— Это моя вещь, и я тебе её не отдам! — отрезала Врана.
— Я тебе её не отдам. Я тебе её не отдам! — покатились со смеху Люперца и Кэлли.
— Ошибаешься, подруга, — проворчала Люперца и придвинула лицо к Вране так близко, что носы их почти соприкоснулись. А потом силой вырвала чемодан.
Кэлли с трудом сдерживала восторг.
— Сейчас не время для игр, к нам идёт Кларабелла.
Врана услышала негромкий торопливый топоток. Из туннеля справа вышла девочка, очень похожая на сломанную фарфоровую куклу. Глаза — как колодцы тьмы, озарённые полыхающим светом тисовых ягод. Она повисла над Враной: чёрное парчовое платье с красной розой, в иссохшей руке старая зелёная керосиновая лампа.
— День пасмурный, конфет не будет, — заявила она, засовывая мизинец за щёку и с шумом выпуская воздух.
Врана не верила собственным ушам. Голос у сломанной куклы оказался древний, надтреснутый.
— Это Кларабелла, — пояснила Кэлли. — Гляди, что дальше будет.
Кэлли закрыла глаза, постучала куколку по затылку. Кларабелла вспыхнула и начала обращаться в пепел. Длинные тёмные волосы потрескивали. Врана закашлялась, потому что её окутал дым. Какое страшное зрелище! — кричало что-то у неё в голове. Она закрыла глаза, а когда открыла, перед нею снова стояла девочка-куколка.
Кэлли хмыкнула:
— Может, Врана, с тобою ничего и не произошло, когда я посмотрела тебе в глаза, но стоит мне захотеть, и с тобой случится то же самое. И тогда возврата уже не будет. Не забывай об этом. А это вот — бочки с прахом тех, кто не вернулся. — Белая дама кивнула подбородком в сторону штабеля бурых бочек: с них свисали водоросли, сверху они обросли ракушками. Вране оставалось только гадать, сколько несчастных нашли в этих бочках свой конец.
Люперца и Кларабелла сложились пополам, их звонкий смех раздавался по всему подземелью. Врана заткнула уши.
— Прекратите. И отдайте мне чемодан.
— Теперь это наш чемодан, — заявила Кэлли, забирая его у Люперцы и продевая в ручку палец.
Врана увидела её ладони — никакого мяса, только паутинка из белых вен и синие волдыри.
Люперца криво усмехнулась и поспешно содрала с Враны свою куртку.
— Ты такая добренькая, что дала ей свою куртку? — прошипела Кэлли.
— Где Китти?! — выкрикнула Врана.
— Нет у нас тут никаких котят. Никаких китти-котят. Они ведь боятся вервольфов, верно, Люперца? — спросила Кларабелла.
— Я имею в виду свою приёмную маму Китти Стромсоу.
— А ты бы послушалась госпожу Стромсоу и не совалась бы в Город Мёртвых, — хихикнула Кэлли.
Врана так сосредоточилась на Кэлли и Кларабелле, что совсем забыла про Люперцу. Теперь же отчаянно искала её глазами. Вон она, стоит рядом с Кларабеллой в небольшом алькове[4], руки сложены на груди, одна нога согнута и упирается в стену. Люперца злобно смотрела на Врану, сдвинув брови.
А потом она завыла, оскалив зубы и два острых клыка. Зелёные глаза засветились, наполнились алым пламенем. На щеках и подбородке начал расти мех. Люперца не сводила с Враны глаз. Ещё миг — и рыжие волосы исчезли без следа, она превратилась в вервольфа с косматой шкурой и багровыми глазами. Встала на все четыре лапы, подняла лохматую волчью голову.
Люперца подскочила к Вране, встала перед ней на задние лапы, показывая огромные когти на передних. Врана закрыла лицо. Ей хотелось свернуться в клубочек, точно ёжику.
— А говорить-то я не разучилась. Правда класс, Врана?
— Это ты. Так это ты тогда напала на Китти!
— Вот ты и познакомилась с говорящим вервольфом. Можешь рассказать друзьям. Если, конечно, у тебя есть друзья. Да уж, люблю я, когда с девочками вроде Враны Маккей происходят всякие гадости.
— Люперца, как ты можешь такое говорить? Я думала, мы друзья. Я ничего тебе не сделала.
— Ещё как сделала, — вставила Кэлли, наморщив лоб.
— Какие у тебя гладкие, блестящие волосы, Кларабелла, — произнесла Люперца.
— Я очень старательно за ними ухаживаю, — ответила Кларабелла, запуская руку Вране в волосы. Она намотала их на белые узловатые пальцы, дёрнула. Врана попыталась не расплакаться.
— А у тебя волосы, как хвост старой лошади. Гляди-ка, жук. Паук. Гадость такая. И от них пахнет дохлыми мухами.
Хоть Врана и переночевала на карусели, она знала точно, что никаких ползучих тварей у неё в волосах нет. Здесь вообще только три гадкие ползучие твари.
Кларабелла повернулась к Люперце, погладила её по волчьей голове.
— Как же я тебя люблю, — прошептала она. — И пожалуй, в образе волка люблю даже сильнее.
— А я тебя люблю такую, как есть, Кларабелла, — ответила Люперца как можно более певучим голосом.
— Правда здесь здорово? У самого моря? — спросила Кэлли, закручивая пальцы, точно верёвки, — такими можно связывать девочек, которые ей не по душе. — Ладно, времени мало, меня ждёт любимый.
Кэлли упёрлась костлявым пальцем Вране в спину и повела её вниз по кошмарной металлической лестнице. Врана как могла цеплялась за перила. Ступени уходили вниз по спирали, дребезжали под порывами ветра, гулявшего по подземелью.
Лестница разделилась на две металлические площадки. Кэлли завела Врану на правую, они протиснулись ещё в один туннель — хихиканье Кларабеллы и фырканье волка-Люперцы раздавались прямо у Враны за спиной. Край площадки обрывался вниз — к бушующему морю. Над пропастью был перекинут хлипкий мостик.
— Ты первая, Врана, — рявкнула Келли.
— Нет, нет, нет! — вскрикнула Врана. — Я боюсь высоты!
— Шагай, а то Люперца тебя съест.
Люперца расплылась в безжалостной улыбке:
— Шагай, а то окажешься у меня в желудке.
Врана схватилась за перила моста. К потным ладоням липли частички ржавчины и старой краски. Она нагнула голову под порывом ветра. Мостик скрипел и качался. В животе урчало. В лицо летели капли морской воды. Одно неловкое движение — и она сорвётся в пучину. Врана глубоко вздохнула и рухнула на противоположной стороне — на продуваемой ветром площадке, где в скале чернела железная дверь.
Кларабелла перепорхнула через мост.
— Проще некуда, — заявила Люперца, преодолев его в один прыжок.
Кэлли отперла железную дверь. Внутри стояло кресло с облупившейся позолотой, лежала баранья шкура.
— Тут у нас отдыхает Кларабелла. Твоя комната совсем не такая роскошная, — рассмеялась Кэлли.
Кларабелла улыбнулась, продемонстрировав вишнёво-розовый ротик и загробно-серые зубы.
Глава 21
— Отведите её в темницу, девочки, — распорядилась Кэлли.
Врану потащили по туннелю, она кричала. Кларабелла подняла зелёную керосиновую лампу повыше. Лицо её светилось призрачным светом. Врана тащилась по каменному коридору, скользкому от водорослей и ракушек. Было сыро и холодно. По стенам ползали светлячки. Врана сжимала живот руками — она замёрзла, её подташнивало. Люперца трясла лохматой головой и тёрлась шерстяным загривком о Вранины джинсы.
— Живее! — рявкала она.
Камеры темницы представляли собою пещерки, высеченные в скале, с отверстиями, прорубленными в сторону моря. В каждой двери было по круглому окошку вроде иллюминатора. В эти окошки просачивался серый свет. По дороге Врана слышала стоны, отчаянные крики о помощи. Она обязательно отсюда сбежит. И пяти минут больше здесь не останется.
— В каждой камере окошко с видом на море, — заметила Кларабелла. — Правда прелестно?
Они добрались до камеры в конце туннеля. Дверь была заранее открыта.
— Давай заходи, Врана, — прорычала Люперца, подталкивая её внутрь мокрым волчьим носом. Врана шагнула в комнатушку — такой мерзкой она ещё отродясь не видела. Пол, склизкий от водорослей, покрывали сено и опилки. Стены были из того же шершавого камня, что и туннель: холодного и влажного.
Врана скривилась от отвращения. Со стен стекала какая-то слизь. Оставалось надеяться, что это просто грязная морская вода или ламинария. В комнате было пусто, стояли лишь грязное ведро и треснувший кувшин с водой, в углу валялся кусок драной мешковины. Кларабелла не соврала. Вот оно, окошко с видом на море. Но Вране оно не показалось прелестным.
— Я здесь не останусь, — произнесла Врана, запинаясь. — Мне холодно, и я хочу есть.
Люперца встала на задние лапы, подняла переднюю, изображая официантку.
— Доставка не предусмотрена, но мы принесём тебе миску каши и несколько деликатесов. Да, туалета здесь нет. Придётся тебе за собой убирать. Мы, знаешь ли, не рабы челов. Зато получишь бутылку с водой. Любая девочка в пучине нуждается в бутылке с водой.
— Правда же мы очень добренькие? — добавила Кларабелла, и по лилейно-белым щекам расплылась улыбка.
— Погоди, — вмешалась Люперца, вставая на все четыре лапы. Она взвыла, вокруг неё засиял оранжевый свет. Врана зажала уши ладонями, спасаясь от этого жуткого воя. Из круга оранжевого света выскочила Люперца-девочка, одетая по-другому: в блестящем серебристом топике и голубых джинсах в обтяжку.
— Мало кто в Замогильнике умеет так ловко превращаться, — похвасталась Кларабелла.
Люперца замерла. Потом упёрла руки в бока и покачала бёдрами.
— Ты хочешь сказать — во всём мире. Как тебе мой прикид, Врана?
Врана промолчала, но ответить ей хотелось так: да, Люперца, ты настоящий злобный оборотень, потому что раньше прикидывалась моей подругой.
Врана отступила в угол, потрогала одеяло из мешковины. На ощупь — хуже некуда. Повернулась к окну. Взгляд устремился к морю. Она с трудом, но сдержала слёзы. Не хотелось, чтобы видели, как она плачет.
— Ах, какого море цвета красивого! — вздохнула Люперца. — Вот только когда наступает ночь, гаснет весь свет, кроме света луны.
Кларабелла придвинулась поближе.
— Берегись крыс. Их в темноте не видно. Они иногда ползают по телу. Могут отгрызть уши и пальцы ног.
— Принесу мисочку еды, — сказала Люперца, развернулась и вышла.
Врана рухнула на пол, точно мешок угля. Она дрожала всем телом. Сырость добралась до костей. Она спрятала голову между коленей, но всё равно было слышно, как Кларабелла играет в классики. Её злобный визгливый голос так и резал слух.