— Извините, а разве Ленин был арестован?
— Да, он был арестован в августе 1914 года в Новом Тарге Австро-Венгерской империи, где его продержали две недели, а потом неожиданно освободили. Задержали за то, что при обыске у него дома был найден браунинг, а освободили…
— Я не знал об этом.
— Ну так вот, Троцкий активно сотрудничает с австрийской разведкой, он узнал по своим каналам об аресте Ульянова и обратился за помощью к Виктору Адлеру, а тот — напрямую к австрийскому правительству, куда отправил телеграмму с текстом: «Ленин решительный противник царизма, он посвятил свою жизнь борьбе против России». Вот и получается, что Ленин — друг Австрии, воюющей против России. По пути в Швейцарию Ульянов останавливался на один день в Кракове и на сутки в Вене. В Кракове он посетил капитана Моравского, возглавляющего разведывательный отдел Генерального штаба Австро-Венгрии, очевидно, с какой целью.
Так что Троцкого мы не зря задержали в Америке. Туда он въехал, как австрийский шпион, а выехал уже как двойной иностранный агент.
— И Троцкий согласился на это?
— А куда ему было деваться. Он едет созидать революцию и очень спешит. У него набралась целая команда. Так и какая ему разница, на кого работать, на австро-венгров или англичан, если цель одна? Возможно, он даже тройной агент, если САСШ что-то смогли ему предложить.
— Но почему тогда предполагалось подчинить его Ленину?
— Потому что, майор, Ленин — фанатик, ненавидящий имперскую Россию. Да и не только Россию, но и русских. И это, в первую очередь, наш агент. Вы читали его статьи?
— Нет, сэр.
— А зря, он косноязычен, но последователен. Статья называется о «Великорусском шовинизме». Представляете, русский рассуждает о русском шовинизме, каково? Но дело даже не в этом, он всячески рассказывает о притеснении инородцев, и это при том, что в отношении инородцев никогда не применялось крепостное право. Понимаете, Сэмуэль, русские, будучи рабами, угнетали свободных инородцев, которые рабами не были. Также никто у них не отбирал их земли, у них были различные послабления, а в Сибири вообще отсутствовало крепостное право. Инородцы не несли воинскую повинность. Впрочем, что это я… Ульянов — это очень ценный человек для любого враждебного России государства. Таких надо беречь, мы долго его содержали, начиная со второго съезда РСДРП в Лондоне. И вот…
— Сэр, основная работа уже проделана. Кем бы ни был Керенский, он ничего не сможет сделать, даже если будет знать, что надо сделать и когда. Российская империя на грани развала и полным ходом мчится в пропасть. Вся элита не понимает того, куда они катятся, а обычные обыватели и народ просто не осознают, что они скатываются в анархию и саморазрушение. Нам следует только постоять в стороне и подождать, наблюдая за крахом России.
— Сэмюэль, вы растёте над собой! Браво. Но вы торопитесь, они ещё нам нужны. Русская армия должна продержаться до осени. Германия на грани истощения, они не выдержат больше активных боевых действий. А у нас нет для этого сил. Это война на износ, война ресурсов. Германия их полностью исчерпала, а мы нет. Но Россия не нужна больше ни нам, ни Германии, у нас разные цели, но одна задача — Российская империя должна умереть! Британская империя должна остаться гегемоном и по-прежнему править морями.
— А что будет с Российским флотом?
— То же, что и с Германским. Немцы подписали себе приговор, начав создавать океанский флот. Россия тоже пошла по этому пути, инициировав постройку новых дредноутов и крейсеров нового типа, пытаясь догнать флоты ведущих европейских держав. И их флот намного слабее германского, а германский слабее нашего, но они стремятся нас догнать.
Россия на шестом месте по количеству кораблей, но пройдёт три года, и она, достроив свои дредноуты, сможет опередить и Италию, и Францию, не говоря уже про Австрию и Японию. А качество русского матроса не идёт ни в какое сравнение с тем же итальянским или даже французским.
— Да, сэр, я об этом не задумывался. А если Россия победит в войне?
— А если она победит в войне, то тогда в Европе не останется ни одной армии, которая сможет ей противостоять, вкупе с её обновлённым флотом, она заставит считаться с собой даже нас. А это недопустимо. Россия должна потерпеть поражение, она не должна диктовать никому свою волю. В этом с нами согласны и немцы, и французы. Союзники, правда, хотят, чтобы русская армия продержалась, как можно дольше, и чтобы русский экспедиционный корпус только увеличивался, но это уж как получится. Главное дело сделано, теперь надо не давать возможность остановить паровоз, пусть он и дальше мчится в пропасть.
— Тогда, может быть, Керенского нужно убрать, пока он не сделал того, что помешает развалу России?
— Нет, пока не надо. Его вчерашнее выступление показывает, что он боится, как своих солдат, так и союзников. Его положение весьма шаткое, а полицейские силы разрознены и слабы.
— Но он почти стал военным министром?
— И что? Вы верите в то, что он гениальный полководец? Не смешите меня, Сэмюэль. Он — человек момента, и он один, а как говорят русские — один в поле не воин. За ним пока никого нет, кроме нас, а нас он забыл. Как говорили великие римляне — memento mori.
— Согласен с вами, сэр!
— Пока наше влияние на российской флот в силе, любой революционный правитель будет в наших руках. А это влияние будет у нас всегда. Собирайте информацию и дальше, нам необходимо быстро реагировать на все события.
— Я понял, сэр, информация стекается ко мне со всех сторон. Но стоит ли снова принудить старообрядцев провести новые забастовки и саботаж производства военной продукции?
— Нет, это уже ни к чему, у русских и так наступает железнодорожный коллапс. Нам нужно делать ставку на Троцкого и подстегнуть его к попытке захвата власти. Керенский ею ещё не владеет. И перенаправьте деньги ему, пусть пока не торопится в Россию, но будет в готовности побороться за власть. И найдите мне информацию о Ленине, где он и что с ним.
— Будет сделано, полковник, я всё сделаю, сэр!
— А что король решил по судьбе Николая II? Керенский заявил, что он у него, это подтверждает и наш человек, которому позвонил начальник охраны императора полковник Кобылинский.
— Царь королю больше не нужен, вопрос о его судьбе решается. То, что его арестовал Керенский, значит только то, что он решил использовать бывшего императора в своих целях. Недаром он объявил о том, что на него организовали покушение великие князья, а не император. За ними уже началась охота. Не сомневаюсь, что их скоро также арестуют, тех кто не успеет сбежать из России. Это сильный ход. В любом случае, у нас будут рычаги, с помощью которых можно будет надавить на Керенского, если он хочет остаться у власти. А не станет императора, не станет и России, в привычном всем понимании.
— То есть, вы, сэр, считаете, что смерть императора и его наследника станет сакральной жертвой?
— Да, именно так, династия Романовых прекратит своё существование, и не только она. И Габсбурги, и Гогенцоллерны по итогам войны тоже будут отстранены от власти. Останется править одна Виндздорская династия, а других больше не будет. А что вы думаете, Сэмюэль, о русском народе, в частности, о крестьянах?
— Я не считаю их объектом своего внимания, это быдло, от которого ничего не зависит.
— Вы правы и в то же самое время не правы. На Николая II, как самодержца, была завязана вся власть. Для крестьян он гарант России как государства. Нет царя — нет страны, а значит, можно делать всё, что можно и делить землю заново. Но оставим крестьян, Российская империя — это многонациональное государство, но и это на самом деле не важно, потому как инородцы не принимают участия в политической жизни огромной империи.
А вот служивое дворянство, в большей степени, и служивое сословие, в меньшей степени, присягало именно царю. Если вы заметили, то свергали самодержца исключительно русские, ни немцев, ни шведов, ни поляков в этом деле не было. Все они свято блюли свою присягу.
Алексеев и Рузский с нашей помощью организовали переворот, поддерживаемый членами Государственной Думы и Военно-промышленным комитетом. Царь предполагал такой расклад сил, и о том, что они хотят поставить во главе империи великого князя Николая Николаевича, наверняка догадывался. В то же время, он полагал, что они понимают к чему это может привести, но он ошибался.
Обласканные царём генералы решили, что они могут получить ещё больше, извечная человеческая глупость двигала ими, и они получили то, что было ожидаемо. Но это не было то, что они хотели. По факту, они все выстрелили себе в ногу и теперь пожинают плоды своего решения, в высшей степени глупого и предательского. Два десятилетия поддержки революционного движения наконец привели к давно ожидаемому нами результату.
Полковник потянулся к коробке с сигарами и, достав из неё пряно пахнущую сигару с золотым лейблом, положил её под гильотинку и быстрым движением обрезал кончик. Поджёг спичку и раскурил сигару, смачно пыхая сначала ароматным, а потом всё более вонючим дымом. Втянул его в себя и выдохнул.
— Люблю сигары, майор. Они мне напоминают те места, в которых я провёл своё детство и юность. Знойные темнокожие женщины, насыщенный пряностями ветер и несусветная жара, но на чём я остановился?
— На результатах наших весьма затратных усилий.
— Да. Так вот, русские совершили катастрофическую ошибку. В нашем правительстве давно уже обсуждался дальнейший вопрос послевоенного мира и территорий. В случае выигрыша Антантой войны, Россия, если останется в её составе, получает в своё распоряжение Константинополь и Черноморские проливы. Это было бы не так опасно, если бы через них не шла основная торговля с Востоком. Этот крупнейший торговый узел на пересечении старых торговых путей будет несказанно обогащать их.
— Но русским же нужен Константинополь чисто в религиозных целях, чтобы вернуть православные святыни.
— Майор, религия в России хоть и важна, но не до такой степени, как вы думаете. Турки удивительно бестолковый народ, вот владели Константинополем хотя бы сербы, то они давно бы обогатились и развивались просто бешеными темпами. А турки… Ну, вы и сами знаете. Вот и выходит, что после войны Россия получает проливы, Франция — немецкие колонии в Африке, а что получает Англия?