— У меня нет другого выхода, я хочу служить своей стране, я хочу уничтожить этот хаос, предательство, я хочу отомстить тем, кто всё это развязал. И да, я не предам.
— Ну, что же, вам стоит жить либо здесь в Смольном, либо разместиться в домах, которые находятся рядом.
— Я перееду сюда.
— Хорошо. В дальнейшем место своей канцелярии я переведу в Мариинский дворец, но вам всё равно придётся жить здесь во избежание досадных недоразумений. Впрочем, я сделаю точно также, ведь дома у меня больше нет. А пока вы можете вникать в текущее положение дел, поручик. Не буду вас задерживать.
— Я понял, есть! Разрешите идти?
— Идите, — кивнул Керенский.
Отпустив поручика, Керенский снова вернулся к размышлениям о своей партии. Пока события шли сплошным косяком, о ней никто особо не вспоминал. Какая-то активная часть перешла в её члены из других партий, но после разгрома всех и вся, приток новых соратников в неё резко сократился. И с Плехановым ему до сих пор было некогда переговорить, а вопрос, между тем, уже назрел.
Погружаясь в решение неотложных вопросов, Керенскому абсолютно некогда было заниматься партийной деятельностью. Ему срочно требовался заместитель по партийной части, а то и два, и три, да хоть восемь! Но кого назначить на эти ответственные должности, и как вообще это всё организовать? Все эти люди, которые крутились возле него раньше и были соратниками по партии, не внушали никакого доверия. Особенно сейчас.
Срочно нужно было искать какое-то решение, а для этого придется опять советоваться с жандармом Климовичем и привлекать более-менее вменяемых революционеров. Керенский встал и зашагал по комнате из угла в угол. Неожиданно он вспомнил о своих товарищах по трудовой партии. Они были весьма сомнительными товарищами, но не хуже остальных.
— Кто там был? — задумался, вспоминая, Керенский. — Жилкин Иван Васильевич — старообрядец, нет, это потенциальный враг, подойдёт только на крайний случай, но массы его не поддержат, плохой оратор и вообще.
Степан Васильевич Аникин — мордвин, крестьянин, сельский учитель, литератор, этого ещё можно как-то использовать Продвигая вопрос о земле, он состоял одно время в партии эсеров, но к террористической деятельности не привлекался, что уже неплохо.
Ещё был Алексей Федорович Аладьин, лидер трудовиков, из крестьян, учился в одной гимназии с Ульяновым и с самим Керенский. Ненастоящий Керенский с ним практически не общался, что Аладьину здорово помогло ещё оставаться в живых. Аладьин был человеком неглупым, но не дальновидным.
Он долго жил в Англии, знал английский, французский, итальянский, а о России уже почти ничего и не знал. Можно было его использовать, но только частично, и втёмную. Нужно привлекать к работе более серьёзных и цельных людей. Такими сейчас могли быть только монархисты.
Кадеты, октябристы, прогрессисты и прочие анархисты в своей верхушке были связаны между собою очень тесно. Кто из них кто, очень сложно было понять, если вообще возможно. Для этого надо было быть одним из них, да Керенский, тот, настоящий, и был одним из них. Ему не мешали разваливать Россию своим бессилием и глупостью. Но он, нынешний Керенский, к этому не стремился, а совсем наоборот.
Масонские интересы связывали всех этих деятелей, из-за чего очень сложно было понять, кто из них друг, а кто враг. Но и с монархистами не всё было так просто. Керенский изучал краткие досье, подготовленные на самых известных из них. Те, кто спокойно жил дальше, вызывали подозрение, те, которые были на вершине славы, вроде того же Маркова и ныне покойного Пуришкевича, вызывали ещё большее подозрение.
Арестованные сразу после Февральской революции давали шанс найти среди них нужные кадры, но, опять же, были нюансы. Среди них было полно действительно подлых людей, а то и трусов, сложно всё это, сложно.
Керенский сел за стол и стал искать в недрах его ящичков список записных монархистов, которых выявила комиссия при Временном правительстве. В столе ничего не оказалось, тогда он перешёл к шкафам и, наконец, в одном из них, всё же, обнаружил нужный ему список.
Сев снова за стол, он, шевеля губами, стал просматривать его. Там было много фамилий и известных всем людей, и малоизвестных, а то и вовсе совсем неизвестных.
Например, лидер «Союза русского народа» Дубровин произвёл на него впечатление обычного провокатора, Пуришкевича он уже уничтожил. Красковский был в Финляндии, да и не тот это человек, что нужен.
В конце концов, Керенский остановился на двух — Павле Булацеле и Борисе Никольском. Оба являлись, что называется, махровыми черносотенцами и это было, как раз, что надо! Теперь оставалось просто их найти и доставить к нему. Судя по бумагам, оба сейчас находились в Петрограде.
Оставалось организовать очередной митинг и провести консультации со всеми министерствами и людьми заинтересованными. Это было нелегко. Но нужен был ещё и Плеханов.
Керенский уселся в кресло и снял трубку телефона.
— Алло, девушка! Соедините меня с Плехановым. Не знаете? Не отвечает? Хорошо, спасибо. Мишкааа!
— Чевось? — в дверь просунулась голова ординарца.
— Пока поручик ещё не вник в дела и не стал моим секретарём, придётся тебе бегать. Найди мне Климовича, пусть зайдёт или пришлёт кого посерьёзнее, если сам не сможет.
— Хорошо, щас сделаю, — и голова скрылась.
А Керенский снова поднял трубку и попросил соединить его с редакцией газеты «Глас народа», после соединения он позвал к телефону Меньшикова.
— Алло! Михаил Осипович! У меня к вам серьёзная просьба. Найдите мне, пожалуйста, Никольского и Булацеля. Да, бывших монархистов, или не бывших, да, черносотенцев. А что делать, надо поговорить. Да, нужны. Хорошо, как найдёте, звоните, а лучше — сразу везите их сюда, в Смольный.
Надо будет, подождут. Да, и дайте им денег, не думаю, что эти деятели сейчас шикуют. Скажите, что поступил заказ на статьи из-под их пера. Да-да, тогда жду. Ну, как сможете, желательно в течение завтрашнего дня, потом я буду очень занят, или на следующий день. Ладно, как найдёте, так пришлёте. До свидания.
Через полчаса появился усталый, не выспавшийся Климович.
— Не бережёте вы себя, Евгений Константинович, всё о России думаете! — со скрытым подтекстом приветствовал его Керенский, но Климович не понял, а весь подобрался и ответил.
— Для России я жил и буду жить, прошу извинить меня за мой вид. Но действительно, устал.
— Понимаю вас. Евгений Константинович, вам надо поставить задачу своим подчинённым, чтобы они нашли мне Плеханова. Его нигде нет, очевидно, он скрывается от меня. Но нужно найти его и в мягкой форме предложить приехать ко мне на разговор, обещая ему всяческие гарантии. Всё же, старый человек, волнуется, сердце не выдержит, а он мне нужен живым. Скажите, что я хочу предложить ему министерский пост в правительстве, и он приедет.
— Я понял. Это действительно так?
— Возможно, всё будет зависеть от разговора с ним. Нужно лавировать, лавировать, лавировать и выплыть из революции, сохранив империю. Но я надеюсь на успех, и вы надейтесь тоже, и работайте, работайте, работайте.
— Я всё сделаю, — сказал Климович и ушёл, оставив Керенского снова в одиночестве.
***
На следующий день Керенский приехал в Мариинский дворец решать и согласовывать со всеми новый состав правительства. Вчера по его приказу стали всех обзванивать и уведомлять о планах на сегодня. Сидя в зале совещаний, который постепенно заполнялся приглашёнными министерскими работниками, сенатскими чиновниками, членами всяких земств и советов, Керенский внутренне радовался.
Петросовет, который был основным клубком противоречий, через подконтрольные ему газеты и агитаторов, навязывавших своё видение ситуации, сейчас был ликвидирован, а остатки распущены им же. Эти люди не могли больше оказывать прямого влияния на управление государством. В то же время, оставшиеся многочисленные члены революционных партий и региональные лидеры были дезориентированы в вопросах происходящих событий.
Они просто не знали, как на это реагировать. В остальных городах имперского значения происходили локальные стычки между большевиками и эсерами, но и они уже постепенно прекращались. Всё зависло в томительном ожидании, в этом же ожидании исчез и второй лидер большевиков Троцкий, затерявшись среди лесов и озёр Финляндии.
Наконец, все собрались. Неожиданно в зал вошёл Плеханов, и Керенскому было непонятно, то ли он пришёл сам, то ли его нашёл Климович и пригласил на заседание. Неважно. Совещание началось.
— Товарищи! Сегодня мы все собрались, чтобы решить, кто будет входить в новый состав правительства, — начал совещание князь Львов. — Я, по согласованию со своими коллегами по правительству, решил снять с себя обязанности председателя Временного правительства. Это решение, тяжёлое для меня, я считаю необходимым. Я уже стар и поэтому предлагаю на эту должность кандидатуру товарища Керенского, как наиболее удобную для всех и наиболее оптимальную на сегодняшний день.
Князь Львов посмотрел в зал на остальных министров и других людей, которые по разным причинам оказались в президиуме, и сел обратно. Вслед за ним пришлось вставать уже и Керенскому.
— Товарищи! Несмотря на это предложение, я вынужден отказаться от поста, к которому ещё не готов. Я представляю сейчас не только министерство МВД, но и Петросовет, сейчас вынуждено расформированный. Я согласился взять на себя работу сразу на трех постах. Это, помимо МВД, ещё пост военного и морского министра, а потому совсем не готов взять на себя ещё и ответственность за всё правительство. Я предлагаю пока рассмотреть кандидатуры к назначению на другие министерские посты. А к должности председателя Временного правительства вернуться позже.
Сказав это, Керенский тоже уселся на своё место, а в зале началась вакханалия споров и диспутов, в которой участвовали только присутствующие меньшевики Плеханова, кадеты и прочие беспартийные, которые активно включились в борьбу, как они считали.