@филнейман, привет. подскажите, пожалуйста, как вы боретесь с писательской хандрой.
@филнейман, скажите, вас когда-нибудь третировал космический монстр, заставляя дописывать опус про девочек-волшебниц? если да, то как вы с этим справляетесь?
Адам вот ни черта не справляется.
На самом деле Адам не уверен, что Фил Нейман смог бы ему помочь в этой ситуации: все-таки у него никогда не было опуса про девочек-волшебниц, только серьезные и крутые книжки. С другой стороны, когда Фил Нейман вообще ему помогал, верно?
Все эти мысли отравляют Адаму рабочий день.
Ну и пожалуйста. Зато завтра у Адама выходной.
В три часа ночи Адам обнаруживает себя за ноутбуком. Завтрашний выходной позволяет пописать. Не свой роман тысячелетия, нет, – упаси господь, ему еще дорога судьба человечества, – а так. В стол. В шуточку. Ничего серьезного.
Закончив на моменте, где некая Салли раздувает вересковый порошок на кладбище в попытках определить неупокоенного духа, Адам вспоминает: у него уже есть Салли – так зовут маму Хлои, героини «Прикольной истории…» (черновое название, требуется доработка). Это были бы… господи, это реально были бы неплохие флешбэки.
Адам отъезжает от рабочего стола, массируя уставшие глаза. Кажется, он сам себя переиграл. А следом он чувствует…
Ладно. Второй раз это не так страшно, как первый.
В этот раз голос вежливо решает не влезать ему в голову:
– Землянин Адам, Разрушитель не понимает, почему ты не пишешь. Как история землянки Салли связана с историей землянки Хлои?
– Мне казалось, ты фанат, – уличающе говорит Адам, откидываясь в кресле.
Глаз, являющийся Разрушителем, медленно плывет по его комнате:
– Разумеется. Разрушитель нарушил неписаное правило триста семнадцать, запрещающее отсрочивать конец квадранта по причинам, не указанным в списке «Мальхазар». Сие было сделано исключительно ради «Прикольной истории…».
– Тогда бы ты помнил, что Салли – мать Хлои.
Да, он сам вспомнил об этом только что. И? Ему-то не нужно придерживаться никаких «Мальхазаров».
– Невнимательность Разрушителя скандальна, но заслуживает прощения. Земной ритуал принесения извинений будет тут уместен. Как Разрушитель может искупить свою вину?
– Попросить тебя не уничтожать квадрант, или как ты это называешь, будет слишком?
– ЗЕМЛЯНИН АДАМ СЛИШКОМ МНОГО НА СЕБЯ БЕРЕТ.
– И хватит называть нас всех землянами. Просто Адам, – педантично исправляет он, играясь с сережкой в ухе. – Стоило попытаться.
– Разрушитель хотел убедиться, что Адам выполняет свою часть сделки…
Свою часть чего?
– …иначе Разрушителю пришлось бы РАСЩЕПИТЬ ЗЕМЛЯНИНА АДАМА НА АТОМЫ, ПРЕДВАРИТЕЛЬНО УНИЧТОЖИВ ВСЕ, ЧТО ЕМУ ДОРОГО.
В себя Адам приходит через несколько часов мертвого сна в постели.
В постели?
Адам щупает покрывало: родное покрывало, которое брат передал ему из родительского дома, старое и колючее, спутать с чем-то трудно.
Он в своей кровати.
Видимо, Разрушитель каждый раз куртуазно подхватывает его ловкими щупальцами и опускает на перину, а потом растворяется в тумане, напоследок заправив ему прядь за ухо.
…
Хм.
Ну уж нет.
Адам переворачивается на другой бок. Шесть утра выходного дня плохо сочетаются с такими вопросами.
Маргарет просит так, будто бы речь идет про кокаин:
– Достань мне еще.
На стол приземляется сборник детективных рассказов про спецагентку Веронику Револьвер. С обложки Вероника целится Адаму в лоб – вся такая в бежевом плаще нараспашку и драматичном кружеве чулок.
Адам устало моргает, глядя на Веронику, потом не менее устало – на Маргарет, и этот мырг такой длинный, что, кажется, он успевает посмотреть первые кадры кошмара про то, что ему снова придется пойти в выпускной класс.
– Адам?
Маргарет несколько раз по инерции проводит расческой по волосам и замирает.
– Извини, что наседаю, мне казалось, что тебе несложно, ну я и… – продолжает она.
– Мне несложно, – зевает он, подхватывая наманикюренной рукой книжку и принимаясь ее листать. – Так, ну, вроде все в порядке. Но ты все равно прекращай читать, когда красишься, потому что покупка, э-э-э, сборника «Выстрел в сердце и другой криминал» в наш бюджет на месяц не входит.
– Духовная пища важнее! – провозглашает Маргарет и убегает натягивать джинсы.
В отличие от Адама, Маргарет еще умудряется ходить на свидания.
Книжки для нее Адам начал брать полгода назад, когда она страдала после расставания со своей школьной пассией. Адаму всегда было сложно поддерживать других людей – особенно когда они встречались с теми, кого он уже три года советовал бросить, – но Маргарет заслуживала его заботы. Ничего, кроме книг, Адам об этой жизни не знал, так что проявлял участие как мог.
Ведь что может отвлечь лучше, чем Она – та самая идеальная книга, которая ждет тебя на полке? Совершенная. Своя для каждого.
– Кстати, – Маргарет выглядывает из соседней комнаты, – я слышала, как ты долбил по клавиатуре полночи. Думала, что соседи придут жаловаться на то, что мы делаем ремонт в четыре часа утра.
– Не преувеличивай, это не было настолько громко, – уличает Адам.
– Да в этом нет ничего плохого, – отмахивается она. – Ты пиши. Соседей я на себя возьму, если что.
Адам принимается жевать печенье, чтобы не мычать все эти «очень мило с твоей стороны». А она ведь даже не видела ни кусочка из того, что он пишет, – только его статьи в школьную газету семь лет назад – и тут такое вовлечение.
Перекинувшись еще парой фраз с Маргарет, Адам уползает к себе.
Ладно. Допустим. Допустим.
Он просто немного попишет. Он все равно пока что даже не знает, чем это все заканчивать, верно? Возможно, это его тяжкий крест – всю жизнь писать про девочек-волшебниц, чтобы спасти своих современников от уничтожения. Вероятно, он даже должен будет как-нибудь намутить себе ребенка и натренировать того писать про девочек-волшебниц, чтобы из поколения в поколение их семья хранила покой Земли аки неандертальцы хранят пламя костра.
Адам открывает ворд и думает: «День замечательный. Кофе вкусный. Самое время убить кого-нибудь из героев».
На смене в субботу он снова встречает Джесси; как и ему, Джесси слишком сильно нужны деньги, так что она, как и он, берет все, что может ей дать трудовое законодательство, и даже немного больше.
Общепринятый выходной становится для них самым напряженным днем недели, поэтому, когда периферийное зрение начинает сбоить, Адам решает, что ему кажется.
В подсобке что-то копошится. Кажется, змеи. Да, змеям нечего копошиться в книжном. Да, змеям нечего копошиться в книжном под потолком. Ну и что?
– Я отойду, – бросает он Джесси. – Встанешь за кассу?
Адам ныряет в подсобку и закрывает за собой двери:
– Что ты здесь делаешь?
Разрушитель висит, перебирая воздух щупальцами, – чуть более скованно, чем обычно, то и дело задевая стеллаж с новыми поставками.
– Адам занимается… чем-то. Вместо того чтобы писать. Разрушитель возмущен.
Возмущенный Разрушитель подозрительно похож на обиженного.
– А, извини, пожалуйста, что мне надо есть.
– Люди не перестают удивлять Разрушителя своей примитивностью. Почему бы им не питаться темной материей, как всем нормальным существам?
Адам задумчиво тарабанит пальцем по металлическому стеллажу. Ага, то есть вас таких еще и много.
– Я не готов к лекции по ксенобиологии, – выдыхает он. – Если это все, тогда примитивный я пойду работать.
– Землянин Адам должен писать, – вкрадчиво напоминает Разрушитель.
– А еще землянин Адам должен заплатить аренду.
С неожиданным энтузиазмом он заканчивает рабочий день. Закрыв магазин, они выставляют четвертый доптираж первого романа Ингрид Себальйос «Поцелуй со вкусом любви» на тумбу к бестселлерам.
Джесси зачитывает вслух из середины книги:
– «Он взял меня за руку. Моя ладонь в его ладони казалась такой маленькой, что я не могла не вспомнить: между нами двадцать три года разницы». Чего-о-о-о? Ужас какой!
Каждому свое, и на каждую книгу есть своя целевая аудитория, но это… правда немного слишком. В интернете ему, конечно, сказали бы, что он просто завидует – и это правда, Адам тоже хотел бы четыре доптиража для своего первого романа, но ведь… ладно. Кто он, чтобы судить?
Мысленно (и немного неискренне) поздравив Ингрид Себальйос, Адам заканчивает выкладку и закрывает магазин.
Они с Джесси расходятся: Джесси пешком, со взятым под расписку «Поцелуем со вкусом любви», а Адам – трястись в вагоне метро и читать отзывы на оный.
«Если вы хотите историю про идеальную девушку, которая умеет все и может покорить сердце любого негодяя, то “Поцелуй со вкусом любви” – определенно ваш выбор».
Маргарет зависает в дверном проеме:
– Адам, что это такое?
Она подзывает его на кухню и открывает холодильник. Адам хлопает глазами:
– Что за?..
Сосиска соскальзывает с полки и принимается качаться, словно маятник, ударяясь о башню из пяти пачек сливочного масла на полке ниже.
Внезапно образовавшимся здесь количеством еды можно решить продовольственный кризис в Африке.
– Ну? – Маргарет выжидающе поджимает губы.
– Как интересно… – тянет Адам.
Он в красках может представить развилку, на которой стоит.
Вариант первый, классический: «Я тоже не знаю, откуда это здесь взялось». Ни к чему продуктивному это их не приведет, но поможет выиграть время на достойный ответ.
Вариант второй, уничижительный: «Мама передала». Реалистичная ситуация, потому что мама Адама знает, что тот живет от зарплаты до зарплаты, но это запустит обсуждение того, насколько он и Маргарет нищие, а расстраиваться лишний раз не хочется.
Вариант третий, правдивый: «Некое космическое существо не понимает переносного значения слов». Адам его и выбирает.