Я быстро стягиваю футболку через голову, и ее взгляд отслеживает мои движения, задержавшись на широкой груди. Я вспоминаю слова Бекки той ночью, когда укладывал ее спать после моря выпитой текилы: что ей нравятся волосы у меня на груди. Ее руки исследуют меня сейчас, блуждая по мышцам пресса и касаясь паутинки тоненьких волосков между грудными мышцами. Ее губы расходятся в улыбке.
– Можешь трогать меня сколько захочешь, ангел. Но сначала я должен тебя раздеть.
Она хихикает, а потом садится, чтобы я мог снять рубашку и расстегнуть бюстгальтер.
Никогда в жизни я не тратил столько времени на прелюдии, но с Беккой это получается само собой. Я хочу исследовать каждую чувствительную точку, каждое место, которое заставляет ее вздыхать от удовольствия. Тщательно. И я это делаю.
Я также знаю, что прелюдия очень важна для Бекки, чтобы убедиться – она в порядке и действительно хочет этого. Это даст ей время сказать нет, даст мне понять, стоит ли продолжать. И как далеко я могу зайти. Она явно всем наслаждается.
Мы целуемся и разогреваемся, прикасаясь друг к другу, пока я не теряю рассудок. И когда я чувствую, что Бекка уже не в силах выносить это, я целую ее мягкий живот и устраиваюсь меж ее бедер. Затем я замираю и смотрю ей в глаза.
– Тебе хорошо?
Она смотрит на меня, полуприкрыв глаза, и кивает.
Это поощрение, которого я ждал. Не спеша я облизываю, посасываю и покусываю, пока она не начинает задыхаться. Не знаю, как я представлял себе сегодняшний вечер, но пока что он превосходит все мои ожидания. Еще несколько секунд, и мышцы Бекки напрягаются. Она перекатывает бедрами под моими губами, с тихим стоном кончая под моим языком. Мать его, она идеальна.
– Боже, Оуэн, – говорит она со вздохом. Зарывается рукой в мои волосы, пока я поцелуями прокладываю дорожку назад, вверх по ее телу. – Это было хорошо.
– Я только начал. – Я прижимаюсь поцелуем к ее шее.
Ее вздохи переходят в тихие стоны, когда я принимаюсь целовать ее груди, сдвигая их вместе руками так, чтобы дразнить соски языком. Но затем она садится и уверенно кладет ладонь мне на грудь. Весь язык ее тела мгновенно меняется.
– Тайм-аут, – говорит она, задыхаясь.
– Ты просишь тайм-аут? – Когда она уверенно кивает, я осознаю, что все, возможно, шло не так хорошо, как мне казалось. Сев на пятки, я заправляю за ухо ее длинный локон. – Что не так?
– Иди сюда. – Она похлопывает по постели, и я ложусь рядом.
Закинув руку за голову, я глубоко вздыхаю, пытаясь остыть. Мы только что мчались на скорости под сто восемьдесят, и мне нужно время.
– О чем ты думаешь?
– Может, все зашло слишком далеко? – спрашивает она высоким голосом.
– Это вопрос… или утверждение?
Она пожимает плечами.
– Просто я знала, к чему мы идем, и вдруг, внезапно – вау, мы уже пришли. Все ощущалось настолько реальным.
– Эй. – Я прикасаюсь к ее щеке. – Мы не пойдем никуда, если ты не уверена в этом на сто процентов.
Она кивает, глядя вниз.
– Я знаю. Извини. Ужасно, что я так нервничаю. Ужасно, что не могу перестать думать об этом и просто наслаждаться.
– Не извиняйся. Все в порядке.
Она вскидывает бровь, глядя на меня, а потом ее взгляд многозначительно скользит на мой эрегированный член.
– Ты уверен? Я слышала, если не кончить, это очень болезненное состояние.
Я сдвигаюсь на постели, давая ей немного пространства.
– Как я ни ценю твое беспокойство, я это переживу. Ну и, если понадобится, моя правая рука справится с этим.
Она смотрит на меня, поджав губы.
– А ты позволишь мне посмотреть?
Сердце у меня начинает колотиться чаще.
– Как я дрочу? Думаю, да. Если захочешь. Но сперва скажи, о чем ты думаешь. Серьезно, с моими яйцами все будет в порядке.
Она сглатывает и кивает, садясь в центре постели.
– Думаю, все предыдущие разы мы были у меня… я командовала, я задавала темп. Я чувствовала себя в безопасности. Теперь мы тут, и это – немного больше, чем то, к чему я привыкла.
Мой кадык подпрыгивает, когда я сглатываю.
– Я понимаю. Извини, если был слишком настойчив.
Она качает головой.
– Нет, ничего такого.
И все же я был слишком настойчив. Сперва едва не растерзал ее на кухне, потом – меньше чем за две минуты раздел ее догола в своей постели. Твою мать. Так держать, Пэриш. Я откашливаюсь, медля, потому что у меня есть идея, что делать дальше.
– Может, нам просто потусить немного? Приготовить ужин. Поговорить. Это поможет?
Бекка кивает.
– Да, думаю, это хорошая идея.
Мы одеваемся, и я беззвучно молюсь о том, чтобы остаток ночи не стал одной сплошной неловкостью.
На кухне все так, как мы оставили: полунарезанные овощи, рис, еще даже не переложенный в кастрюлю. Мы не далеко продвинулись, прежде чем переместиться в спальню. Все это моя вина, и я пытаюсь не чувствовать себя полным засранцем.
– Ты не осудишь меня, если я предложу открыть это вино? – спрашивает Бекка, оглядывая кухонные столы.
Я смотрю на нее с любопытством, пытаясь понять, серьезно ли она. Судя по выражению ее лица – она совершенно серьезна.
– Конечно нет. Если только ты не собираешься напиться до чертиков. – В таком случае о сексе не может быть и речи, но я жду ее ответа. Ей принимать это решение. Не мне.
Она отрицательно качает головой.
– Не напиваться. Может быть, чуть-чуть расслабиться.
Я киваю.
– Давай достанем бокалы. – Я беру штопор и вытаскиваю пробку, пока Бекка находит в шкафу два бокала без ножек и ставит их на стол. Я наполняю каждый примерно наполовину, и она поднимает один, чокаясь им со мной.
– Выпьем, – говорю я.
– За что? – спрашивает она, и бокал замирает на полпути к ее губам, она пристально смотрит на меня.
– За лучших друзей и хорошее время, проведенное с ними… в брюках они или без. У меня нет предрассудков. – Я коротко смеюсь, и Бекка смеется вместе со мной, делая глоток бодрящего белого вина.
– Брюки сильно переоценены, – говорит она, все еще глядя на меня.
– Ну. Если мы доберемся до цели, хорошо. А если нет, у меня есть потрясающий десерт, который тоже того стоит.
Ее взгляд смягчается, будто она не может поверить, что это говорю я. Но она должна понимать, что я серьезен, так ведь? Я бы ни за что не стал подталкивать ее к сексу. Секс приятен только тогда, когда обе стороны полны энтузиазма.
Согласие – это очень сексуально.
Точка.
Это не значит, что я не хочу ее с той самой минуты, как она вошла в мою квартиру. Игривое покачивание ее бедер напротив моих, когда мы флиртовали на кухне; ее голодные губы двигались по моим губам, когда я целовал ее. Мое тело, может, и готово забить на все, но головой и сердцем я понимаю, что все немного сложнее. Черт, может быть, гораздо сложнее. И хотя Оуэн Пэриш действительно избегает сложностей, я большой мальчик и знаю, на что подписался.
– Ладно. Так на чем мы остановились? – спрашивает она, осматриваю кухню с бокалом в руке.
– Рис? – услужливо отвечаю я.
Она кивает и возвращается к работе.
Я поправляю хозяйство в штанах, которое, к счастью, опадает, и тоже присоединяюсь к готовке. На самом деле мы – хорошая команда. Я жарю курицу и овощи, пока Бекка расставляет тарелки и приканчивает свой бокал вина. Она чудесно смотрится на моей кухне, и мне нравится, что она тут, у меня дома, и я готовлю для нее. С ней так легко быть рядом, она такая тихая и милая.
Едва приготовив ужин, мы ставим тарелки на стол. Я наполняю наши бокалы ледяной водой, и, как это часто бывает, наш разговор быстро переключается на хоккей. Мы обсуждаем травму бедра, от которой все еще восстанавливается наш капитан, Грант, и то, что, по слухам, владелец команды хочет продать ее. Говорим, как повезло, что Ашер не заработал себе сотрясение после столкновения во время игры на прошлой неделе. Приятно поговорить с ней о работе, и я ценю то, что у нее есть своя точка зрения на все.
Загрузив тарелки в посудомойку, мы устраиваемся на диване вдвоем. Я вручаю ей пульт, но Бекка не включает телевизор.
Она кладет ладонь мне на пресс и успокаивающе похлопывает.
– Можно обсудить с тобой кое-что?
– Конечно.
– Хочу поговорить с тобой о твоем прошлом, о твоей любви к контролю.
– Ладно, – медленно отвечаю я. Я уже понял, что такой разговор может состояться, но это не значит, что я его жажду.
– Хочу подробностей.
– Я расскажу тебе все, что ты захочешь.
Она обдумывает это, сидя на диване с поджатыми ногами.
– Итак, ты любишь контролировать… диктовать позицию и, я не знаю… так сказать, режиссировать весь процесс, образно выражаясь?
Я переплетаю ее пальцы со своими.
– Да, но не только это. – Мне даже не хочется проговаривать это вслух, но, поскольку она была честна со мной, я обязан ответить тем же.
– Не только? – переспрашивает она в ответ на мое промедление.
– Ну… я бы с удовольствием отшлепал твою сексуальную попку. – Для начала.
Она хмурится.
– Ты хочешь сделать мне больно?
– Не причинять боль, доминировать, – поправляю я.
– Но ведь это иногда больно, верно?
– Вероятно, – признаю я, пробегая большим пальцам по ее костяшкам. – Может, немного.
– Но зачем? – Ее голос полон растерянности.
Твою мать. Я чувствую себя засранцем. Учитывая прошлое, эта женщина заслуживает кого-то, кто не станет спешить, будет заботлив и предупредителен. Именно поэтому я пытался отменить нашу сделку. Я даже не уверен, что могу быть таким парнем.
Но Бекка все еще ждет ответа. Я делаю глубокий вдох.
– Потому что это меня заводит. – Я беру ее ладонь и кладу на мой спрятанный в джинсах эрегированный член, чтобы продемонстрировать, как она меня возбуждает. – У меня встает при одной только мысли о том, чтобы отшлепать тебя по заднице.
Я ожидаю, что она отдернет руку. Ожидаю неприятия и осуждения, того, что она тут же сбежит.
Вечеринка закончилась, ребята.