ДЛЯ РЕБЕНКА ВАЖНО, ЧТОБЫ РОДИТЕЛИ БЫЛИ В ХОРОШЕМ РАСПОЛОЖЕНИИ ДУХА, СЧАСТЛИВЫ И ЭМОЦИОНАЛЬНО ДОСТУПНЫ.
Конечно же, в этой главе в большей степени речь идет о папах. Закрытые, холодные или отстраненные отцы оставляют в жизни ребенка много незаданных вопросов. Например, очень хотелось расспросить: «Почему идет дождь?», «Что такое электричество?», «Почему снег холодный?» Возможно, вопросы были более глубокие про Бога или про жизнь самого папы. Множество разных «почему» и «как», которые так и не прозвучали, потому что ребенок испугался ругани, пустоты в ответ или их некому было задать.
Это закрывает важные незавершенные запросы и дает свободу. Иногда процесс становится возможностью донести до папы бессовестность его поступков, объяснить, как его поведение сказалось на дальнейшей жизни ребенка, вернуть ему ответственность за его деяния.
Например, папа возвращался домой пьяный и бил маму, а девочка так сильно пугалась, что пряталась под столом, закрывала уши и молилась, чтобы оба родителя остались живы. Повзрослев, она стала выбирать мужчин, которые себя так же ведут. Таким образом девушка возвращается в детскую историю и пытается что-то в ней изменить и исправить, чтобы вернуть себе власть над ситуацией, в которой она испытывала жуткий страх и бессилие. Но, как правило, она не может ничего поменять, а только так же пугается, как в детстве, еще больше доказывая себе, что все мужчины такие.
Безответственное поведение отца прошло разрушительной волной цунами по жизни ребенка. Дочь или сын не могут сказать этого своему родному папе, но могут принести свою боль и претензии в практику, чтобы объяснить это другому человеку, который в практике выполняет отцовскую роль. Ребенку достаточно услышать: «Мне очень жаль, доченька/сын. Я не должен был так себя вести. Теперь я это точно понимаю. Сейчас я с тобой, я рядом, и ты в безопасности». Эти слова станут для нее/него важной «галочкой» внутри. Тут не нужны причины и оправдания, хватит лишь сожаления и признания нанесенного ущерба. Этого и ждет раненый ребенок от своих родителей: «Увидьте, что ваше поведение сделало с моей жизнью! Признайте ущерб!»
Иногда эта простая фраза – «прости меня» – является единственным, что нужно, чтобы отпустить детские обиды на папу. Возможно, своим взрослым умом эта женщина или мужчина прекрасно все понимает: причины поведения отца, его непростую судьбу. Но детская часть все равно хочет, чтобы он признал ошибки. Ведь это правильно, что именно взрослые несут ответственность, а не маленький ребенок. Правильно, чтобы папа осознал, что его поступки сказываются на жизни его детей и на их будущем.
Иногда ребенку важно, чтобы папа что-то вернул, отдал ему.
Однажды на практику пришла девушка и рассказала, что папа у нее очень рано ушел из жизни. У нее остался довольно неприятный шлейф от отца, основанный на маминых переживаниях, историях и боли. Поэтому в процесс она пришла с запросом на создание отношений с папой без мамы.
Когда практика уже началась, ко мне подошел мужчина, который сегодня был в роли ее отца, и сказал: «Вика, мне, конечно, очень неудобно, но я столкнулся с нетипичной ситуацией. Я, правда, не знаю, что делать. Дочь говорит мне, что когда ее мама была ею беременна, то я забрал все декретные деньги и потратил их на похороны своей мамы, поэтому теперь я должен ей вернуть их. Но ведь я реально ничего не брал. Что мне делать?» Я ему предложила нарезать бумагу, отдать ей со словами: «Мне очень жаль. Я возвращаю тебе то, что когда-то забрал. Прости меня, дочь!»
Он пришел, отдал ей эти «деньги». Дочь взяла их в руки, прижала к себе, потом спрятала куда-то за пазуху, поближе к сердцу. Для нее это было про то, что папа, во-первых, взял на себя ответственность, во-вторых, глубоко раскаивается и извиняется, в-третьих, вернул то, что когда-то забрал.
И неважно, что деньги он взял не у дочери, а у жены. С самого детства мама говорила девочке: «Ты еще не родилась, а отец уже забрал у тебя деньги!» На самом деле это были отношения между женщиной и мужчиной (ее родителями), а малышка взяла мамину обиду на своего мужа и носила ее в себе. В практике ребенку было очень важно забрать эти «деньги», совершив такой акт закрытия долгов.
В «Первых шагах», так же как и в «Добаюкивании», есть два пути развития событий:
через счастье, радость и эйфорию;
через попадание в глубинную боль.
Психика каждого человека знает, что именно сейчас нужно достать, прожить, отреагировать, с чем встретиться. Головой можно создать запрос и планы в одном направлении, а внутренняя система навигации сама точно знает, как проложить маршрут.
Поэтому иногда в практике приходит точно такой же папа, как и реальный, со всеми его трудными и неприятными качествами. Из-за этого поднимаются глубинные обиды, переживания и боль, с которыми, возможно, человек не хотел встречаться. Но значит, участнику сегодня прописан именно такой сценарий. Вопрос лишь в том, что ребенок будет с этим делать.
В этом случае практику можно сравнить с метафорическими картами. Человек достает карту с каким-то очень неприятным изображением и думает: «Это какая-то не моя карта. Я такую не хочу!» Но на самом деле это его карта, потому что она в нем пробуждает эти неприятные образы.
Раз в практике пришел именно такой папа, значит, это то, с чем человеку нужно встретиться. Поэтому абсолютно логичен вопрос: «Что ты будешь с этим делать?» В детстве у ребенка мало вариантов. Зачастую дети настолько зависимые и настолько травмированные, что они являются заложниками ситуации, но во взрослом возрасте у нас множество вариантов, что делать в этой ситуации. Такая встреча в процессе практики открывает перед нами выбор: пойти насквозь и выбирать новые реакции и новые решения, отличные от привычных, или пойти проторенной тропой, делать то же самое, что и обычно, получая повторно тот же опыт.
Поэтому я своим участникам в практике предлагаю делать что-то по-новому: «У тебя сегодня есть папа. Он в твоем распоряжении на 2–3 часа. Если он сопровождает тебя в твою боль, то ты можешь выбирать новые пути. Если раньше ты молчала и терпела, то теперь можешь говорить. Если раньше обижалась, пряталась и закрывалась, то сейчас можешь пойти в гнев, разозлиться, кричать, все высказать. Это будет очень сильный и важный опыт».
Гнев – это защитник, данный человеку от природы, это энергия огня, которая в нужный момент пробуждается внутри, это импульс действия, обороны, возможность поставить жесткие границы и сказать «нет».
Иногда участники встречаются именно с таким папой, чтобы достать накопленный годами, десятилетиями подавляемый гнев и просто позволить ему быть.
Бывает так, что у человека настолько много внутри накопленного гнева, но он продолжает упаковывать его еще глубже, потому что когда-то злиться было очень опасно (родители ругали, применяли насилие). Поэтому очень важно, чтобы в безопасном пространстве ребенок, сколько бы ему ни было лет, получил возможность проживать то, что нужно прожить, от чего важно освободиться. Иногда так важно адресно высказать свои претензии и боль, прокричать о несправедливости и громко заявить свое «НЕТ».
Однажды на практику пришла 17-летняя девочка. Она выбрала терапию в свой день рождения. К своему возрасту у этой девушки сложились очень непростые отношения с отцом. Он ушел из семьи, когда они с сестрой были еще совсем маленькими. Девочка очень тяжело переживала развод родителей, сильно ранилась об это событие. Впоследствии папа стал все реже и реже приходить, чаще пропадать, обманывать, придумывать оправдания, пропускать дни рождения. К 15 годам девочка поняла, что у нее большие проблемы с папой, поэтому стала работать с психологом. И вот добралась до «Первых шагов».
Я знала ее историю, знала, насколько она переживала, и понимала, что сегодня для нее очень важный день. Она решилась открыть сердце папе. В «Первых шагах» на роль отца приходят мужчины, которым важно послужить этому миру, вложить добро и вырасти как отец для своей семьи. В процессе практики все происходит таким образом, что папы интуитивно выбирают, с кем сегодня пойти во взаимодействие, то есть они не видят того ребенка, к которому подходят.
Исходя из моей личной заинтересованности и особой ответственности перед этой девушкой, я приняла непростое решение выбрать ей папу, подтасовать выбор, хотя так делать не надо. Я пригласила мужчину, в котором была уверена. Он уже много раз был в практике в роли отца. Выдерживать женские слезы, гнев и боль он точно способен. Я выбрала для нее лучшего отца, как мне казалось.
Практика началась, папа ее выбрал, сел к ней. А я вижу, что девочка сидит, отвернувшись от него.
Через время она меня подзывает и говорит: «Почему ко мне пришел самый дурацкий папа? Самый отвратительный, ужасный! Точно такой же, как мой! Он ржет точно как мой отец! Ну почему? Я пришла в свой день рождения за лучшим папой, а получила вот этого дурацкого!» Я ей говорю: «А ты скажи это все ему! Возьми и выскажи наконец! Ты пришла в свой день рождения, вложила этот день в практику. Ну неужели ты не пойдешь до конца?»
Изначально она думала, стоит ли, а потом начала плакать: «А если я ему сейчас все выскажу, вдруг он уйдет?» Так мы встретились с очень важной частью ее уязвимости: «Какой бы ни был папа, мне очень страшно его потерять». Я ее заверила, что папа в практике все выдержит и никуда не уйдет: «Он выдержит. Просто скажи ему все».
И девочка начала медленно все говорить. Накопленный годами гнев все больше и больше актуализировался, наполняя ее тело жизнью, энергией, зарядом, напряжением. В какой-то момент они вышли на улицу, и девочка позволила себе то, чего никогда не позволяла по отношению к родному отцу – она орала на него матом, кричала: «Я тебя ненавижу! Да пошел ты!» Плакала и кричала, плакала и кричала. Но папа стойко все выдержал и, несмотря ни на что, был рядом. На завершающем круге девушка сказала: «Это была трудная практика! Мне было так плохо! Мне было так больно! Зачем я вообще пришла в нее? Еще и испортила свой день рождения!»