– По-вашему выходит, короля околдовали еще здесь, в Париже?
– Откуда же взяться колдунье в Тауэре?
– Но кто, как вам кажется, мог это сделать и, главное, каким образом?
– Подозрение падает на… – Лоррис обернулся, поглядел на дверь, прислушался.
Несколько приглушив голос и поманив пальцем собеседника, Бюси закончил мысль:
– …на Анну де Монгарде…
Не успел он договорить, как Лоррис торопливо зажал ему рот рукой; разговор пошел на еще более пониженных тонах.
– Дворец полон шпионов графини. Вас не было довольно долго, Персень, и вы можете этого не знать. Графиня нынче – хозяйка Парижа и самого дворца, ей покровительствуют король с королевой. Одно неосторожное слово – и вас упекут в Шатле, а потом казнят без суда. Король делает то, что угодно супруге, а та – что пожелает ее любимица. Не задумывались ли вы над тем, отчего у монарха вспыхнула такая любовь к жене? Дело здесь в колдовстве. Все переменилось с тех пор, как графиня появилась при дворе. Но колдовство имело место еще раньше, при короле Жане, на которого напустили порчу.
– С какой же стати Анне вздумалось напускать порчу на Жана? По-моему, будучи его фавориткой, ей жилось совсем неплохо.
– Фавориты – явление сезонное, как лист на дереве; наступят холода, подует ветер – и слетел лист.
– Но ведь она, по вашим словам, заколдовала короля, иными словами, приворожила. Зачем же ей понадобилось убивать его?
– Потому что, едва он уедет, она станет здесь никому не нужна, а между тем она жаждала обладать неограниченной властью. Что же она предпринимает во исполнение своего замысла? Да очень просто: напускает порчу на короля, а когда он уезжает, она завоевывает доверие… кого же? Нового монарха и прежде всего его супруги. Как она это делает, не мне вам объяснять, вы сами все видели. Не напрасно отец Содон узрел вмешательство нечистой силы и бросил в огонь мазь, с помощью которой графиня приворожила королеву, и зелье, которым поили покойного дофина. Какой же напрашивается вывод, если сопоставить все это с кончиной Жана Второго?
– И какой же напрашивается вывод? – пробормотал ошеломленный Персень.
Лоррис снова поглядел на дверь. Как и в прошлый раз, закончил за него Бюси:
– Колдовство обычно напускается через какой-либо предмет, который ведьма передает в руки тому, кого она желает извести. И этим предметом была… ну же, вспомните, как Жан, едва мы вошли к нему после пробуждения, стал хвастать новой туникой, которую подарила ему фаворитка.
– Подарила… помню, – пролепетал Персень, с трудом силясь проникнуть умом в некую тайну, разгадка которой неизменно ускользала от него.
– Вспомнили? Отлично! А теперь слушайте внимательно. Совсем недавно пришло известие из Лондона, его привез гонец. Из осторожности он не стал сообщать об этом королю, а рассказал нам, зная нас как ближайших друзей покойного государя. При вскрытии тела, как вы помните, ничего не обнаружили, а потому исключили всякую мысль об отравлении. Но тут, в связи с этим темным делом, одному из врачей вздумалось прибегнуть к услугам некоего алхимика. Тот исследовал предметы одежды покойного, в частности ту самую тунику, и обнаружил в нитях материи следы вещества растительного происхождения, которое через поры кожи проникает в тело и медленно убивает человека. Заметьте себе: медленно! Срок может исчисляться неделями, даже месяцами.
– Боже правый!
– Вы понимаете теперь, какой подарок сделала королю его фаворитка? Однако ее можно было бы оправдать тем, что она не знала о яде, которым была пропитана рубаха. Если бы не одно но. Таких подарков никто никогда не делает; нательное белье обычно покупают и стирают, прежде чем надеть. Его можно даже связать самому.
– Дар и в самом деле необычный, – произнес Персень, – но почему-то никому это не пришло в голову.
Заговорил Лоррис:
– Человек, который преподнес такой подарок, хорошо знал, что король не прикажет стирать тунику, тем более что, судя по всему, от нее исходил дивный аромат.
– Мне все понятно, – окинул Персень собеседников туманным взглядом. – И все же вызывает сомнение то обстоятельство, что графиня де Монгарден сама, без чьей-либо помощи сумела изготовить состав, способный убить человека. Здесь, по моему убеждению, нужна умелая рука.
– Вот именно, Персень, так же подумали и мы! У графини был помощник, скорее всего помощница, какая-нибудь знахарка, возможно даже колдунья.
– Наверняка Ла Ривьер с сестричкой пригрели у себя в замке ведьму! – воскликнул молчавший до сих пор Тюдель. – И если выяснится, что это так… Нет, ей-богу, я сверну шею этому бастарду!
– Вы бы лучше сворачивали ее врагам на поле битвы, – поглядел на него Персень.
– Это есть кому сделать и без меня. Король нашел какого-то бретонского вояку…
– Подождите вы, – оборвал его жестом руки Бюси, весь во власти последних слов Лорриса, и повернулся к Персеню: – Однако, черт побери, с какой стати этой колдунье вздумалось бы приговаривать таким способом к смерти короля Жана? Ничего подобного она и в мыслях не держала и сделала это по просьбе или по приказу графини, вероятно, сама при этом не подозревая, кто облачится в эту рубаху. Скорее всего, ей было заплачено.
Персень некоторое время размышлял и неожиданно пришел к выводу, который озадачил собеседников, поставив обоих в тупик:
– Все это лишь догадки, ничем не подтвержденные.
– Как! А туника?
– Сколько времени прошло с того дня, когда король впервые надел ее, и до его кончины?
– Несколько месяцев.
Персень рассмеялся:
– За это время рубаху мог облить ядом кто угодно, где и когда угодно; так что графиня, как говорится, ни сном ни духом…
– Но необычность самого подарка! С минуту назад мы говорили об этом.
– Ну и что? Мало ли что захочет любовница подарить своему кавалеру; носовой платок, например.
– Да она и не была его любовницей; ведь это по нашей просьбе она появилась при дворе.
– Но ведь до этого была!
– Черт вас возьми, Персень, вы, кажется, готовы оправдать эту даму.
– А вам, я вижу, очень хочется ее утопить? Какую же выгоду при этом вы рассчитываете иметь? В чем она? В том, что вам обоим вернут те почетные должности, которые занимают ныне друзья короля? Об этом даже смешно говорить. А услышав подобные обвинения, графиня попросту прикажет вас обоих удавить. Король с королевой, надо полагать, не замедлят подписать приказ о вашем аресте и заключении в тюрьму, где вас, повторяю, либо задушат, либо вы умрете с голоду.
Наступившая красноречивая пауза послужила доказательством правоты Персеня.
– Я понимаю, вам обоим не дает покоя былое величие, – продолжал он, глядя на обескураженных собеседников. – Похоже, вы мечтаете отомстить. Но кому? Графине? Не советую. Король не пожмет руки тому, кто попытается возвести хулу на человека, благодаря которому он сел на трон. В лучшем случае вы обретете врагов в лице августейших особ и вас обоих отправят на войну; говорят, Жанна де Пантьевр готовится к решающей битве; ну а в худшем… вы и сами уже поняли.
– Черт возьми! – воскликнул Лоррис. – Удобную же позицию выбрали вы, Персень.
– Да, господа, и мне не на что жаловаться. Пусть даже и так, как вы говорите, но я слишком дорожу своей головой, чтобы давать волю языку. Времена Жана Второго прошли, нынче новый король, и у него много друзей; влиятельных и сильных друзей, смею заметить, которые запросто разделаются с каждым из вас, даже не имея на то приказа своего господина.
– И все же, – не унимался Бюси, – мы должны отомстить тому, кто остается невидимым для нас и чьей рукой Анна де Монгарден устраняет неугодных ей особ. Но этого неизвестного отыщет другой, тот, кто послан к нам Святым престолом для обнаружения еретиков.
– Монах Содон!
– Этот фанатик будет рыть землю и найдет того, кто скрывается за спиной всесильной фаворитки. Можно быть уверенным, ему доставит удовольствие запалить еще один костер.
– Как бы ему не отбили руки, Бюси! Духовная власть имеет право сыска и суда виновных, но приводит приговор в исполнение светская власть. Не уверен, что король подпишет такой приговор тому, кто возвел его на трон.
– Но этим он выкажет неповиновение трибуналу, власть которого священна, ибо исходит от престола наместника Господа на земле.
Персень усмехнулся:
– Я ведь уже говорил, Бюси: король как-нибудь договорится с папой, они земляки.
– Содон найдет другой выход: арестует колдунью и увезет в Авиньон на папский суд. Поверьте, король будет только рад избавиться от ненужного уже свидетеля преступления.
– Полагаете, значит, с подачи короля закрутилась вся эта карусель вокруг туники?
– Трудно сказать, – неопределенно ответил Бюси, – но, скорее всего, ему известно все.
– Поэтому мы немедленно отправляемся к Содону! – решительно заявил Лоррис, поднимаясь с дивана. – Он потянет за ниточку, а там поглядим, что выйдет. Во всяком случае, у него всегда найдутся помощники. Идемте с нами, Персень, так будет убедительнее.
– Не очень-то я верю в это предприятие, Лоррис, – сузив глаза, хмыкнул Персень. – Тот, кто сомневается, не станет прыгать со скалы на скалу, рискуя свалиться в пропасть. Тем не менее я остаюсь вашим другом и единомышленником. Благослови вас Бог!
Лоррис и Бюси вышли и направились вниз по улице Сент-Антуан к дому посланца папы.
Глава 16Белый монах
– Сумеет ли Содон должным образом взяться за дело? – высказал сомнение Бюси, когда они у старых ворот Бодуайе повернули вправо на Стекольную улицу. – Придется ли ему по душе наше сообщение?
– Можно быть уверенным: как волк преследует добычу, так и этот монах бросится в погоню, – убежденно ответил Лоррис. – Его подтолкнет к этому вынужденное бездействие. Париж молчит, не желая сочинять доносы. Вот уже сколько времени, как Содону еще не удалось изловить ни одного еретика. Не обидно ли? Зачем он тогда сюда приехал? Выходит, напрасно?
– И это говорит об отсутствии преступлений против религии, чему можно только радоваться.