— Если сто кубков тины выпить, — отмахнулась водяница. — Неужто не знала?
Мда… А глазки у братика так и закатывались, так и закатывались. Слейрс дёргался, норовил вырваться, отплёвывался. Но как-то вяло. И не эффективно.
— А теперь за сестричку…
Интересно, всю родню начиная от легендарного Элия-основателя они уже перебрали?
На «сестричке» Слейрс дёрнулся особенно истово и на мгновение уставился на меня. Правда, быстро обвис и забулькал, захлёбываясь.
Я поёжилась, стряхивая оцепенение.
Отвернулась — сзади водяниц и нет совсем, а тропка ниточкой вьётся, манит.
Я пошла, было к ней, но тут перед глазами неожиданно возник отчаянный взгляд Слейрса. Не просящий — братишка ничего не ждал от любящей сестрёнки, это и так понятно. Но что-то там внутри него — не в голове, а сердце, наверное — молило: помоги!
И это тот же братик, который вечно задирал меня на балах. Братик, постоянно только и думающий о том, как бы устроить мне какую пакость. Братик, люто, до подкорки ненавидящий сестрёнку.
Но — помоги.
Не я послушалась — моё тело. Я думала ещё, поверить ли этому взгляду — единственному проблеску братишкиной души за годы и годы.
Тело не раздумывало: я очнуться не успела, а уже шагнула в клубок водяниц, настаивающих на ещё одном кубке, ну маленьком, ну ничего страшного же… Зато — навеки вместе.
Брат не хотел «вместе». Брат жаждал вырваться. И я стянула еле заметные на мне перчатки и ударила по извивающемуся клубку — тяжело это, без касания, без хоть сколько-нибудь маленького контакта. Тяжело — но я справилась.
Девицы, противно визжа, подались назад, проклиная меня, на чём свет стоит. Ну а я потащила мгновенно потерявшего сознания братишку к тропе.
Боги, я помогаю… Этому… Ничтожеству?!
Не верю!!!
Но я тащила его — и девицы туманом таяли у нас за спиной, крича что-то про жабры и «вместе — навек».
Тогда в голове впервые мелькнула мыслишка: «А не ошибалась ли я насчёт брата — всё это время?».
Ну, нет. Конечно, нет.
— Ох, утречко уже! — потянувшись, вздохнул старичок, скидывая карты. — Поздненько, домой пора. Ну, бывай, молодец!
Айлинсфиль потянулся, вернул лесовичку карты — тут же превратившиеся в сухие листья.
— Счастливого пути, дедушка.
Потянулась, забавно зевая, собачка. Вильнула хвостом, лизнула носик. Телохранитель перевёл взгляд на место у костра, где только что сидел старичок, но ничего, кроме сгустка тумана не разглядел.
— Я. Тебя. Уволю, — раздалось из-за спины.
Айлинсфиль рывком обернулся.
— Дай только вернуться, — прошипела Илия, — сначала уволю, потом казню.
«Сердечко-то не проснулось», — послышался Айлинсфилю голос старичка. Сам юноша только пожал плечами, с удивлением рассматривая лежащего рядом с принцессой Слейрса. Илия в объяснения пускаться не спешила, так что Айлинсфиль решил на время считать, что так оно и надо. Ну перенёсся принц из одного конца леса в другой — так с кем не бывает?
Братишка с утра чертыхался от любого звука — особенно от издаваемого мной. Какое… истинное наслаждение лицезреть Его Высочество в таком состоянии! Уже за одно это спасла бы. Особенно понравилось, как он, по-прежнему вздрагивая, тихонько дёрнул меня за рукав во время утреннего сбора, указывая в сторону — отойдём, мол?
Ну, отойдём.
— Это… ты была?
И взгляд. Живой. Без ненависти. Изумлённый, но не злой.
Так бы и смотрела…
Вместо этого я буркнула в ответ:
— Ну, я.
Брат почему-то вздрогнул и схватил меня за руку — я дёрнулась, и он тут же отпустил.
И шепнул, тихонько, словно сам себе не верил:
— Спасибо.
Мда, нагие грудастые девицы, оказывается, страшная сила. На раз перевоспитывают и вежливым словам учат.
Я хмыкнула и пошла прочь, к Аю и его собачке.
Спиной чувствуя изумлённый взгляд брата.
Прелесть!
День снова прошёл без приключений. Тропинка вилась и вилась, словно путеводная нить. Никаких ответвлений, развилок, указателей. Айлинсфилю это совсем не нравилось. Здесь что — одна тропа на весь лес? Или в эту часть просто никто не заходит? Если так — почему?
А с закатом не пришлось даже искать место для ночлега. Башня — одно слово: развалины — соткалась, словно из воздуха. Айлинсфилю она не понравилась просто до дрожи, но принцесса капризным тоном заявила, что «мы спим здесь, а в твоих услугах никто не нуждается». И гордо прошествовала к дыре, оставшейся от дверного проёма.
Пришлось идти следом, поминутно ожидая худшего.
Зря, в принципе. Развалины, как развалины. Не должно их тут быть, просто — вот и всё.
Айлинсфиль решил оставаться начеку — раз уж у принцессы временное помешательство, а её «сладкоречивый» братишка отчего-то даже не перечит.
Что, конечно, тоже странно.
— А-а-а-а!
— Да в… и на… вас всех! Спать хочу! — заорала я, не открывая глаз.
— А-а-а-а! Муа-ха-ха!
— Слейрс! Да заткнёшься ты уже или нет! — выдохнула я, уверенная, что балагурит братишка.
Только почему-то женским голосом.
— А-а-а-ау-у-у-у-у!
— Ну я тебе сейчас устрою!!
Слейрс, кстати, спал. Ай — тоже. Как это им в таком шуме удаётся — не знаю. Хотя… у меня тоже глаза слипаются.
А звуки, похоже, издаёт та прозрачная девица с могильным выражением лица и цепями.
— А-а-а-а! — завопила она что есть мочи.
— Да замолчишь ты или нет?! — рявкнула я, не в силах сдерживаться. — Достала уже! Я спать хочу! Спать, понимаешь?!
Девица не понимала. Она бряцала цепями, нагло просвечивала и дышала холодом. И всё возле меня.
Ну и, конечно, вопила:
— Муа-ха-ха!
Всё. Моё терпение кончилось.
— Я тебе сейчас покажу «муа-ха-ха»!
Девица впечатлилась и отплыла к выходу из залы, где мы заночевали — единственного помещения, где крыша ещё не обвалилась.
Вдохновлённая успехом, я рванула за ней, не замечая, что стены вокруг странно светятся, да и башня изнутри кажется новенькой и совсем не напоминает убогую развалюху…
Девица испарилась в каком-то странном помещении с весьма интересной акустикой: со всех сторон, многократно увеличиваемые эхом доносились крики, вопли и стоны. Словно рядом располагалась комната пыток.
Я огляделась и только сейчас сообразила: со стенами что-то неладно. Да, они сверкали, да они… просто были… но ещё — отсутствовала дверь. Совсем. Окна, впрочем, тоже.
Я оказалась в каменном мешке, в котором мерцают стены и это, кстати, единственный источник освещения.
— Ай, — дрожащим голосом невесть зачем позвала я. — Ай? Слейрс?
Рядом гулко захохотали.
— Хватит!
Смех повторился, но уже со всех сторон.
А перед глазами возникла та самая девица — близко, так, чтобы я смогла её рассмотреть.
Моя покойная матушка. С кровавым кульком пелёнок в руках.
Я закричала.
Айлинсфиль проснулся, словно от удара — подскочил, огляделся.
Илии не было. Принц был, а его сестрицы не было!
В застывшем воздухе проплыла тихая мелодия, резко оборвавшаяся…
Айлинсфиль выхватил меч и сразу же в проёме выхода увидел мерцающий силуэт.
— Илия?
Призрачная девушка, ничем не напоминающая принцессу, покачивалась в воздухе и призывная манила ручкой.
— Кто ты такая? Где Илия?! — крикнул Айлинсфиль, чувствуя, как заледенела рукоять меча.
Девушка подплыла ближе, и телохранитель услышал тихий, словно шёпот ветра, голос:
— Тебя не должно здесь быть… Идём.
Она развернулась и поплыла вниз по полуразвалившейся лестнице, несомненно, к выходу из башни.
— Где Илия?! — ещё раз потребовал Айлинсфиль, но в ответ услышал только тихое:
— Идём…
Он бы не пошёл, но тело само двигалось. Словно бы кто-то толкал в спину, заставляя спускаться по ступенькам… ниже… ещё ниже… к выходу…
Проход внутрь обрушился, стоило только Айлинсфилю оказаться снаружи.
Телохранитель застонал, судорожно стискивая рукоять, и метнулся обратно. Но перед бывшим входом мерцала та призрачная девушка — и грустно улыбалась.
— Тебя не должно здесь быть, — повторила она. Протянула руку и легко коснулась лба юноши — точно ледышка. — Спи…
Последнее, что слышал Айлинсфиль — собственный голос, бормочущий:
— Где… прин…цес…са…
Вроде бы ему снова не ответили.
— А-а-а-а! Муа-ха-ха-ха!
— Так, а ну-ка заткнулись все!! — заорала я, закрывая уши ладонями. — Хватит!
— Или-и-ия-а-а-а! — тут же завыли рядом.
— Довольно!
За прошедшее время — вечность, по-моему, — я успела пообщаться со всеми умершими родственничками, повозмущаться о невозможности найти дверь и потребовать тишины. Последнее — раз сто.
Ха! Вздумали напугать внучку некроманта привидениями!
В очередной раз, под аккомпанемент стонов и проклятий обшаривая стены, я крикнула:
— Да выпустят меня отсюда или нет?!
Родственнички затихли на мгновение. Я ожидала, что в ответ раздастся очередное «а-а-а-а!» и «муа-ха-ха!». Ошиблась.
Матушка поудобнее перехватила вопящий, окровавленный свёрток и прошелестела:
— Только если твой брат захочет помочь тебе.
Вот бездна!
Я вздохнула и бессильно привалилась к стене.
— Значит, никогда…
Стоны призраков стали мне ответом.
Мда… не так я представляла собственную смерть, не так… Но чтобы застрять — да ещё и по собственной глупости в каком-то каменном чулане?! Мда…
После такой ночки Айлинсфиль, просыпаясь, ожидал чего угодно. Но не того, что в трёх шагах от него, нежась в солнечных лучах, будет стоять на хвосте дракон, передними короткими лапами делая махи, имитирующие утреннюю зарядку.
Айлинсфиль судорожно схватился за рукоять меча, но дракон, поменяв положение лап, только скосил на него маленькие сощуренные глазки и пискляво поинтересовался: