По пути покупаю кофе в автомате. Без него я работать не могу. Потому что моя ночь была практически бессонной. Я лежала, крутилась, вертелась, думала… потом листала фотографии наши с папой… так и уснула в обнимку с телефоном практически под утро.
А вот с утра, словно жеванная калоша на меня смотрела из зеркала. И чтобы я не делала… патчи, массаж… но если честно, мне было настолько все-равно...
Туманов.
Из моей головы он не выходил ни на минуту. Причин того что он там прописался тоже много. И все они очень важные и значимые. И я совсем не готова чтобы он исчезал из моей жизни как мужчина! Не на секунду. Ну как я смогу без него жить? Я готова перейти под руководство к другому врачу, но переводиться в другую клинику я не хочу! Я хочу работать в Ромашке. Пусть этот шальной шизофреник будет рядом: шипеть, рычать, хвалить, ругать! Только так.
И мои мысли как скакуны с бешенной скоростью менялись от горячего к холодному, от ледяного до кипяточного. И я скоро тоже стану шизофреником. Психом с биполяркой.
— Аня, в восьмую палату Тихомирову определите, — отдаю медсестре документы по новой пациентке. — Я подойду через пять минут к смотровой.
В ординаторской большими глотками поглощаю горькое пойло аля - кофе. Закусываю шоколадом. Это просто бомба из сахара. Но. Срать мне. Я хочу сладкого.
— У вас небольшая гематома по передней стенке. Тонус. Полежите у нас в отделении, мы вас понаблюдаем. Попросите родственников привезти вам вещи. И не унывать, не расстраиваться, поменьше ходить. Получать положительные эмоции. Кормить себя полезными вкусняшками. Отдыхать.
Даю последние рекомендации Вере и отпускаю ее в палату. За Тумановским столом заполняю ее карточку и… воспользовались тишиной и одиночеством, открываю верхний ящик его стола.
Бессовестная? Да.
Любопытная? Да.
Кулек конфет кис-кис, пачка жвачек, куча визиток, пачка бумажных платочков, зарядка от телефона и наушники. Скучно. Насколько ты Туманов скучный…
Второй и третий ящики хранили в себе только старые копии листов назначений, исписанные схемы и кучу макулатуры.
Не густо.
Но что я найти хотела? Частичку его? Глупо Оль. Он вроде бы открытый и общительный. На него все медсестры слюни пускают от двадцати и до восьмидесяти. Но в тоже время он совершенно закрытый. Принципиальный и твердый как гранит.
Передав новую пациентку врачам, получаю похвалу за правальный диагноз и схему лечения. И переодевшись уезжаю домой. Вот и день прошел.
— Лялька!
— Ух ты ж епт… —Испуганно дергаюсь в прихожей, роняя ключи на пол. Тетушка встречает меня с черной тканевой маской на лице, в шелковом халатике на азиатский манер.
— Я ничего приготовить не успела, зайка. Меня срочно вызывают в театр, меня не жди.
И пока я моюсь в душе, моя квартира вновь становится пустой, не долго правда. Потому что ураган по имени Светка навещает меня в компании красного сухого, для укрепления моей нервной системы. Отказываюсь конечно. Мне совсем не до веселья, нет настроения.
Она сама хозяйничает на кухне. Достает себе фужер под вино, штопор…
А я сижу напротив и смотрю на одну точку не мигая и не слушая ее непрекращающуюся трескотню. Знаю ее как облупленную, хочет меня отвлечь.
А когда в комнате начинает истошно орать телефон, я бегу туда слома голову, ударяясь об угол дивана. И мое сердце делает кульбит.
Туманов: «Буду у тебя через час».
Глава 54. Меня к ней тянет.
Туманов.
— Спасибо, — благодарю ребят из отряда, — Я буду на связи.
Мужики жмут мне руки и обещают позвонить как только появится информация, что борт вылетел.
Я забыл когда спал, забыл когда нормально принимал душ и менял белье. И я блять поднял все свои связи для того чтобы узнать где Лялькин отец и чтобы попасть в этот отдел Центроспаса. Потому что… ну кто я сейчас такой? Клим и Шмель помогли здорово. Если бы не они, то я бы не оказался здесь.
И я готов рыть щемлю дальше! Но чертова непогода там. Задержка вылета и часы ожиданий. Плохая связь. Ребята обещали мне отзвониться и я с более спокойным сердцем могу уехать отсюда. Ждать можно в другом месте.
— Олег Альбертыч, извините что поздно, — набираю главному врачу, — Как только ребята сообщат о вылете, то я вам наберу. Попрошу чтобы вы посодействовали в вопросе перевода в наш центр.
У нас охуенный главный. Хороший руководитель и просто мужик с большой буквы. Когда я пришел к нему с просьбой дать отгулы, он без лишних вопросов подписал заявление, но все же попытался выяснить причину. Я прямо ответил что и как. Думал, получу пиздюлей, но… он только понимающе на меня посмотрел и сказал, что я могу обратиться за любой помощью. И я обратился, сразу же. Потому что кто отказывается от руки помощи такого человека? Он лично знаком с министром здравоохранения. Он знает всех профессоров в нашем большом государстве. И кто если не он может организовать квалифицированную помощь?
Еле передвигаюсь на машине по улицам никогда не спящего города. Все спешат по делам, домой, на работу.
И я вырулив на проспект где через пару кварталов будет поворот в мой двор резко торможу. Что я там буду делать? Мне надо совсем не туда. Не в тот двор. Я не хочу в пустые стены. Мне нужно к девочке, чье сердечко сейчас беспокойно бьется и ждет новостей.
Разворачиваю машину и оценив движение в сторону ее дома, достаю телефон и пишу сообщение, что буду через час.
Приезжаю, правда, раньше. И паркуясь в свободном кармане вижу как под козырьком мелькает тонкая фигурка кутаясь в воротник куртки с распокрытой белобрысой макушкой.
Глушу двигатель. Успеваю только открыть дверь как Лялька кидается ко мне.
— Илья, Илья, — шмыгает носом.
— Ты зачем раздетая выскочила? — не даю ей договорить, — Заболеешь, свалишься. Только с койки больничной. Еще хочешь? — строго я конечно, но кто еще этой дурынде втельмяшет в голову, что о себе нужно заботиться тоже?
Беру ее за локоть и веду к дому. В тесной кабине лифта становится напротив меня и обняв себя за плечи смотрит огромными глазами с надеждой. Молчит, закусив губу.
— Ляль, мы сейчас в квартиру зайдем и я все расскажу.
И я рассказываю, что вылет задерживается, что отец пострадал, но степень оценить сложно из-за отсутствия нужного оборудования и узких специалистов, что как только борт вылетит, мы узнаем сразу. И что Олег Альбертыч тоже на подхвате.
Лялька слушает не перебивая, тихо плача и утирая слезы ладонями. А я как истукан стою и у меня так сильно зудят пальцы от желания ее пожалеть и прижать к себе, маленькая и хрупкая.
Подхожу в плотную и обнимаю не сопротивляющуюся фигурку. Ну кто сможет такое выдержать? Я не могу.
И в груди разрастается дыра больших размеров. Мне хочется всю ее боль и забрать. Чтобы перестала волноваться и плакать, чтобы улыбнулась. В ее глазах печаль и страх за родного, близкого человека.
— Не плачь малышка, —стираю пальцами мокрые дорожки с ее лица. — Мы уже его нашли, как только самолет поднимется в небо мы первые с тобой узнаем.
— Ты не врешь, что он жив? — заглядывает в мои глаза своими блюдцами.
— Не вру Ляль, — впервые в жизни я нарушаю свои принципы не обещать того, что гарантировать не могу. Но она так нуждается в этих словах… и я сам начинаю верить в сказанное. Стопроцентно.
— Ты есть будешь? — мяучит на уровне моей груди, не отцепляя своих лапок.
— Я не голоден, но от душа не откажусь.
— Пойдем, — ведет меня в ванную, — Снимай вещи я их в стиралку закину.
И так уверенно все. Даже без вопроса останусь я или нет. Но кем я буду если оставлю ее одну? И не смогу я ее бросить в пустой квартире.
— Спать пойдем Ляль, — нахожу ее, ссутулившуюся, на кухне, смотрящую в темное ночное окно. Мягко разворачиваю ее за плечи, слушается, пряча вновь мокрые глаза. Веду ее в спальню, убрав покрывало, укладываю на кровать. Ложится, свернувшись как кошка.
— Не уходи, — тихо шелестит, когда я делаю шаг из комнаты, — Со мной будь, я без тебя не хочу.
Глава 55.
Ляля.
— Почему время так медленно тянется? — растираю лицо, уставшее от напряжения.
— Ляль, только четыре часа операция идет, — Светка рядом за плечи меня обнимает, тетушка тоже рядом сидит потерянная и непривычно тихая.
Над дверью светится вывеска предупреждающая о том, что посторонним вход воспрещен.
И мне тоже туда нельзя! Меня не пускают, не смотря на то что я сотрудница Ромашки. Врач.
Доблестная медсестра с поста, просто грудью на амбразуру. Нет и все. Я ругалась, пыталась пройти, пыталась договориться, плакала, просила. Бестолку.
— Может кофе, девочки, — отмирает тетка.
Я не выдаю никакого ответа. Мне все-равно.
— А давай, — подруга вместо меня, — Мне раф, Ольке американо. Кафе на первом этаже слева от центрального входа.
Тетушка бесшумно уходит, захватив с собой сумку.
— Ляль, так нельзя. Ты же врач, ты должна понимать, что твоему отцу делают сложную и долгую операцию. С множественными переломами быстро не бывает. Успокойся, девочка. Все скоро узнаем.
Подруга меня пытается успокоить. Вразумить возможно. Я умом понимаю что и как, но мое сердце отказывается анализировать. Ему трудно. Мой родной и близкий человек, мой единственный родитель сейчас борется за свою жизнь в окружении бригады врачей разных профилей. Да что там… сам Гуляев собирал команду для этой операции. Приехал его хороший друг, профессор Гердов, специализирующийся на сложных случаях и вытянувший много ребят с того света после осколочных.
Звонок разбудил меня сегодня рано утром, телефон Ильи. Его тихий разговор. «Борт вылетел, полтора часа и он будет тут» …
Слова, которые я жаждала услышать и слова…которые приводят меня в ужас, между ними нет грани. Эти чувства я испытываю единовременно. Боль, страх… неизвестность.
В руки дают горячий стаканчик с кофе.
Ни его аромат, ни жужжание тетки и подруги меня не волнуют. Мои взгляд и все внимание прикованы к дверям с матовым белым стеклом. Уши там же.