Ты сногсшибательна.
Я краснею и не знаю, то ли поблагодарить его, то ли прикрыться. К счастью, мне не оставляют времени для размышлений.
Через секунду Оуэн снова лежит рядом со мной, положив большую, мозолистую руку мне на живот, задерживая ее там. Когда его руки касаются кожи, это прекрасно отвлекает. Он горячий, но ласковый, с кипящей страстью, которая скрыто бурлит, ожидая, когда же сможет выплеснуться на поверхность. И я здесь ради этого.
Его губы снова находят мои, и я не могу удержаться и не прижаться бедрами к его бедру, когда он придвигается ближе. Жесткий стержень в его брюках упирается мне в бедро, но он совершенно не замечает этого. Мое сердце наполняет нечто горячее и нестерпимое. Между нами не должно быть таких чувств, но они есть. Просто есть.
– Ммм, – мычу я от удовольствия и тянусь к ремню его брюк. Но едва я дотрагиваюсь до пряжки, он инстинктивно хватает меня за запястье и прижимает его к постели над моей головой.
Очевидно, не я одна удивлена этим. Глаза Оуэна распахиваются, и он так быстро отдергивает руку, что я задыхаюсь от неожиданности.
– Оуэн? – тихо спрашиваю я, все еще тяжело дыша, но пытаясь сообразить, что же случилось. По одному взгляду в его глаза понятно, что наша ночь окончена.
Вся его мускулистая фигура окаменела, руки сжались в кулаки. Веселый Оуэн с нежными прикосновениями исчез, на его месте – человек, который едва может смотреть на меня.
– Уже поздно. Я пойду.
Как ни хочется мне, чтобы он остался, я знаю, что он уже принял решение. А когда Оуэн знает, чего хочет, он стоит на своем.
* * *
– И он просто ушел?
Выражение лиц Бейли и Сары, пытающихся не разбрызгать латте, бесценно. Ничто не дает настолько свежего взгляда на ситуацию, как глоток эспрессо и пара советов лучших подруг. Бейли – студент-медик и просто душка. Сара умна как черт и знаменита своей прямотой. Я знаю, что обе они могут дать дельный совет.
После того, как накануне вечером Оуэн выскочил из моей квартиры и сел в «Убер», я немедленно написала Саре и Бейли, что мне нужно обсудить с ними проблемного парня. Как всегда, они тут же пришли на помощь, подтвердив, что встретятся со мной сегодня за чашкой кофе.
Но когда мы встретились утром в нашем любимом кафе и они поняли, что Элиза не получила приглашения, им потребовалась миллисекунда, чтобы сложить элементы головоломки. Это был не просто проблемный парень. Это был Оуэн. И на данный момент я хотела бы держать ситуацию подальше от внимания его сестры, пусть даже она одна из моих лучших подруг.
– Значит, он ушел, то есть вышел из комнаты? – спрашивает Сара, нахмурившись. – Или он ушел, в смысле, совсем?
– Совсем, – вздыхаю я. – Он не писал и не звонил мне с тех пор.
Мне понадобилось некоторое время, чтобы рассказать историю прошлой ночи, а также детали той сделки, которую я заключила с Оуэном, но Сара и Бейли слушали внимательно, напряженно покусывая соломинки. Бейли, вечная королева драмы, всегда бурно на все реагировала, а Сара, голос разума в нашей компании, предлагала первоклассные практичные советы.
– Поверить не могу, что он это сделал. – Бейли грохает на стол пустую чашку и сплетает руки на груди. – Что за придурок. Хочешь, я забросаю его машину яйцами?
– Эй, эй, притормози, торопыга, – спокойно говорит Сара. – Может, ей стоит сперва поговорить с ним?
– Не думаешь, что еще слишком рано? – Я нервно тереблю соломинку. – Не хочу, чтобы все вдруг стало странным и разрушило нашу дружбу.
– Вы просто поговорите, – подчеркивает Сара. – Если ты не поговоришь с ним, тогда точно можешь распрощаться с вашей дружбой. Потому что тогда ты проигнорируешь эту странность, и она всегда будет стоять между вами.
О боже, что, если она права?
Бейли расплетает руки и кивает.
– Да, это так. Ты с ума сойдешь, если не поставишь точку в этом деле. Тем более, что это твой первый сексуальный контакт с… Ну, ты понимаешь, с колледжа.
«Колледж» – так мои друзья называют то, что случилось со мной на первом курсе. Это проще, чем сказать: