Однако после слов управляющего княжич забеспокоился, позвал старшину каравана и узнал от него, что во время их отъезда батюшки в Киеве не было. Куда именно тот отбыл, старшина не знал. Куда-то в сторону Дикой Степи. Ушел с полусотней ближней дружины, да так и не вернулся. Еще в Киев приезжал брат Артём. И тоже куда-то отбыл вместе с воеводой Варяжкой и главным киевским воеводой Претичем. Ходили слухи, что они уехали поглядеть на обосновавшихся у границ печенегов.
В Киеве же очень ждали возвращения великого князя. Копченые пришли изрядным числом, и многие опасались, что они могут начать зорить земли русов. Опасения усугублялись тем, что Добрыня велел данникам везти в стольный город съестные припасы. За сам Киев горожане не волновались. Стены крепки. Но ведь у многих за пределами Киева были и земли, и села. А в пограничных крепостях и городках – друзья и родичи.
– Еще какие новости? – спросил Илья.
Старшина подумал немного и сообщил: митрополит наш Михаил преставился.
Илья перекрестился. Отца Михаила он очень уважал. Царствие ему небесное.
Он отпустил старшину, позволив тому заняться караваном. А сам погрузился в беспокойные мысли.
А беспокоиться было отчего. Илья вдруг понял, что его личные дела, поиски Жерки – не самое главное. И осознав это, отправился к управляющему поинтересоваться, нельзя ли отправить письмо в Киев голубями.
Управляющий, поговорив с голубятником, отсоветовал. Зимой голуби и так не очень хорошо летают, а тут еще погода неподходящая: тучи и ветер встречный.
Илья выслушал, кивнул и отправился к Владимиру. Узнать, что тот думает насчет возможной осады его стольного града.
Великий князь, как оказалось, отправился на очередную охоту. Вместе с Болеславом. Однако у оставшихся в отведенном Владимиру тереме отроков Илья узнал, что посылов из Киева не было уже давно. И Владимира, судя по всему, это не слишком волновало. Ему нравилось в Гнезно. Ему нравился Болеслав и их времяпрепровождение. Опять-таки кормление немаленькой дружины Владимира польский князь решительно взял на себя, указав на то, что все они – его гости.
По словам отрока, Владимир должен был вернуться вечером, так что Илья решил заняться собственными делами и поехал в гости к Едржею.
У него появилась идея.
– Давай будем искать вместе, – предложил он Зарице. – Наверняка ведь у тебя есть знакомцы в Киеве или еще где-нибудь. Есть, есть! Не отпирайся. – Понятно, что у такого удачливого разбойника, как Соловей, не могло не быть осведомителей и помощников, через которых он сбывал награбленное. – И возможно, твоя сестра уже обращалась к кому-то из них. Наверняка обращалась! Вот так мы с тобой найдем ее след и пойдем по нему.
Судя по взгляду, предложение Ильи не пришлось Зарице по вкусу. Но деваться-то некуда.
– Едржей меня не отпустит!
– А мы его и спрашивать не будем. Оставишь ему записку, что у тебя появились срочные дела, допустим… – Он поискал среди известных ему польских городов тот, который не стоял бы по пути на Русь: – Допустим, в Гданьске. Придумай что-нибудь и уходи к нам на подворье. Своих я предупрежу. Поняла?
Зарица неохотно кивнула.
– Помоги мне! – Илья взял ее за плечи и посмотрел в глаза: – Помоги, и я тебя не обижу!
Вернувшись на подворье, Илья отыскал Малигу.
– Готовьтесь, – сказал он сотнику. – Завтра едем домой. И еще пару коней подготовь и припас дополнительный. С нами девица поедет.
– Что за девица?
Илья мог бы не отвечать, но скрывать то, что и так будет известно, не стал.
– Зарица. Дочь Соловья.
– Полонянкой? – уточнил Малига.
– Свободной.
Глаза Малиги чуть расширились, но вопросов он задавать не стал. Княжич знает, что делает.
Зарица появилась ближе к вечеру. Сопровождал ее уже знакомый русам наемник Жальник. Он же нес порядочных размеров суму, которую и вручил открывшему калитку холопу. Вручил и удалился.
– Надеюсь, ты не взяла ничего у Едржея? – на всякий случай уточнил Илья.
– Только то, что он сам подарил, – с вызовом заявила Зарица.
– Это хорошо. О деньгах не беспокойся. Поможешь мне, и серебра у тебя будет вдосталь. Ты! Покажи госпоже ее светлицу! – велел он челядину с сумой, переминавшемуся неподалеку.
И пошел облачаться в рыцарское. Время отправляться в гости к князю Болеславу.
Илья ничуть не удивился, угодив на пир.
Охота была удачной. Плоды этой удачи частью украшали стол, частью румянились на вертелах. Веселье только началось.
Это было хорошо, потому что Илья хотел переговорить с великим князем до того, как усы его окончательно промокнут от хмельного.
Говорить при Болеславе и тем более Горацеке Илья не хотел и со всей почтительностью попросил у Владимира разговора наедине.
Тот не отказал. В покои, куда они пришли, великого князя сопровождал только Габдулла.
– Княже, нет ли у тебя вестей из Киева? – напрямик спросил Илья.
Владимир покачал головой, подумал немного…
И сообразил, что у него и впрямь нет вестей из собственной столицы. Причем достаточно давно.
– Что ты знаешь? – так же напрямик спросил он.
– Только то, что Добрыня готовит город к осаде.
– Печенеги? – мгновенно сообразил князь.
– Они.
– И что… еще?
– Больше ничего не знаю.
– Непонятно, – пробормотал Владимир. – Почему не послали ко мне?
– Может, и посылали, – сказал Илья. – Дорога дальняя. Не всякому по силам.
– Твои вести верные?
– Караван пришел, – ответил Илья. – Наш. Я со старшиной поговорил.
– Илья правду говорит! – вмешался Габдулла. – Домой надо!
– Надо, – согласился Владимир. – Но вот так сразу – нельзя. Болеслав обидится.
«Если помедлить, печенеги могут много кого обидеть», – хотел напомнить Илья, но сообразил, что великий князь и сам это знает.
– Я вперед поеду, – предложил он. – Сообщу, что ты, княже, скоро прибудешь.
– Верно, езжай, – одобрил Владимир. – Людей тебе дать с собой?
– Своих хватит, – отказался Илья.
В ином случае он не отказался бы от подмоги, потому что для серьезной драки его собственной дружины было маловато. Но с ними будет Зарица, и Илье совсем не хотелось, чтоб кто-то посторонний узнал, что она – дочь Соловья.
– Что за беда у тебя, Илья? – спросил Горацек, как только они вернулись в пиршественную залу.
– Беды нет, – вместо Ильи ответил великий князь. – Домой ему надо. Я отпустил.
И одарил чеха недовольным взглядом. Мол, без таких, как ты, разберемся.
– Домой едешь? – встрепенулся Болеслав. – А что так?
– Отец велит, – соврал княжич.
Болеслав кивнул, потом повернулся к Горацеку:
– Выпиши рыцарю подорожную, – распорядился он. – Да укажи всем подданным моим, боярам и старшинам, оказывать моему другу всяческую помощь и поддержку. – И, обернувшись к Илье, добавил: – Знай, рыцарь, на моей земле ты всегда будешь дорогим гостем!
Княжич с благодарностью поклонился. Потом, чуть ниже, поклонился Владимиру и отправился восвояси. Хотя, видит Бог, охотно бы присоединился к пирующим.
Глава 22
Стрелы затмили небо. И это не было преувеличением. Тысячи и тысячи стрел обрушились на город и его защитников. Густо впивались в забороло, стаями влетали в щели, сыпались навесом на площадь и крыши домов. Их было так много, что не было никакой возможности не только ответить – даже не привстать.
Сергей Иванович, как и остальные защитники, прижался к стене, прикрылся щитом и ждал.
Забороло защищало неплохо. Насколько мог видеть Духарев, пострадал пока только один человек: отрок из городской дружины. И то по собственной глупости – не подобрал ногу.
Прячась, города не защитишь, но что делать, если стрелы льются как вода, оставляя лишь узенькую «тень», отбрасываемую зубцом заборола?
И всё же Духарев рискнул выглянуть, уповая на крепость шлема и свою собственную.
Повезло. Лишь одна стрела задела его, едва чикнув по золоченой стали. Зато вид наступающей орды впечатался в память.
Да, хан двинул на город почти всё свое воинство. И на этот раз подготовился. Целая толпа копченых, прикрываясь большими щитами из сложенных в несколько слоев шкур, волокла вверх таран. Группки поменьше тащили осадные лестницы. Древесину для них добыли, разобрав строения за городскими стенами. Духарев в очередной раз подумал, что это его недосмотр. Все пригороды надо было сжечь сразу при появлении орды. Пожалел. И теперь придется расплачиваться.
Рядом с теми, кто тащил лестницы, бежала целая лава степняков. Бежали копченые бодро, хоть и вверх по горе. Бежали не прячась, без опаски, уверенные, что защитники не рискнут не только стрелять в ответ, но даже просто выглянуть в щель. Потому что не меньше тысячи кочевников, оставшихся на отдалении, одну за одной метали и метали стрелы. Надо думать, когда у них пустели колчаны, им подносили новые. Стрелять снизу вверх не слишком удобно, тем более с такого расстояния. Но степнякам особой меткости не требовалось с такой-то численностью. Били «по площадям».
Тысячи против нескольких сотен. Духареву на миг стало очень страшно. Впору опустить руки, но нельзя. То, что копченые творят с людьми, похуже смерти. Потому лучше драться. Погибнуть с честью или… В своей жизни Сергей Иванович не раз противостоял многократно превосходящему врагу и до сих пор жив. «Господи, спаси нас, грешных!»
Шквал стрел ослаб, и Сергей Иванович снова выглянул наружу.
Лавина печенегов была уже совсем близко.
– Витмид! – крикнул Духарев. – Передай по стене, пусть готовятся к залпу!
И взялся за лук. Десять ударов сердца, двадцать…
Пронзительный свист сотника, и русы наконец-то дали отпор.
Сергей Иванович развернулся к щели и в бешеном темпе отправил вниз три стрелы. Целиться не было необходимости. Копченые бежали кучно, и дистанция до них – не больше тридцати метров.