Разрушитель медлит с ответом. Адам не уверен, что осилит ожидающе на него смотреть. Лучше уж смотреть на хозяйские картины на стене. Трещину на потолке. Кольца на своих дрожащих руках.
– РАЗРУШИТЕЛЬ ДАРУЕТ ЗЕМЛЯНИНУ АДАМУ УЛЬТИМАТУМ.
– Что, простите?
– УЛЬТИМАТУМ РАЗРУШИТЕЛЯ БУДЕТ ДАРОВАН АДАМУ.
«Это ни черта не прояснило», – думает Адам.
«Ты не можешь даровать ультиматум», – думает Адам.
«Кто вообще дарует ультиматумы?» – думает Адам.
«Кто вообще захочет принимать подарки от кого-то, кто называет себя Разрушителем?»
– Мне? Я здесь вообще при чем?
Десятки щупалец Разрушителя рассекают воздух – каждое двухметровое, покрытое синей чешуей, сияющее мокрым блеском.
Адам чувствует новую волну тошноты и резко прикрывает глаза – все, чтобы его не вырвало прямо в корзину для бумаги, стоящую у стола.
– В СВОИХ СНАХ О ВСЕЛЕННОЙ РАЗРУШИТЕЛЬ СНОВИДСТВУЕТ О ЖИЗНЯХ КВИНТИЛЛИОНОВ СУЩЕСТВ. РАЗРУШИТЕЛЮ ВЕДОМО ПРОШЛОЕ И БУДУЩЕЕ, НО СУДЬБА ЭТОГО КВАДРАНТА ПРЕДНАЧЕРТАНА: ЕГО БУДУЩЕЕ ПРОСТИРАЕТСЯ НЕ ДОЛЬШЕ ТРЕХ МИНУТ ВПЕРЕД.
– Спасибо, но вы не могли бы прекратить напоминать о конце света? – хмурится Адам.
– ПОНЯТИЕ «КОНЕЦ СВЕТА» НЕПРИМЕНИМО ОТНОСИТЕЛЬНО СУДЬБЫ СЕГО КВАДРАНТА, ЗЕМЛЯНИН АДАМ. ТО, ЧТО ЗЕМЛЯНИН ОГРАНИЧЕННО НАЗЫВАЕТ СВЕТОМ, ПРОДОЛЖИТ СУЩЕСТВОВАТЬ – УМРУТ ТОЛЬКО ЕГО ПЛАНЕТА И ДЕСЯТКИ ТЫСЯЧ ДРУГИХ КОСМИЧЕСКИХ ОБЪЕКТОВ.
А, ну это в корне меняет дело.
Каждое слово существа взращивает внутри Адама все больше нерационального раздражения, будто бы монеты трансцендентной чуши, которые Разрушитель закидывает в его мозг-копилку, конвертируются там в валюту попроще.
– Понял, – кивает Адам. – Если у вас все, я бы хотел позвонить родителям.
Он тянется за телефоном медленно, будто бы резкое движение может спровоцировать Разрушителя на преждевременную катастрофу планетарных масштабов.
Разрушитель молчит. Адам не подгоняет. Все-таки сложно говорить, когда у тебя нет рта.
– РАЗРУШИТЕЛЬ УДИВЛЕН. ОН ПОЛАГАЛ, ЧТО ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ПОД НАЗВАНИЕМ «ЛЮБОПЫТСТВО» ЗАСТАВИТ АДАМА ЗАДАВАТЬ ВОПРОСЫ.
– Эм… Жаль разочаровывать?
Разговор как-то не клеится, а у Адама нет никаких представлений о межгалактическом этикете, чтобы привести его в норму. Да и вообще: чтобы привести что-то в норму, нужно иметь представление о норме, а чтобы иметь представление о норме, нужно иметь статистику.
У Адама слишком скудный опыт в ксеноконтактах, чтобы иметь статистику.
Как же плохо, что Маргарет ушла. Он бы мог позвать ее к себе в комнату. Она могла бы многозначительно поиграть бровями. Он бы мог ей сказать, что сейчас не время для шуток. Маргарет могла бы зайти внутрь. Он бы мог спросить: «Ты тоже это видишь?» Она могла бы нахмуриться.
Она могла бы сказать: «Что вижу, Адам? О чем ты? Все в порядке? Ты бледный, у тебя испарина на лбу и поседели волосы… Кажется, ты все-таки перерабатываешь».
Маргарет здесь нет.
– Что вам от меня нужно?
Есть Разрушитель, но он явно не собирается спрашивать о том, в порядке ли Адам, – только делать еще хуже.
Космический монстр подплывает впритык. Запах – неизвестный, не имеющий аналогов на Земле – забивает нос. Адам отъезжает назад, как во всех тех сценах, где главному герою откусывают голову. Спинка стула ударяется об стол позади.
Гало щупалец вокруг глаза заполняет всю комнату, накрывая Адама как купол.
– РАЗРУШИТЕЛЬ ТРЕБУЕТ, – от низкого рокота дребезжит череп, – ЧТОБЫ ЗЕМЛЯНИН ЗАКОНЧИЛ «ПРИКОЛЬНУЮ ИСТОРИЮ ПРО ДЕВОЧЕК-ВОЛШЕБНИЦ».
Разрушитель требует что?
– Это черновое название…
– РАЗРУШИТЕЛЬ ХОЧЕТ УСЛЫШАТЬ ФИНАЛЬНОЕ…
Разрушитель хочет чего?
– …И УЗНАТЬ КОНЦОВКУ. ПОСЛЕ ТОГО КАК ЗЕМЛЯНИН ЗАВЕРШИТ «ПРИКОЛЬНУЮ ИСТОРИЮ ПРО ДЕВОЧЕК-ВОЛШЕБНИЦ», РАЗРУШИТЕЛЬ УТОЛИТ СВОЕ ЛЮБОПЫТСТВО И УНИЧТОЖИТ КВАДРАНТ ГАЛАКТИКИ, ГДЕ БЕСЕДУЮТ ЗЕМЛЯНИН АДАМ И РАЗРУШИТЕЛЬ.
– Разве любопытство не человеческая характеристика? – Адам скрещивает руки на груди. – И при чем здесь я и мои девочки-волшебницы?
– РАЗРУШИТЕЛЬ ВИДЕЛ, КАК ТЫСЯЧИ ТЫСЯЧ ЗЕМНЫХ ПИСАТЕЛЕЙ ПРЕТВОРЯЛИ В ЖИЗНЬ СВОИ ИСТОРИИ, НО ТОЛЬКО ДЕВОЧКИ-ВОЛШЕБНИЦЫ ЗЕМЛЯНИНА АДАМА ЗАСТАВИЛИ РАЗРУШИТЕЛЯ ЧУВСТВОВАТЬ ЭМОЦИЮ, НАЗВАНИЕ КОТОРОЙ ЕМУ НЕИЗВЕСТНО.
Как лестно-то, спасибо большое.
– РАЗРУШИТЕЛЬ НЕ МОЖЕТ УНИЧТОЖИТЬ КВАДРАНТ, НЕ УЗНАВ, ЧЕМ ВСЕ ЗАКОНЧИТСЯ.
Голос покидает его черепную коробку и раздается отовсюду:
– Разрушитель дает время… землянин Адам должен писать…
Землянин Адам открывает глаза от ощущения чужого присутствия – навязчивого, интимного, почти у лица. Закольцованные черным карандашом глаза Маргарет неотрывно пялятся на него.
– Эй ты. Десять часов утра.
Она стоит перед ним в той же одежде, в которой уходила вчера, а смотрит слегка озабоченно.
Землянин Адам вспоминает, что никакой он не землянин Адам – точнее землянин, но вообще-то просто Адам, потому что никаких неземлянинов Адамов не существует.
Потом думает: «А может, и существуют?» Вчерашняя ночь меняет то, как он представляет Вселенную.
– Только что звонила твоя стажерка.
– Господи.
Он кладет ладонь на глаза. Впору надевать ботинки и бежать в магазин, но ни штраф, ни бедовая подчиненная, ни обеспокоенная Маргарет не имеют никакого значения на берегу катастрофы галактических масштабов.
– Прекрати буравить меня таким взглядом, – кряхтит он, нашаривая у ножки кровати бутылку с водой.
– «Таким» – это каким? Опиши в красках, господин писатель, а то я себя со стороны не вижу. И вставай давай.
Не напоминай, пожалуйста.
Не напоминай, что мне нужно вставать.
Не напоминай, что я писатель.
Маргарет замирает у двери и тратит дополнительные одиннадцать секунд, чтобы посмотреть на Адама. Прям чтобы взять – и вручить свой озабоченный взгляд. Адам показательно опускает веки и массирует их пальцами.
Сколько бы глаз на него ни смотрело, они все не имеют никакого значения.
Сквозь пелену никак не изменившегося мира на него устремлено око Разрушителя.
Итак, давайте еще раз: вчера вечером Адаму встретилось нечто, что зовет себя Несокрушимым Разрушителем Галактик. Само по себе – событие из ряда вон, но куда более удивительно то, что Разрушитель оказывается фанатом его недописанной книги про девочек-волшебниц.
Так себе вкус, конечно.
К сожалению, обретение первого верного фаната не означает, что Адаму больше не нужно ходить на работу.
Стажерка Джесси встречает его словами: «Ой, вы так плохо выглядите, все в порядке?» – дурная, как обычно. Адам смотрит на нее практически с нежностью и отправляет в подсобку переодевать надетую шиворот-навыворот футболку.
Красивые, в форменных футболках, они отрабатывают этот день. Адам делает вид, что все нормально: выставляет книги, общается с клиентами, ходит подтягивать носки в отдел детской литературы.
День тянется.
В три тридцать три очередная посетительница хлопает на прилавок толстенный талмуд в тонкой пленке, хлопает на Джесси накладными ресницами со стразами, а потом хлопает пальцами по сенсорному экрану телефона, проверяя время. Адам узнает этот взгляд. Это взгляд человека, который спешит на день рождения.
Взгляд Джесси он тоже узнает. Он называется: «Лишь бы только это был подарочный пакет».
– Вы можете завернуть в бумагу?
Перед его глазами разворачивается драма.
– М-могу, – чуть не плача отвечает Джесси.
Разумеется, Адам идет выручать. Он демонстрирует посетительнице всю блестящую обертку, которая есть в магазине, а Джесси из-за ближайшего стеллажа смотрит на него благодарным, но слегка зашуганным взглядом.
– Что-нибудь еще? Ручки, магниты, санитайзеры для рук?
– У вас есть жвачка?
Довольный экспедицией к праздничному стенду, Адам упаковывает «Историю демонологии: оккультизм сквозь века» и рассчитывает девчонку.
– Джесси, ты одна. Я курить. Поправь бейдж.
– Для вас все что угодно! – Она впихивает на полку коллекционное издание «Некрономикона» размером с ее голову. – Сэр.
Я старше тебя на полтора года, прекрати называть меня сэр.
Мне двадцать три, прекрати называть меня сэр.
Хотя если ранжировать всех работников по мешкам под глазами, то я даже гранд-сэр.
На перекуре Адам запивает сигарету персиковым соком, разглядывая женщин в красивых юбках – работниц промоакции выпендрежных конфет в местном супермаркете, – и открывает заметки.
Из заметок на него смотрят десятки оборванных идей и фраз.
«Это не было смертельной проблемой: достаточно большой, чтобы опрокинуть в себя три шота, сказать боссу, что заболела, спать на следующий день до двенадцати и проснуться так, будто бы всю ночь плакала, но не смертельной».
«Романтическая комедия про любовь двух галактик?????».
«Он себе говорил: “Не наделяй эти обстоятельства большей властью, чем у них уже над тобою есть”».
Пальцы порхают над клавиатурой, но так и не касаются экрана. Сначала Адам ловит мысль за хвост: «Женщины, юбки, тюльпаны. Тюльпаны можно срезать. Юбки похожи на тюльпаны».
Хм.
Око Разрушителя смотрит на него изнутри его мозга, и Адам уже не уверен, художественное ли это преувеличение.
Ты не можешь знать наверняка, как внеземной монстр решит понаблюдать за тобой в этот раз: из глубин твоего сознания или через камеру телефона, как извращенцы в скайпе.
Цепочка рукопожатий от простого предложения до простого конца света оказывается короче, чем хотелось бы.
Это как-то убивает весь писательский аппетит.
Адам растирает окурок об бордюр. Литература литературой, Разрушители Разрушителями, а любимый книжный от Джесси нужно спасать.
Доставая с верхней полки том древнегреческой поэзии для приличного студента, Адам думает: ему нужен совет. Было бы классно, если бы Фил Нейман все-таки отвечал ему в твиттере.
@филнейман, что вы делаете, когда вам больше не хочется писать примерно никогда?