Но как расстаться с мальчуганом, к которому она прикипела сердцем? От этого вопроса ее начинало мутить. Преподаватель колледжа, в котором Хилари училась, предупреждал своих студентов об опасности привыкания к какому-то одному воспитаннику. Увы, с Доминико вышла именно такая история, и Хилари не могла ничего с этим поделать. Этот ребенок не только внешне напоминал ей его отца, но и сам был очаровательным созданием. Как и все дети, он иногда капризничал и грубил, устраивал разные проказы. Однако характер у Доминико был добрый и мягкий, и малыш завоевал сердце Хилари. Вот такая получилась история.
Она рассеянно наблюдала, как мальчуган кувыркается на траве, играя с котенком. Маленькая Королева гоняла мячик, купленный Хилари, чем приводила Доминико в восторг. Хилари невольно улыбнулась, глядя на эту умильную картину.
Они сидели на газоне возле дома, в тени деревьев, обрамляющих розовый сад, — гордость и отраду Поля. Воздух был насыщен густым, дурманным ароматом цветов, над которыми деловито жужжали шмели и пчелы. Все дышало летним зноем и ленивым покоем. Одной только Хилари не сиделось на месте, она беспокойно ворочалась в шезлонге.
Снова и снова она думала, что ведет себя глупо, фактически способствует торжеству Макса. Да, он оказался предателем и бессердечным обманщиком, но, если позволить обиде и боли, причиненным им, остаться в ее сердце навеки, он выйдет победителем в этой жизненной драме. Так ей говорил разум. Но сердце считало иначе! Не подвластное здравому смыслу, оно утверждало, что Генри не такой, как Макс, а порядочный и добрый. Виной смятения Хилари был страх, именно он омрачал ее существование, это давно следовало понять. Поэтому и получалось так, что чем больше она думала о своей любви к Генри, тем хуже ей становилось.
Хилари тяжело вздохнула и откинулась на подушки, закрыв глаза. Она не высыпалась, ела без аппетита, короче, превратила свою жизнь в ад. Она ненавидела себя.
Накануне Хилари написала своему работодателю заявление об увольнении. Сейчас оно лежало на трюмо в ее комнате. Хилари решила остаться на вилле, пока Генри не найдет ей подходящую замену, и расстаться с ним после этого навсегда. Моник говорила, что ее сыну нужна женщина, способная сделать его счастливым, а Хилари знала, что не годится на эту роль. Она чересчур ревнива и подозрительна, к тому же не склонна рассказывать о себе. Ее суеверный страх перед возможным повторением пережитой однажды трагедии сделает их супружество невыносимым. Нет, это не для нее! Лучше отдать заявление и не мучиться.
Хилари задремала, разомлев на солнышке. Какое-то время ничто не тревожило ее дрему, но вдруг Доминико перестал играть с котенком и неуверенно окликнул ее:
— Хилари! К нам кто-то идет…
Она резко открыла глаза и вновь зажмурилась от яркого света. Кто бы это мог быть? Хилари прикрыла глаза ладонью и посмотрела в том направлении, куда указывал рукой мальчик. По газону к ним медленно приближалась какая-то женщина. Хилари раскрыла от изумления рот, когда узнала в незнакомке родную мать. Радостный крик, вырвавшийся из ее груди, испугал Доминико до полусмерти.
— Мама! Мама! Это ты?!
— Здравствуй, дорогая! — добродушно приветствовала ее миссис Пристли, словно и не считала чем-то из ряда вон выходящим свое внезапное появление с другой части света. — Доротея скоро придет, она разговаривает в доме с Генри. Ну, как ты тут?
— И он тоже приехал?
Мать и дочь бросились друг к другу в объятия. Они смеялись и плакали, что-то пытаясь рассказать друг другу, пока их не урезонил громкий и звонкий голосок. С самым серьезным видом Доминико подошел к ним и произнес:
— Здравствуйте! Меня зовут Доминико, мне очень приятно с вами познакомиться.
Мальчик деликатно напомнил женщинам о правилах хорошего тона. Хилари виновато улыбнулась воспитаннику и познакомила его со своей матерью.
Вскоре объявилась и сестра, сопровождаемая хозяином дома. Еще пять минут ушло на объятия и нечленораздельные восклицания.
Генри молча наблюдал за встречей Хилари с родственниками, взяв на руки Доминико. Тот, в свою очередь, прижимал к груди котенка. Все были счастливы и веселы.
— Но как? Когда? — Хилари растерянно посмотрела на Генри, немного придя в себя.
— Я подумал, что вы будете рады встретиться, — непринужденно пробасил он, хитро прищурившись. — Мы посоветовались и решили устроить тебе сюрприз.
— Но… как вы сумели прилететь все сразу?
— Это была идея Генри. Он оплатил все наши транспортные расходы, — с сияющим лицом объяснила миссис Пристли. — Мы пытались отказаться, но он и слышать об этом не хотел.
Хилари обомлела.
— Мы не собираемся возвращаться домой в ближайшее время, — добавила Доротея. — Все вышло просто замечательно, верно?
Сестра была, по-своему, права, однако…
— Теперь мы все увидим собственными глазами! — восторженно воскликнула миссис Пристли. — Как здесь красиво! Просто великолепно! Генри, ничего прекраснее вашей виллы и сада мне еще не доводилось видеть! Хилари писала, что здесь чудесно, но действительность превзошла все наши фантазии. Мы потрясены!
— Спасибо, — радушно улыбнувшись, поблагодарил Генри.
— Мы прилетели из Австралии одним рейсом, — продолжала рассказывать миссис Пристли, обращаясь к Хилари. — Генри был по делам в Канберре, мы имели возможность получше узнать друг друга.
— Огромное спасибо за все, Генри! — спохватилась Хилари. — Все это очень мило с твоей стороны. Мы тебя не обременим?
Хозяин виллы пожал плечами.
— В доме достаточно свободных спален. А Николь обожает готовить на большое число едоков, это вполне во французском духе. Время от времени я приглашаю гостей и предоставляю ей возможность продемонстрировать свое кулинарное мастерство.
Все по достоинству оценили его скромность. Миссис Пристли одарила гостеприимного хозяина виллы улыбкой, а Хилари едва не зарычала от злости: Генри явно подкупил ее матушку своим вниманием. Придется поговорить с ней и с сестрой наедине и объяснить, что у них сложилось ложное представление о ее, Хилари, положении в этом доме. Впрочем, как и у всех остальных! Хилари хотелось рвать и метать.
— Ты говоришь, что между вами ничего не было? Выходит, Генри свободен? — принялась допытываться у сестры Доротея, едва женщины остались одни.
— Довольно, Доротея! — Миссис Пристли строго взглянула на младшую дочь. — Как тебе не стыдно!
— А что я такого сказала, мама? Я лишь спросила…
— Не нужно ничего объяснять, дочка! Я вижу тебя насквозь. Нужно быть поскромнее. Ты уже забыла о своем женихе? Не слишком ли быстро?
Хилари знала, что сестра уже выбрала кольцо, а под Рождество Доротея и ее жених собирались объявить о помолвке. Хилари было очень приятно вновь увидеть своих родных. Генри оказал им всем большую любезность, и она ему была признательна, однако… Ох уж это «однако»!
Она вздохнула и встала, чтобы выйти из спальни, отведенной ее матери, в которой они сейчас собрались. Генри и Доминико остались в саду. Хилари хотелось немного побыть одной и собраться с мыслями. Она не была уверена, что достаточно убедительно объяснила сестре и матери, что с Генри у нее чисто дружеские отношения. Вряд ли они поверили этому, как и тому, что он мог бы оказать такое же внимание, как им, и любым другим людям. Во всяком случае, мать явно симпатизировала Генри, он очаровал всех женщин семейства Пристли. Наверняка он давно вынашивал свой план, размышляла Хилари, нахмурившись, пока спускалась по лестнице в холл, оставив маму и сестру наверху распаковывать чемоданы и переодеваться к ужину. Все происходящее ей совершенно не нравилось.
— Почему ты хмуришься? — услышала она голос Генри.
От неожиданности Хилари подпрыгнула на месте и резко обернулась. Генри удобно устроился в кресле в холле с газетой в руках. Она окинула растерянным взглядом его стройную крупную фигуру в сером летнем костюме и светло-зеленой рубашке с распахнутым воротником, и у нее подкосились ноги. Хилари собрала волю в кулак и приказала себе не расслабляться.
Генри мягко улыбнулся, глядя на нее лучистыми глазами.
— А где Доминико? — спросила она. — Кто за ним присматривает?
— Он пьет чай с Николь и Полем, — ответил Генри и повторил свой вопрос: — Так почему ты хмуришься?
— Это тебя не касается! — вырвалось у Хилари, хотя она и не собиралась ему грубить. — Зачем ты привез их сюда? Это выходит за всякие рамки… Конечно, это очень мило с твоей стороны, но… — Она совсем растерялась и покраснела.
Генри саркастически кивнул.
— Благодарю тебя, продолжай!
— Тебе не следовало это делать!
— В этом я с тобой не согласен.
Генри встал с кресла, давая понять, что разговор окончен. И Хилари показалось, что вот сейчас он уйдет — и между ними все кончится. Так же вел себя и Макс, когда она пыталась объяснить ему, что жизнь их складывается как-то не так, хотела поделиться своими опасениями и страхами. Он всегда тоже вставал и молча уходил. А потом возвращался с коробкой конфет или с букетом цветов, и своими сладкими речами убеждал, что она все сама выдумывает и зря треплет себе и ему нервы, ей не мешало бы подлечиться…
Срывающимся от волнения голосом Хилари сказала:
— Генри! Я больше не могу здесь оставаться. То есть… я хочу подать уведомление об увольнении с работы. Я подожду, пока ты найдешь новую гувернантку для Доминико, и потом… потом уеду. Вот и все.
Генри обернулся и уставился на нее с искренним изумлением. Такого поворота событий он явно не ожидал.
— Ты решила оставить меня из-за того, что я привез сюда твою сестру и вашу мать? Ты это хочешь сказать?
Хилари вспыхнула.
— Нет-нет, все совсем не так!
Генри вскинул брови.
— Но именно так ты и выразилась!
— Прости, я просто не подобрала нужных слов!
Они молча уставились друг на друга. Генри отсутствовал две недели, и больше всего на свете Хилари хотелось броситься ему на шею, ощутить его мускулистое тело и знакомый запах, заполнить им свои легкие. Ей хотелось… хотелось невозможного.