— А ну убрали свой тарантас живо, — каркающий старческий голос водилы.
Стекло еще опускается, демонстрируя нам водителя во всей красе.
— Ой… — хором выдаем с Олесей.
Уроды останавливаются от нас в нескольких метрах, еще немного и они рядом будут.
Но резвая старушка нажимает на газ и ее машина издает громкий рык, дергается и таранит одного из мудаков в бедро.
— Я что вам сказала? Или я тихо сказала? Убрали свою тачку с моей дороги молокососы! Или я сейчас позвоню внуку! И вам будет ооочень плохо, — тянет последние слова с издевкой.
Гаврики переглядываются, один из них потирает ушибленную ногу. Но шаг назад не делают. Просто смотрят и после очередного неистового рыка крокодила отступают назад, гуськом к своей машине.
— Сели в свое корыто и скрылись! Ишь удумали, к девочкам приставать?
Говнюки скрываются в своем черном джипе и с пробуксовкой стартуют с парковки.
Я же переглядываюсь с шокированной Олесей, в моих глазах она читает те же эмоции.
— Ссспасибо, — благодарю старушку, — огромное.
Олеся вторит мне, машет головой как бешеный болванчик с панели трясущейся фуры.
— Не бойтесь девочки, они же ссыкуны! На мордах все написано, мажоры проклятые! В следующий раз долбите их тачку!
Газует и уезжает, оставляя нас в инее недавно выпавшего весеннего легкого снега.
Вообще странно как мы с ними тут пересеклись. Как нашли так быстро? Суток не прошло.
— Охренеть, — выдает девушка стряхивая с себя снежинки. — Бабулька не промах.
Мы начинаем с ней смеяться, хохочем до слез.
Но нервно на душе. Напряжение вновь выкручивает жилы и натягивает канаты.
Нехорошее у меня предчувствие.
— Ладно Оль, мне на самом деле бежать нужно, на автобус, он скоро будет.
— Да? — расстроенно, — а ты куда? Может довезу?
— Не, — мотает головой, — мне за город нужно, не удобно все это. Ладно, увидимся еще, — неожиданно клюет меня в щеку и убегает в противоположную сторону.
Я по пути заезжаю в магазин. Набираю корзину продуктов, дома у меня пустые полки. Закидываю в отделе заморозки ведерко мороженного, так захотелось сладкого!
Уже дома, в одиночестве раскладываю покупки и принимаю душ. У зеркала намазываю жирным слоем чудодейственную мазь: на лицо, на руки и многострадальные колени.
Одеваю кигуруми с жирафом и тапочки в цвет. На голову водружаю тюрбан из микрофибры.
Готово!
Утстраиваюсь на кровати с ведерком мороженного и выбрав романтическую комедию погружаюсь в сюжет.
Кадры с горячими поцелуями героев окунают меня в воспоминания сегодняшнего дня так… что пальчики на ногах поджимаются.
Неужели я ему понравилась? Вот так… просто.
Четыре года назад он не видел меня, не замечал, а сейчас? Что заставило его посмотреть на меня другими глазами? Моя внешность?
Вздыхаю. Мороженное уже не кажется таким вкусным… жирное и с кучей сахара. Поморщившись оставляю ведерко на тумбочку. Замечаю как светится дисплей телефона.
Папа или Светка. Очухалась после пьянки?
С папой мы днем переписывались. Он обещал скоро приехать, возможно даже быстрее запланированного. Соскучилась по нем сильно.
Но на дисплее незнакомый номер.
«Как дела Ляль?»
Увеличиваю аватарку неизвестного и понимаю, кто мне пишет. Синяя медицинская форма, безумно подходящая к его глазам. Полные губы и улыбающиеся игривые глаза с лучиками морщинок.
«Сухарь» недолго думая подписываю контакт.
«Хорошо» пишу в ответ и щелкаю камерой часть пижамы, мороженное и экран планшета.
« Кино? И Мороженное?»
« Да» смайлик с улыбкой.
« Скучно?»
Молчу, закусывая губу.
«Угу» — быстро отвечаю.
« Номер квартиры»
Что? Планшет заваливается на кровати экраном вниз, телефон из рук вываливается.
« Я у подъезда, жду и замерз».
Глава 31. Уже почти.
Туман)
«Вызвали в отделение» пишу Гору сообщение пока иду до нужной палаты.
«Покурить» не вышло. А нужно было очень. Потому что меня сук триггерит вчерашний вечер.
Как вспомню Лялю на коленях у машины, бешенство и злость вскипает с новой силой. Мне хочется в моменте взять приклад и уебать это мудло.
На работу сегодня вызвали внезапно. Да в такой момент…что хотелось послать все к чертям и не брать трубку.
Есть закон подлости, карма или что то такое, о чем твердят ныне модные астрологи. Во - ретроградный, мать его, Меркурий. Венера в Юпитере и Марс в заднице. Последнее, прям мое.
Собрал волю в кулак, яйца туда же и еле отлепился от вкусной чувственной девочки.
Когда меня так крыло последний раз? В пубертате? Нет, то было другое время. А вот в универе… популярным парнем я не был, мажором подавно. Но девчат поменял прилично. Изучение анатомии на практике.
Без романтикОв и обещаний. Легко, просто, обоюдно. Я привык к такому формату. И до сих пор моя жизнь текла размеренно и по плану.
Когда тебе тридцать шесть и за спиной большой опыт… смотришь на жизнь по-другому. С умом и холодно. Но рядом с Олькой ум стекает в штаны, жар сменяет холод. Мозг отключается и только инстинкты работают бесперебойно. Забрать, зацеловать, зажамкать, и… трахнуть.
Вот. Собственно поэтому, ведомый инстинктами я стою у металлической двери в ее подъезд и набираю ей сообщение, зажав подмышкой букет. Сегодня праздник все же.
«Квартира тридцать пять» приходит ответ и щелкает замок.
Руки свербит от нетерпения к ней прикоснуться. На площадке нахожу нужную дверь и жму на звонок.
Щелк. Дверь распахивается, выпуская тепло и роняя меня на пол. Ментально.
Огромные глаза серо-голубого цвета распахнуты. Или застигнуты внезапностью моего порыва. Но, я так решил, а значит это нужно. Нам. Обоим. Не закончили утреннее. Завершим ночным.
Олька перекидывает копну влажных волос с плеча на плечо.
— Эм, проходи… те, — закашливается, а щеки румянцем окрашивает.
Даже лакмусовой бумажки не нужно. Даже трогать. Я и так все вижу. Она как на ладони. Открытая, честная в своих желаниях и поведении.
— Это тебе, — протягиваю ей букетик гербер. Скромненько, но когда ты очухиваешься в квартале от нужного места и внезапно вспоминаешь что сегодня женский праздник, и в ту Гис находишь только один цветочный, а сил ехать куда -то подальше, нет. То и герберы почти розы. Важно внимание , а не подарок. Вот.
— Ох, спасибо, — тянет пальчики к огромным ромашкам и подхватив их нежно подносит к лицу.
В оранжевом взрыве тонет носом.
— Они пахнут? — приподняв бровь уточняю.
— Ддда, вами. — улыбается глазами.
Как цветы могут пахнуть мной - вопрос. Последний мой парфюм источает модные нынче ноты кедра и цитруса.
Дернул черт с Гуляевым в магазин сходить. Оставил четверть зарплаты за флакон. Думал, удавлюсь.
— Четыре? — ее глаза распахиваются еще сильнее.
— Пять было, вот, — достаю из кармана головешку пятой герберы, — сломалась.
— Как эм… покойнику. — Поднимает светлые бровки вверх.
Блять…Туманов ты настоящий дебил.
— Отдайте цветок, я его отдельно в стаканчик поставлю.
Забирает пятую ромашку.
— Ляль, я просто так спешил к тебе, поскользнулся у подъезда, чуть не пиз… упал и сломал цветок. Прости, я тебе еще подарю, красивый букет.
— Пойдем на кухню. — Вздыхает, пропускает в коридор.
Быстро снимаю куртку, бросаю ее на пуфик, нога об ногу скидываю обувь и спешу за легким шлейфом запаха хозяйки квартиры.
От нее пахнет чистотой и сиренью. Башку кружит даже на расстоянии.
Ляля аккуратно ставит букет в вазу, расправляет лепестки ромашек и опять утыкается в них носом.
Улыбается открыто и без наигранности.
Мне кажется, если бы я принес такой букет кому-то из дам чьи контакты у меня в телефоне. То был бы ими оприходован еще в коридоре. Хотя, цветов, никому кроме мамы и сестры, я в жизни не дарил.
— Спасибо еще раз, — благодарит. — Может, ты голодный? У меня, правда, ничего кроме мороженного, — смущенно голову опускает, — но есть быстрая доставка.
Я, конечно, голодный. Пожрать я люблю. Но, голод сейчас совсем не связан с едой. Я хочу хозяйку этой милой светлой квартиры так, что скоро дым из штанов повалит.
И то, что она мой ординатор, и то, что я себе обещал не связываться со студентками и с коллегами по работе… идет нахрен. Я подумаю об этом потом.
— Я, — прочистив горло, — не хочу есть. Но от сладкого не откажусь, — взгляд на ведерко с мороженным перевожу. — Покормишь? — предлагаю. — Сама.
— Ддда…— шепчет на выдохе.
Глава 32. Холодно и жарко.
Холодно и жарко.
Туманов.
Глаза как омуты распахнуты. Щеки румянцем заливаются моментально. На шее пятна красные выступают.
Кровь закипает не только у меня. И это пиздец как заводит.
Цепляю со стола ведерко с мороженным. Клубничное. Сладкое, подтаявшее. Розовое, как кукла напротив.
Лялька рот приоткрывает. Грудь поднимается и опускается часто.
— Жарко? — хриплю.
— Ннет…
— А мне жарко, остудишь?
Она не сводя с меня глаз берет из моих рук ведерко и ложкой зачерпывает мороженное. Мешкает секунду, две…
Тянется ею к моему рту.
— Нет, сначала ты, потом я. — Перехватываю ее пальчики и к ее губам подношу. Она послушно их размыкает и, мать ее, высунув язык слизывает подтаявшее лакомство.
Напряжение по телу гуляет.
Она маленькая и молоденькая девочка. С ней нельзя сразу в кровать, а после пожрать мороженного.
С ней я хочу всего и сразу. Слизать с бархатной кожи клубничные дорожки, покормить ее с ложки. Провести холодным языком по соскам.
Бляяять…
В штанах от горячих картинок каменеет максимально.
— Диван, — то ли спрашиваю, то ли… хрен разберу что.
— Ттам, — шепчет, указывает пальчиком свободной руки за спину.
Выходим из кухни и попадаем через коридор в зал. Большой диван угловой. То, что нужно. Остальное не важно. Вообще похуй.
Веду ее до него.
— Садись, —прошу хрипло. Еще чуть и я взорвусь к чертям. Меня колотить начинает от предвкушения.