Например, ты на работе хорошо закрыл месяц, сдал отчет, и этот отчет получился достойным. Отличные результаты, хвалят, стал работником месяца, дали премию – самооценка выросла. На следующий месяц ты как-то приболел, не уложился во времени, и результаты получились низкие, и руководство говорит: «Как же так?! Ты же вот в тот раз был молодцом, а сейчас что-то ленишься. У тебя это не получилось, то не получилось», срезали премию, отчитали – самооценка понизилась.
То же самое может происходить дома. Например, в один день женщина вся красивая, волосы уложены, сама вся счастливая, муж говорит: «Ты моя красавица, любимая! Какой вкусный ужин! Как все хорошо» – самооценка поднимается. В другой день муж приходит в дурном настроении, а у жены тоже ПМС, какая-то раздражительность, она может быть не очень опрятной, и одеваться к его приходу ей не хотелось. Встречает фразами: «Поставь обувь сюда», ворчит на него: «Мусор не вынес», и он тоже ворчит: «Что за ужин приготовила, фу», хлопает дверью – самооценка понизилась. То есть самооценка – штука ситуативная.
Самооценка, конечно, может быть и более устойчивой, но все-таки она во многом зависит от внешних факторов.
Если же мы говорим про самоценность, то похвала и критика не влияют на нее. Это «Я» в отношении с собой.
Работать с самоценностью труднее, потому что нам сначала нужно докопаться до этих отношений с собой. И только потом что-то править. А самооценка – это что-то более понятное, потому что мы ее чувствуем: мне кто-то дал отклик, вот я чувствую, что со мной происходит, как у меня меняется оценивание себя, своих действий, своих результатов, своей внешности и своего проявления в этом мире.
Поэтому я считаю, что много сил вкладывать в увеличение самооценки, в ее рост не имеет смысла. Ибо ты можешь приложить к этому много усилий, но в конечном счете она в определенной степени зависит от отклика мира. Если при этом есть надежное внутреннее ядро, Бог с ней, пусть эта самооценка туда-сюда колеблется потому, что я надежно опираюсь на эту внутреннюю структуру – самоценность.
Если же у меня нет четко выстроенного отношения с собой и внутренней опоры, то тогда снижение самооценки может быть критично. В этом случае всегда может прийти кто-то из внешнего мира и разрушить мои отношения с собой, ведь внутри у меня ничего нет. Все мое отношение с собой зиждется только на этом внешнем круге.
Поэтому я акцентирую внимание на том, что лучше вложить свои силы, время и внимание именно в самоценность.
Как формируется самоценность
Мы с мужем сейчас очень много путешествуем, посещаем интересные места в разных городах, видим очень много семей. И вот вроде семья внешне выглядит очень дружной и достаточно презентабельной, и кажется, что все хорошо, как вдруг я слышу, что на каждом шагу родители обесценивают ребенка, обесценивают его попытки или действия, его желания. Говорят дочери: «Фу, какая ты грязная, я не хочу тебя трогать» или сыну: «У тебя вечно ничего не получается. Все из рук валится» – становится очень печально…
И дети на это реагируют так, что это их обычная жизнь, это происходит постоянно. Мы не понимаем, что нашими оценками, словами, интонациями, выборами в этот момент выстилается внутренняя опора наших детей. Их самоценность формируется прямо сейчас, когда мама варит борщ, а полугодовалый ребенок играет рядом с кастрюлями и стучит половником.
Мама может не понимать, что, шлепая по попе свою полуторагодовалую дочку, рассыпавшую по полу муку, и крича на нее, в этот момент она создает внутри девочки диффузную (размытую) самоценность. И если мама продолжит делать так дальше, у дочери не будет внутри опоры на себя, там будет дыра, пустота. Ребенок изо всех сил будет хотеть опираться на себя, но не сможет, потому что там нет надежного, подкрепляющего родительского отзеркаливания.
Поэтому то, что я сейчас буду рассказывать, имеет отношение не только к нам, но и к самоценности детей, которые растут прямо на наших глазах.
Когда ребенок рождается, он о себе ничего не знает, у него есть большое содержание бессознательного[10], коллективного бессознательного[11], генетического опыта. Но знаний о себе никаких нет. Ребенок, рождающийся в наш мир, будто человек с другой планеты, который попадает в совершенно новое для себя пространство, и у него есть только два или даже один проводник, который понимают его язык. Это мама; а если повезет – мама и папа. И эти люди для ребенка невероятно важны, даже больше, чем он сам.
Ребенок, который не может опираться на себя ни физически, ни психологически, маму и папу воспринимает как огромных богов: все, что делает мама – правильно, все, что говорит и делает папа, – это правильно и правда. И никак иначе, потому что это единственная его опора.
Эта опора должна быть незыблемой, иначе ему не на что опираться. И поэтому ребенок, рождающийся в этот мир, ничего о себе не знающий, смотрит в глаза маме и собирает сведения о себе, смотрит в глаза папе и собирает сведения о себе. Все, что он видит и слышит, какое отношение к нему транслируют мама и папа – все это он берет себе как правду.
У ребенка нет никакой критики по отношению к действиям родителей вплоть до подросткового возраста. Потому что папа и мама – единственный залог его/ее жизнеобеспечения. Критика появляется приблизительно в школьном периоде, но она бывает еще довольно слаба. И только в подростковом периоде родительское поведение подвергается нашей тотальной критике, и мы начинаем «под микроскопом» рассматривать их поведение.
Но мы сегодня поговорим о раннем детстве. Так вот, все, что мама по отношению ко мне делает, говорит, я беру себе за правду, и внутри меня формируются соответствующие представления о себе. Например, мама транслирует мне, что делать с чувствами. Я смотрю, как она проживает свои чувства, как она к ним относится, как она относится к моим чувствам, к папиным, чувствам других людей, и все это считываю, беру себе как: «Так правильно». Происходит «чеканка». Родительское поведение отчеканивает внутри нас определенные стереотипы поведения, стратегии и создает целую структуру мировоззрения. Пройдет еще очень много лет, прежде чем мы сможем провести ревизию этих своих отчеканенных клише, которые мы взяли от родителей.
Также к родительским фигурам относятся бабушки и дедушки, принимающие активное участие в воспитании ребенка, старшие братья и сестры, дяди и тети, воспитатели, которые активно вовлечены.
Родительские фигуры могут быть как приятными и любимыми, так и неприятными и нелюбимыми. И вот это все создает представление о себе. Их совокупностью называется «Я-концепция». Или еще можно приравнять к самоценности.
Позитивная или устойчивая самоценность формируется тогда, когда я желанный ребенок, мама не думала об аборте, она хотела родить меня, и папа хотел. И я рождаюсь не потому, например, что это последний шанс удержать отца в семье, а из со-единения и любви родителей.
Беременность проходит хорошо и спокойно. Моя мама доверяет миру, доверяет своему мужу. Она расслаблена и ждет меня. Я рождаюсь в свое время, спокойно и естественно. Мама принимает меня в этот мир. Она рада мне каждый раз, когда мы с ней взаимодействуем.
Моя мама кормит меня по требованию, тогда, когда я хочу, и столько, сколько я хочу. Моя мама умеет о себе заботиться, не злится и не срывается на меня, когда я младенец. Мой папа заботится о моей маме, и она может расслабиться и заботиться обо мне. И значит, мне не нужно брать ответственность за своих родителей, потому что они – большие, а я – маленький. Они заботятся о себе и друг о друге и отвечают за свои жизни сами, а я – маленький, и они заботятся обо мне и отвечают за меня. И моя Я-концепция позитивна тогда, когда я вижу, что мама при общении со мной смеется, улыбается, поддерживает меня, утешает, когда мне это нужно.
Когда я злюсь, меня никто не отшвыривает, а мои чувства проговаривают: «Я вижу, ты злишься… Понятно, тут такое дело произошло…» Мои чувства отражены, и я понимаю, что происходит со мной, мне объясняют и рассказывают, как можно, а как нельзя поступать, меня не оценивают и не говорят, что я плохой мальчик (девочка), мне могут сказать: «То, что ты делаешь, – это плохо, это неправильно. То, что ты делаешь, причиняет другим боль. И при этом ты хороший, я тебя люблю всегда, даже когда ты плачешь, злишься, кидаешь вещи или рвешь их. Я могу расстраиваться и проживать при этом свои чувства, но я люблю тебя всегда».
Вот тогда моя Я-концепция будет позитивной. И я буду ощущать, что вне зависимости от того, как я проявляюсь в этом мире, я ценен уже по факту своего рождения. А дальше путем взаимодействия с миром и ощущениями, которые связаны с изменением самооценки, я подумаю о том, как я могу наилучшим образом проявляться в этом мире, как я могу быть достаточно хорошей мамой (папой) для своих детей, достаточно хорошей женой (мужем), достаточно хорошей дочерью (сыном) для своих родителей, достаточно хорошим сотрудником в своей команде.
Я уже это делаю, потому что мне хочется, чтобы жизнь моих близких была хорошего качества. Не потому, что мне страшно, что меня отвергнут или бросят, или меня ТАКОГО отвергнут, оттолкнут, не потому, что я не выношу себя болеющего, а потому, что мне хочется вокруг себя создавать благоприятную обстановку, служить своим близким людям и миру из любви.
Проявление из отсутствия самоценности (а значит, дефицита) – это проявление из необходимости заслужить любовь, ее как-то выклянчить, выпросить или взять измором. Или быть таким хорошим, чтобы меня все любили.
Или другой способ проявления: когда я надежно стою на своей опоре, у меня там достаточно плотно, и тогда я проявляюсь в этот мир из любви к себе и своим близким. Я служу Богу и ощущаю в этом радость. И я спрашиваю себя: «Как я могу еще послужить счастью в этом мире?» Потому что у меня избыток, изобилие, я хочу делиться этим. И в этом большая разница.