Самым интересным здесь было то, что Шарвару было крайне невыгодно раскрывать потом детали этой сделки. Месть за упущенную прибыль эльф понимал как никто другой, поэтому начал пахать за страх, совесть и, что куда важнее, за нас, радостно продолживших бухать в «Золотой бороде».
Правда, мы не все это время праздновали удачный маневр. Сначала все мои дамы прошли жесточайший инструктаж на тему как себя вести при шоппинге, затем Лайюль Шарвар тягал нас по очереди, выцыганив где-то на время и за деньги «плащ анонимности». Один. Замаскированные, мы играли роль «консультанта» при выборе торговцем товара, всем своим видом демонстрируя незаинтересованность в исходе сделки. Сам Шарвар, разыгравший какую-то свою легенду, отчаянно торговался со знакомыми мастерами, упирая на то, что подрядился лишь закупить большую партию экипировки для филиала Гильдии у черта на куличиках. Это вполне себе канало — смотрины шмоток и сделки проходили тихо, без свидетелей, а с учетом того, что закупались очень редкие и дорогие вещи, уже продавцам было невыгодно озвучивать, сколько они скидывают. Тихое бизнес-закулисье, так сказать. Вопросами толстого эльфа тоже не изводили — тут и ежу понятно, что коротыш дернул удачу за хвост, но акция это одноразовая.
Конечно, делай мы это медленно и печально, слухи бы успели пойти, ведь что знают двое, известно и свинье, но управились всего за пять дней, правда…
— Корабль…, - бухтел отдувающийся эльф, закончивший ронять крокодиловые слезы, видя, как мы капаем кровушкой на приобретенную экипировку, тем самым её обесценивая в ноль, — Есть одно очень хорошее предложение! Но…
— В чем оно, уважаемый? — пошелестел я оставшимися купчими, настраивая партнера на конструктив. Что предложение всего одно жалко, конечно, лучше б выбор был, но живые корабли — это скорее экзотика и роскошь, чем реально использующееся транспортное средство.
— Его владелец, Сатир Ффноа, сын начальника порта, Литара Ффноа, — пояснил негоциант, — Юноша проигрался в веллюк, задолжав огромные деньги. Его отец — эльф суровый и могущественный, сами понимаете. Если Литару станет об этом известно, то Сатир не просто пострадает, будет гораздо хуже! Его отец обязательно накажет тех, кто осмелился обуть его отпрыска на такие деньги. В общем, тихая продажа корабля, подаренного парню в детстве — это единственный способ Сатиру выкрутиться. Или хотя бы выиграть время, пока до его отца не дойдут новости.
Цена была очень «вкусной», позволяя нам даже после всех расходов и расчетов с Шарваром остаться не на мели. Только вот…
— Я и близко к тому причалу не подойду! — решительно отрубил низенький эльф, — Давайте что-то думать! Рано или поздно делишки Сатира выплывут на поверхность!
— Плащ возьми, — щедро протянул я торговцу его же арендованный предмет. Тот шарахнулся от него как от проказы, хотя потом, передумав, схватил и упрятал в инвентарь.
— Вас видели со мной! — открестился коротышка, — Нет уж, я хочу алиби! Даже с ним я рискую! Давайте рассчитываться здесь и сейчас! Я за наводку возьму на тридцать процентов меньше!
Взял он в итоге меньше аж на пятьдесят (ибо нефиг), но за дело, а именно — за железобетонный договор через третьих лиц, что в восемь вечера сынок местной шишки будет ждать нас на корабле, полностью готовом к отплытию. Сам живой корабль по уверениям Шарвара был в состоянии «муха не сидела», проведя большую часть своего существования на сухом доке одной из гротовых гаваней возле города, где его всячески обихаживали. Получив на руки остатки своих купчих за остатки наших кровных, эльф выдохнул пару кубометров спёртого воздуха, а затем наладился по своим делам… но был пойман в мои нежные и любящие объятия.
— Вы куда, уважаемый? — ласково спросил я его.
— Н-ну… мы же всё закончили…, - вильнул взглядом торгаш.
— Самый раз отпраздновать, правда? — улыбнулся я, отпуская его, — Идите, мой дорогой друг, идите! Только не выходите из ресторанного зала «Золотой бороды», всеми богами вас заклинаю! А то я могу подумать, что вы захотите укрепить своё алиби, рассказав глубокоуважаемому Литару Ффноа интересную сказочку! Я, конечно, человек понимающий, но если вы выйдете из зала до нашего ухода, то расскажу сказочку Сатиру. А он, как вы сами упомянули, негодование родного папы переживет. Но запомнит, чем оно вызвано и кто виноват во всех его дальнейших бедах. Понимаете, господин Шарвар? Время написать письмецо, а затем сунуть его господину Ффноа, у меня еще есть.
Негоцианту ничего не оставалось, даже зубного скрипа. Скрипел уже я, причем его тестикулами, зажатыми в кулаке, а мои уже свободно развевались на ветре перемен. Что ж, бывает, шёл к успеху, а тут не повезло, не фартануло, не прогнулся залетный олень под временные сроки, не купился на театралку. Ну, к чести страшного эльфа, можно было сказать, что с кораблем ситуация действительно неоднозначная, а тереться рядом с нами ему дальше было совсем не с руки — своих дел полна жопа огурцов. Вот пусть над ними и подумает в тёмном зале ресторана.
Надо признать, мы предусмотрели все. Поймали девушку из обслуживающего персонала, замаскировав её под Тами и наказав бдить за одиноко и хмуро бухающим бывшим партнером. Вышли очень заранее, помня, что мне нельзя приближаться к храмам, взяли неплохой темп… но всё равно лажанулись. То ли нам повезло в первый раз, то ли сейчас по улицам шлюхалось море священников, волокущих с собой намоленные реликвии, но Грис-Алия предстала чертовым лабиринтом повышенной сложности! Матильда бдила, девчонки нервничали, а я глухо ругался, тычась от одной «невидимой» стены до другой. Время шло.
В нужную гавань мы ворвались, как среднестатистическая бабка в отъезжающий автобус — с шумом, пылью, великими физическими нагрузками и паром из ушей. Опоздание было уже на полчаса, от чего я с легкой паникой представлял себе возможные алаверды от жестоко ущемленного Шарвара (хотя возвращение в «Золотую бороду» казалось на порядок страшнее), но молодой эльф со звучным именем Сатир оказался на месте. Даже больше, по звучному эху им изрыгаемых ругательств и проклятий, мы быстро отыскали пузатый корабль, весело покачивающийся на волнах в самом дальнем конце пирса. На его палубе и сидел сквернословящий молодой че… эльф, активно прикладывающийся к бутылке.
Был упомянутый «золотой молодец» встрепан, расстроен, поддат и слегка истеричен, поэтому начал общение с вопля, носящего негативный оттенок с легким вопросительным подтекстом, в отцензуренном варианте представляющим из себя вопрос: «А чего так долго?!».
— Пробки! — ляпнул я, не подумав. Все сделали круглые глаза.
— Ну пробки, это конечно да…, - заметно смешался подвыпивший юноша, уже вводя меня в изумление, но тут же ожил, — У вас есть деньги?!
— Есть! А у вас есть корабль?! — следующей «неподумавшей» стала Саяка, вводя Матильду в челодлань, а эльфёнка в ступор, который тот решил лечить с помощью бутылки вина.
Полечившись, юный тип, не выказывая никаких признаков капризности, задирания носа и прочих замашек золотой молодежи, деловито предложил нам начать оформлять сделку, суть которой была простой как тапок: я ему миллиард, а он мне корабль. Со стороны Сатира обмана не было, Статус корабля был как на ладони, с моей тоже, поэтому, без особых треволнений, мы приступили к расчету.
А вот с последним было не всё так просто. Дело было в том, что самой крупной купюрой у канис значилась банкнота в 10 000, то есть мне нужно было передать продавцу 100 000 купюр. Передавались они довольно смешным образом — рассчитывающиеся стороны протягивали друг к другу ладони, между которыми начинали весело летать купюры, появляясь у одного и исчезая в инвентаре другого. Конечно, можно было воспользоваться другим способом и выгрузить денежный «кирпич» прямо на палубу, но здесь, в гроте, было довольно ветренно, от чего мы с Сатиром и раскорячились друг напротив друга, соединенные денежной «струей».
Однако, жизнь просто не могла пропустить такой прекрасный момент, чтобы не плюнуть мне в суп. Выразилось это в виде мухой вскарабкавшегося на палубу встрепанного пацана, дышащего как загнанная лошадь.
— Господин Ффноа! — прокашлял едва отдышавшийся пацан, — Вас ищут! Ваш отец с отрядом стражи! Они только что покинули «Ястребиную утку» и направляются сюда!
— Мне!%?:(*!! — экспрессивно выдохнул представитель золотой молодежи, начиная совершать панические движения ногами и задом. Его перед был надежно фиксирован получением денег, от чего глаза парня стали отчетливо круглыми и полными ужаса. С дрожью в голосе он пробормотал, — «Утка» очень близко отсюда. Шога, они торопятся?!
— Ваш отец очень зол! — доложил пацан, — Но он идёт пешком!
— Так, Шога! — Сатир дал изрядного петуха, но тут же принизил голос, — Беги туда! Обойди отца и подберись к нему сзади! Скажи, что я валяюсь пьяным в… в… «Салоне Пловиса»! Понял?! Бегом!
— Г-г-г-г-г…, - мальчишку затрясло как старый холодильник.
Я медленно закатил глаза, вздохнул, а затем успокаивающе произнес:
— Кто-нибудь… дайте этому пацану денег!
Две крупные купюры моментально примирили мальчика с перспективой всего, кроме смертной казни, от чего тот унесся со скоростью ударенного током кота. Раз — и его нет.
— Не сработает, — сквозь зубы процедил слегка успокоившийся Сатир, — Шогу отец расколет до задницы за один взгляд!
Он оказался прав. Меньше, чем через пару минут произошли одновременно два события — денежный поток иссяк, завершая сделку, а от начала пирса раздался злобный вопль чрезвычайно разочарованного в собственном сыне отца, плавно переходящий в начальственный мат, приказывающий окружающим немедленно доставить всех причастных в удобной для анальных кар позе под светлые очи высокого начальство, иначе эти самые кары будут применены как к стражникам, так и к их семьям, родственникам и домашним питомцам.
— Отдать швартовы! — рявкнул я, хлопая окровавленной ладонью по голубой полусфере, выступающей из палубы ближе к корме, прямо за рулевым колесом. Корабль перешёл в мою полную собственность по уверениям Системы, а нам срочно нужно было перейти теперь на нем в море. Подальше от злого как российский тренер по футболу бонзы местного разлива.