А когда небольшая толпа вокруг нас взревела и лошади вылетели из стартовых ворот, я подскочила на месте. Я, неожиданно остолбенев, стояла и смотрела, как они мчатся, не в силах подавить прилив возбуждения при виде стелющихся по воздуху хвостов и лихорадочных усилий разноцветных мужчин в седлах, старавшихся перегнать друг друга. Когда победитель пересек финишную черту, сдержаться и не завопить было практически невозможно.
На наших глазах разыграли Кубок Систервуда, затем «Приз первой победы»[45], и Натан выиграл шесть фунтов, сделав небольшую двойную ставку. Уилл ставить не пожелал. Он наблюдал за всеми заездами, но молча, вжав голову в высокий воротник куртки. Наверное, он так долго просидел взаперти, что все это просто не могло не показаться ему странным. Я решила сделать вид, что ничего не замечаю.
– Кажется, это твой заезд, Кубок Хемпворта, – заметил Натан, глядя на экран. – На кого ты, говоришь, поставила? На Красавчика? Вот уж не думал, насколько веселее ставить, когда видишь лошадей своими глазами, – усмехнулся он.
– Знаешь, я не говорила, но я тоже никогда не была на скачках, – призналась я Натану.
– Шутишь!
– И никогда даже не сидела на лошади. Моя мама их ужасно боится. Ни за что бы не пустила меня в конюшни.
– У моей сестры две лошади под Крайстчерчем[46], она любит их как детей. Спускает на них все деньги, – пожал он плечами. – И ведь даже не съест их, когда придет срок.
– И сколько заездов необходимо, чтобы удовлетворить вашу заветную мечту? – прервал наш разговор голос Уилла.
– Не ворчите. Как говорится, все в жизни надо попробовать, – парировала я.
– По-моему, лошадиные скачки попадают в категорию «кроме инцеста и народных танцев».
– Не вы ли постоянно твердите, что мне нужно расширить свои горизонты? Вам же нравится. Можете не притворяться, будто это не так.
Лошади сорвались с места. Жокей Красавчика был в фиолетовом костюме с желтым ромбом. Я следила, как он летит вдоль белого ограждения, голова лошади вытянута вперед, ноги жокея подскакивают вверх и вниз, руки оглаживают шею скакуна.
– Вперед, дружище! – против воли присоединился Натан. Его кулаки были сжаты, глаза неотрывно следили за расплывчатой группой животных, мчавшихся по дальней стороне скакового круга.
– Вперед, Красавчик! – завопила я. – На тебе скачет наш роскошный обед!
Я следила, как он тщетно пытается обойти соперников: ноздри расширены, уши прижаты к голове. В горле застрял комок. На последнем фарлонге[47] я немного притихла.
– Ну ладно, кофе, – сказала я. – Я согласна на кофе.
Трибуны вокруг разразились криками и воплями. В двух сиденьях от нас подпрыгивала девушка, охрипшая от визга. Я заметила, что стою на цыпочках. И тут я посмотрела вниз и увидела, что глаза Уилла закрыты, а между бровями пролегла морщина. Я оторвалась от скакового круга и встала на колени.
– С вами все в порядке, Уилл? – Я придвинулась к нему. – Вам что-нибудь нужно? – Мне приходилось перекрикивать гул.
– Скотч, – ответил он. – Большой стакан скотча.
Я уставилась на него, Уилл поднял глаза, и наши взгляды встретились. Похоже, он был сыт по горло.
– Давайте пообедаем, – сказала я Натану.
Красавчик, четырехногий самозванец, преодолел финишную черту всего лишь шестым. Очередной взрыв восклицаний, и комментатор объявил по громкоговорителю: «Леди и джентльмены, убедительную победу одержала Леди Любовь, вторым пришел Зимнее Солнце, третьим – Барни Раббл, отстав на два корпуса».
Я протолкала кресло Уилла через стайки невнимательных людей, нарочно наезжая на пятки, если мне не уступали с двух попыток дорогу.
Когда мы оказались у лифта, Уилл подал голос:
– Ну что, Кларк, получается, вы должны мне сорок фунтов?
Ресторан был недавно отремонтирован, кухня перешла под покровительство телевизионного шеф-повара, лицо которого смотрело с плакатов вокруг ипподрома. Я заранее изучила меню.
– Фирменное блюдо – утка в апельсиновом соусе, – сообщила я своим спутникам. – Очевидно, это ретро в стиле семидесятых.
– Как и ваш наряд, – заметил Уилл.
Вдали от холода и толпы он немного приободрился. Начал осматриваться по сторонам, вместо того чтобы замыкаться в своей скорлупе. У меня заурчало в животе от предвкушения доброго горячего обеда. Мать Уилла вы дала нам восемьдесят фунтов «на булавки». Я решила, что оплачу свою долю сама и покажу ей чек, а потому могу смело заказывать то, что мне нравится, – хоть жареную ретро утку, хоть что-то другое.
– Ты будешь есть, Натан? – спросила я.
– Я больше люблю пиво и еду навынос, – ответил Натан. – Но все равно рад, что поехал.
– Когда вы в последний раз ели вне дома, Уилл? – спросила я.
Они с Натаном переглянулись.
– Не при мне, – ответил за него Натан.
– Странно, но меня не прельщает перспектива есть с ложечки перед толпой незнакомцев.
– Тогда мы выберем такой столик, чтобы посадить вас спиной к залу. – Я ожидала чего-то подобного. – А если в ресторане обедают знаменитости, вам же хуже.
– Ну конечно, знаменитости кишмя кишат на захудалых скачках по мартовской грязи.
– Вы не испортите мне праздник, Уилл Трейнор, – произнесла я, когда двери лифта открылись. – В последний раз я ела вне дома на вечеринке в честь дня рождения для четырехлеток в единственном боулинге Хейлсбери, а там все было в кляре. Включая детей.
Мы покатили по застеленному ковром коридору. Ресторан располагался вдоль одной из его сторон, за стеклянной стеной, и я заметила, что свободных столиков хватает.
От предвкушения в животе у меня заурчало.
– Добрый день. – Я вошла в ресторан. – Столик на троих, пожалуйста.
«Только не смотрите на Уилла, – мысленно взмолилась я. – Не заставляйте его испытывать неловкость. Очень важно, чтобы ему тут понравилось».
– Значок, пожалуйста, – произнесла женщина.
– Что?
– Ваш значок VIP-зоны.
Я тупо смотрела на нее.
– Этот ресторан – только для владельцев VIP-значка.
Я обернулась на Уилла и Натана. Они ждали там, где не могли меня слышать. Натан помогал Уиллу снять куртку.
– Э-э-э… Я не знала, что нам нельзя есть, где мы хотим. У нас синие значки.
– Простите, – улыбнулась она. – Только обладатели VIP-значка. Это указано во всех наших рекламных материалах.
– Ладно, – глубоко вдохнула я. – Есть у вас другие рестораны?
– Боюсь, «Весовая», наша обычная столовая, сейчас закрыта на ремонт, но у трибун есть киоски, где можно купить съестное. – Она увидела, что мое лицо перекосилось, и добавила: – «Подложи свинью» вполне приличное место. Жареная свинина в булочке. С яблочным соусом.
– Киоск.
– Да.
– Пожалуйста, – наклонившись к ней, взмолилась я. – Мы проделали долгий путь, и мой друг совсем замерз. Нельзя ли как-нибудь получить столик? Нам правда нужно его согреть. Очень важно, чтобы у него был хороший день.
– Мне очень жаль. – Она наморщила нос. – Меня уволят, если я нарушу правила. Но внизу есть зона отдыха для инвалидов, где можно закрыть дверь. Скаковой круг оттуда не видно, зато там довольно уютно. Там есть обогреватели и все, что нужно. Вы можете поесть там.
Я уставилась на нее. Напряжение поднималось от голеней вверх. Так и закостенеть недолго.
Я изучила ее табличку с именем.
– Шэрон, – произнесла я. – У вас половина столиков не занята. Несомненно, лучше посадить за них людей, чем оставить пустыми. И все из-за какого-то мистического классового правила в инструкции?
– Мадам, я объяснила вам ситуацию. – Она сверкнула зубами в электрическом свете. – Если мы смягчим правила для вас, нам придется смягчить их для всех.
– Но это бессмысленно, – возразила я. – На дворе понедельник, сыро, пора обедать. У вас пустые столики. Мы хотим купить еды. Достаточно дорогой еды, с салфетками и всем, что полагается. Мы не хотим есть булочки со свининой и сидеть в раздевалке без окон, какой бы уютной она ни была.
Обедающие начали поворачиваться к нам, заинтригованные перебранкой в дверях. Я заметила смущение на лице Уилла. Они с Натаном сообразили, что что-то не так.
– Тогда, боюсь, вам придется купить значок VIP-зоны.
– Прекрасно. – Я принялась рыться в сумочке в поисках кошелька. – И сколько он стоит?
Салфетки, старые автобусные билеты и игрушечная машинка Томаса полетели на пол. Мне было все равно. Уилл должен получить свой роскошный обед в ресторане.
– Вот. Сколько? Еще десять? Двадцать? – Я сунула ей пригоршню банкнот.
Она посмотрела на мою руку:
– Прошу прощения, мадам, мы не торгуем значками. Это ресторан. Вам необходимо вернуться в кассу.
– Которая расположена на другой стороне ипподрома.
– Да.
Мы уставились друг на друга.
– Луиза, нам пора, – раздался голос Уилла.
На мои глаза внезапно навернулись слезы.
– Нет, – сказала я. – Это нелепо. Мы приехали в такую даль. Оставайтесь, а я пойду и куплю на всех значки VIP-зоны. И мы поедим.
– Луиза, я не голоден.
– Все будет хорошо, когда мы поедим. Посмотрим на лошадей и так далее. Все будет хорошо.
– Луиза. – Натан шагнул вперед и взял меня за руку. – По-моему, Уилл просто хочет домой.
На нас смотрел уже весь ресторан. Взгляды обедающих скользили по нам, сперва по мне, затем по Уиллу, затуманиваясь легкой жалостью или неприязнью. Я чувствовала это. Я потерпела полный крах. Я взглянула на женщину, которой, по крайней мере, хватило совести слегка смутиться, когда Уилл заговорил.
– Что ж, спасибо, – сказала я. – Спасибо, что были столь чертовски любезны.
– Кларк… – в голосе Уилла прозвучало предупреждение.
– Ваша гибкость впечатляет. Я обязательно порекомендую вас всем знакомым.
– Луиза!
Я схватила свою сумку и засунула под мышку.
– Вы забыли машинку, – окликнула женщина, когда я вылетела за дверь, которую придерживал Натан.